Владимир Игоревич Баканов в Википедии

О школе Конкурсы Форум Контакты Новости школы в ЖЖ мы вКонтакте Статьи В. Баканова
НОВОСТИ ШКОЛЫ
КАК К НАМ ПОСТУПИТЬ
НАЧИНАЮЩИМ
СТАТЬИ
ИНТЕРВЬЮ
ДОКЛАДЫ
АНОНСЫ
ИЗБРАННОЕ
БИБЛИОГРАФИЯ
ПЕРЕВОДЧИКИ
ФОТОГАЛЕРЕЯ
МЕДИАГАЛЕРЕЯ
 
Olmer.ru
 


Доклады

Исторический роман: сложности повествования от первого лица


(на примере романа Джо Грэм «Чёрные корабли»)
Ирина Майгурова (Ирма)
(доклад, прочитанный на конференции 19-21 сентября 2008 г.)


Речь пойдёт о некоторых переводческих сложностях, возникших при работе над романом Джо Грэм «Чёрные корабли».

Роман написан по мотивам «Энеиды» Вергилия, откуда заимствована основная канва повествования, некоторые герои (включая Энея) и сюжетные ходы. Отправная точка сюжета – разгром Трои, финал – прибытие героев в Лаций и перспектива основания Рима, в промежутке – морское путешествие от греческого Пилоса к хеттской Миллаванде, финикийскому Библу, египетскому Мемфису и дальше к Италии. В романе использованы исторические данные и археологический материал, повествование помещено в чёткий исторический контекст – Средиземноморье позднего бронзового века (около 1200 года до н.э.), Троянская война, «народы моря», средиземноморский кризис и т.д.

Рассказ ведётся от лица героини. Дочь троянки, захваченной в рабство ахейцами, она родилась и воспитывалась в греческом Пилосе, где была отдана в учение к местной пифии и стала жрицей. Когда в Пилосе появляются спасшиеся из Трои корабли Энея, героиня, вызвавшись служить Энею прорицательницей, уплывает с троянцами и сопровождает их в последующих странствиях, о подробностях которых и повествует читателю.

Стиль повествования спокойный и безэмоциональный, лексика в основном нейтральна и часто тяготеет к возвышенной – вхожая к царям жрица, обученная священным ритуалам и способная видеть судьбы народов, изъясняется сдержанно и веско. При этом автор намеренно избегает лишних историзмов и нарочитого архаизирования: древняя эпоха для героини – не экзотика, а обыденность, она смотрит на события не со стороны, а изнутри своего времени.

Следуя этому подходу, автор старается не делать мышление героини современным: термины и категории, которыми она оперирует, почти не выходят за рамки заданного пространством/временем мировосприятия. Например, впервые видя в финикийском храме буквенные письмена, героиня говорит не о буквах, а о «знаках, которые используются здесь для передачи слов», иероглифы в египетском дворце для неё «красивые цветные письмена, которыми пользуются в Египте», процесс записи текста египетским писцом (отличный от греческого, когда знаки выдавливали на глине) тоже описывается ею как незнакомый: «он достал папирус и начал на нём что-то царапать тонкой палочкой, которую окунал в тёмную жидкость». Героиня не говорит, что в Египте есть регулярная армия: «есть специальные люди, всё занятие которых – воевать, месяц за месяцем и год за годом, словно воинское дело служит для них ремеслом»; не говорит при первом взгляде на египетский берег, что Египет много лет не знал войн на своей территории, лишь упоминает «города без стен»; не говорит о крепкой экономике, но обращает внимание на хорошо возделанные орошённые поля и организованно собранный урожай. Иными словами, автор заставляет героиню описывать незнакомые ей явления простыми понятиями, не выходящими за рамки её личного опыта, и преломляет события через неискушённый, для нас порой наивный взгляд человека умного, но мыслящего в рамках своего опыта и своего времени, без привлечения более поздних глобальных категорий.

Очевидно, что на фоне такого подхода язык в переводе не должен противоречить заданной атмосфере: переводчику нельзя привносить в текст термины и понятия, которые смотрелись бы инородно и отсылали бы читателя к явлениям и категориям, не соответствующим тогдашнему опыту человечества, – то есть к категориям, которыми героиня оперировать не может.

Речь идёт, разумеется, не о тех случаях, когда переводчик пускается сочинять красочные подробности и пишет то, чего не было в оригинале. Но даже следуя оригиналу строго в рамках дозволенного, можно наткнуться на неожиданности в самых невинных местах. Скажем, «bed» в этом романе будет постель, ложе, тюфяк и прочее по смыслу, но никак не кровать: кроватей как мебели в тогдашней Греции не знали. Вместо «укрепили вёсла в отверстиях» нельзя писать привычное «вставили вёсла в уключины»: вёсла крепились в ременных петлях, уключина будет анахронизмом. «Вскочил на коня и погнал его с места в галоп» никак нельзя заменить соблазнительным «вскочил в седло и дал шпоры»: и сёдла, и шпоры появятся в Средиземноморье многими веками позже.

Из сказанного уже ясно, что следование простой истине «не должны упоминаться реалии, не соответствующие эпохе» может стоить переводчику некоторых усилий. И если ситуации, подобные перечисленным, отслеживать при переводе довольно легко, поскольку речь идёт об описании реальных объектов, то большей бдительности требуют случаи, когда нежелательное понятие всплывает в идиоме или слове с переносным (особенно со стёршимся изначальным) значением.

Например, упомянуть железную волю, стальной блеск глаз, ржавый цвет, «правил железной рукой» – значит приписать героине-рассказчице обиходное знакомство с железом, хотя в изображаемое время (13-12 в. до н.э., конец бронзового века) железо только начинало появляться, ценилось дороже золота и считалось диковиной: оно не могло быть для героини привычным предметом для сравнения. Написать «трезвый как стёклышко» – значит опередить время на много столетий: рецепт прозрачного стекла появится только в Риме на рубеже новой эры, а в описываемую эпоху стекло было либо непрозрачным, либо мутным, никак не подходящим для описания идеально трезвого человека (и даже от «остекленевшего взгляда» пришлось отказаться: стекло в Греции ещё редкость, бусы и вазы из него возят из-за моря, героиня не может упомянуть его мимоходом как обыденную вещь). Слово «маячил» тоже собьёт русского читателя с толку: маяки, с которыми неизбежно ассоциируется слово, появятся много позже, героиня их пока не видела и, следовательно, не может с ними ничего сравнивать. Упоминать машинальный или механический жест тоже нельзя – машин и механизмов, способных на самостоятельные действия, в ту эпоху тоже ещё не знали.

Отслеживать приходилось не только упоминания (прямые или переносные) предметов, не соответствующих эпохе, но и упоминания понятий и категорий мышления, не существовавших в описываемое время. Например, понятие денег как универсальной обменной единицы только начинало появляться – вся торговля была меновой, вместо продажи-покупки один товар обменивали на другой: шерсть на благовония, скот на древесину и т.д., в лучшем случае мерой служило некоторое количество золота, серебра или меди. Деньги были невидалью, новшеством и редкостью, ещё не имели формы монет и существовали (там, где уже появились) в виде крупных слитков. Поэтому при желании написать, например, «без гроша в кармане» приходилось держать в голове, что а) не было грошей и вообще монет как таковых, б) нужная сумма не поместилась бы в карман, в) карманов в тогдашней одежде тоже не было. А при желании написать фразу типа «скупить всё, что продаётся за деньги» приходилось вспоминать, что понятия денег не существовало в принципе.

Подобным же образом приходилось осторожничать с понятиями более глобальными. Если Греция существует в виде конгломерата отдельных городов, каждым из которых правит свой царь, и даже в случае кратковременного объединения (ради общей войны и т.д.) ни о какой централизованной власти речь не идёт; если хеттское царство существует как союзное объединение временных партнёров, без единой системы налогов, единой армии и пр. – то термин «государство», «страна» или «нация» к таким образованиям неприменим: тогдашнему сознанию незнакомы ни организационные структуры такого порядка, ни понятия территориальной стабильности или национального самосознания. Поэтому в речи героев это царства или державы (не государства), в территориальном смысле – земли (не страны), в национальном – народы (не нации, национальности, народности).

Ещё примеры вариантов, не вошедших в перевод по аналогичным причинам:

– «грамотный план, а кто автор?» – невозможная для героев фраза: 1) грамоты и грамотности не было, письменностью владели считанные единицы, никто из героев писать не умеет: слово «грамотный» ни в прямом, ни тем более в переносном (т.е. в более чем привычном) смысле им недоступно; 2) понятие авторства появилось в гораздо более поздние времена, для сознания героев это пока незнакомая категория;

– «буквально на каждом шагу, буквально вчера» – та же причина, что с «грамотным», только осложнённая тем фактом, что современное героям греческое и хеттское письмо было ещё слоговым, а египетское – иероглифическим; недавно оформившийся финикийский буквенный алфавит ещё не начал распространяться, и букв герои не знали бы, даже будучи грамотными;

– «лишний месяц роли не сыграет» – театра ещё не было, ролей не играли; единственным видом изображаемого действа были мистерии и жреческие ритуалы, ещё воспринимавшиеся всерьёз как общение с богами, выражение «играть роль» ещё не могло войти в обыденный язык;

– «чертыхаться» – значит упоминать чертей, которые тогдашней культуре не знакомы, и даже в слове «беситься» на этом фоне становится заметнее первоначальное значение, поэтому чертыхаться героям категорически нельзя и беситься лучше не надо; «окрестил нас разбойниками» – тоже, по очевидным причинам, невозможная фраза в устах героев;

– «шуточки в его адрес», «сбрасывать со счетов» – ни адресов, ни счетов герои ещё не знают;

– «шелковистая кожа», «кружевная тень листвы» – шёлк в Европе появится лет через тысячу, кружева ещё позже;

– «профессия», «специальность» – в тех условиях это скорее ремесло, детальная специализация ещё не была так выражена, чтобы обозначать её современными терминами;

– «порт» – в тех условиях это скорее гавань, порт подразумевал бы более сложное организационное и техническое устройство, которого в те времена быть не могло;

– «ни минуты свободной, подожди минуту» – минуты/секунды теоретически были известны, но в бытовом обиходе их не знали (даже точное деление на часы применялось только в ответственных случаях), поэтому лучше миги/мгновения и т.д.;

– «ваше высочество», «ваше священство» – обращение на «вы» появится позже, в описываемую эпоху герои общаются на «ты» и между собой, и в разговорах с правителями/жрецами; к английскому это по понятным причинам не относится, в переводе же все «Your Reverence», «Your Highness» и т.д. заменялись обращениями типа «о благословенный», «о великая госпожа» и пр.

Аналогичным образом, чтобы не нарушить целостности повествования, приходилось избегать слишком современных понятий, норовящих просочиться в перевод из оригинала. Скажем, cable’s length и foot как меры длины, captain, division, wake – в английском нейтральные слова, вполне годные для описания древних реалий, в русском же «капитан», «дивизия», «кильватерная струя», «кабельтов» или «фут» на описанном фоне будут смешны, поэтому в русском тексте это кормчий/предводитель, полк/отряд, след от корабля, длина якорного каната, локоть/шаг (или другая подходящая мера длины по ситуации) и т.д.

Иными словами, если в историческом романе повествование ведётся от первого лица (и, что немаловажно, если оригинал даёт основания для соблюдения вышеописанного подхода), то главное для переводчика – ориентироваться в исторической эпохе и чётко представлять, какие предметы, реалии, элементы мироощущения уже знакомы человечеству к конкретному периоду, а какие ещё нет, и оперировать преимущественно первыми, создавая для читателя по возможности непротиворечивую действительность, где не только описываемые декорации, но и словесная ткань, отражающая мышление героев, будет соответствовать нужной эпохе и стране.


-------------------

Список литературы к докладу совпадает с источниками, использованными для работы над всей книгой, по понятным причинам весь список привести невозможно. Основные источники – вузовские учебники по истории Древней Греции, Древнего Рима, Древнего Востока, хрестоматии по истории и отдельные письменные памятники Древнего Востока. Особо ценный источник сведений – пособия и справочники по археологии. Отдельного упоминания заслуживает «Предметно-понятийный словарь греческого языка. Крито-микенский период» В.П.Казанскене и Н.Н.Казанского (Институт языкознания АН СССР, Л.: Наука, 1986) с его перечнем основных предметов и понятий, знакомых грекам в период, непосредственно предшествующий описанному в романе.

Отдельное предостережение тем, кто столкнётся с указанным периодом: нужно отдавать себе отчёт, что историческая наука не стоит на месте; в последние десятилетия обнаруживаются, исследуются и расшифровываются новые греческие и хеттские глиняные таблички, выдвигаются новые версии о ходе Троянской войны и об отношениях между тогдашними державами, готовятся новые раскопки Трои и т.д. – так что сведения из классических учебников могут оказаться хоть и по-прежнему надёжными, но на фоне последних исследований неполными.

 

Обсудить в форуме | Возврат | 

Сайт создан в марте 2006. Перепечатка материалов только с разрешения владельца ©