Владимир Игоревич Баканов в Википедии

О школе Конкурсы Форум Контакты Новости школы в ЖЖ мы вКонтакте Статьи В. Баканова
НОВОСТИ ШКОЛЫ
КАК К НАМ ПОСТУПИТЬ
НАЧИНАЮЩИМ
СТАТЬИ
ИНТЕРВЬЮ
ДОКЛАДЫ
АНОНСЫ
ИЗБРАННОЕ
БИБЛИОГРАФИЯ
ПЕРЕВОДЧИКИ
ФОТОГАЛЕРЕЯ
МЕДИАГАЛЕРЕЯ
 
Olmer.ru
 


Доклады

Перевод реалий в романах Т.Лотта


Т.Китаина
(доклад, прочитанный на конференции 21-23 сент. 2007 г.)



Про Тима Лотта я узнала от обозревателя "Афиши" Льва Данилкина. Он хвалил "Штормовое предупреждение" ("Rumors of Hurricane") в переводе Марии Макаровой и говорил, что, по его собственному выражению, "облаял" "Блю из Уайт-Сити" ("White-City blue"), потому что перепутал автора и лирического героя. Как мог такой проницательный критик так ошибиться? Он считает, что, скорее всего, в этом виноват перевод Татьяны Голован.

А в докладе я буду говорить лишь о том, как переводчики передавали реалии, но все же должна заметить, что перевод Татьяны Голован понравился мне несравненно больше, чем перевод Марии Макаровой. Хотя насчет самих романов я вынуждена согласиться со Львом Данилкиным.

Теперь про реалии. Очень условно разделим их на несколько групп.

1. Топографические

2. Бытовые

3. Культурные

4. Реалии языка

  1. Топографические

Топографические реалии передавать трудно. Если читатель все равно не знает, что такое "White-City", то никакие сноски не помогут зацепить его эмоционально. Что "Уайт-Сити", что "Блэк-Сити", читателю все едино, и сноска "район Лондона" не поможет. Татьяна Голован в "White-City Blue" делает к топографическим реалиям очень интересные сноски. Я такого, признаться, никогда не видела. Она пишет о районах города, как если бы о них писал автор, т.е. следуя стилю романа:

Ну, например: Шепердс-Буш - в годы детства героя неблагополучный пролетарский район на северо-западе Лондона, во время действия романа населен в основном представителями в меру денежного среднего класса.

Мария Макарова делает комментарии академически бесстрастными, и ее комментарии показались мне совсем ненужными.

Например: После рассказа о том, как хозяйку парикмахерской поймали на неуплате налогов, говорится: "она даже загремела на три месяца в Holloway" и делается сноска "Holloway" - женская тюрьма в Лондоне.

Или: "Тут тебе не званое чаепитие в Хэмпстеде", делается сноска "Hampstead" - фешенебельный район на севере Лондона. Нужны кому-нибудь такие сноски? На мой взгляд, они совершенно неинформативны.

Ну, я уж не говорю о том, что Мария Макарова пишет вместо Кромвель-роад "улица Кромвеля", но, надеюсь, никто из вас таких детских ошибок не делает.

Еще одна реалия, которую можно отнести к топографическим - это Guernseys. Гернси - один из Нормандских островов (Джерси и Гернси). Они расположены ближе к Франции, но это колония Великобритании. Они считаются родиной того, что мы называем "ирландскими" свитерами (Это такие переплетенные узоры, косы и т.д.)

В оригинале - диалог двух героев, один из которых - эмигрант. Он передразнивает жалобы лондонцев на то, что "понаехали тут":

- Of course, we are going to dogs all the same. Too many foreigners.

- Ain’t it the truth? - says Charlie.

- The Guernseys, Charlie, they are everywhere. Taking our jobs, screwing our women.

Charlie laughs, pulls at his beer.

- Guernseys. That’s a good one, Snowy.

- Knitting their bloody jumpers. Bastards. Not like in those days. Not Guernseys then. And there was always work in those days.

А вот перевод. (Но должна предупредить, что переводчица тут довольно много присочинила от себя).

- Слишком много иностранцев.

- Значит, по-твоему, к старым временам уже нет возврата?

- Да вспомни хотя бы этих типов с Гернси, Чарли. Эти гернсюки повсюду. Они отнимают у нас работу. Они дерут наших баб.

Чарли хохочет, поперхнувшись пивом.

- Гернсюки. Здорово ты их, молодец.

- Вяжут и вяжут эти проклятые фуфайки и свитера. Ублюдки. То ли дело раньше. Никаких гернсюков.

Ясно, что, если даже все население Гернси приедет в Лондон, этого никто не заметит. Поэтому жалобы англичан на то, что к ним "понаехали" с Гернси, невероятно смешны. Сноска разъяснила бы юмор. А придуманное переводчицей странное слово, рифмующееся сами знаете с чем, не только не проясняет смысла, но и абсолютно не вяжется с характером персонажа, которому пошлость никак не свойственна.

2. Бытовые

В обоих романах множество названий фирм. Вообще в современной жизни вещи довольно часто зовут по фирменным названиям. Мы едим не шоколадные батончики, а сникерсы, и ездим не в автомобиле, а в мерседесе. С этим проще всего. Эти слова входят в русский сразу, и тут же становятся родными, с ними обычно трудностей не возникает, но бдительность терять все же не следует. Так, в переводе Татьяны Голован главный герой ездит на "бимере". Я сначала решила, что это какая-то специфическая английская марка. Но все же мне было интересно, какая именно. Оказалось, это BMW, то есть "бумер". Трудно представить себе, чтобы переводчица не знала этого слова по-русски.

К бытовым реалиям стоит также отнести явления, которые у нас полностью отсутствуют. Например, в романе "Штормовое предупреждение" сын главного героя уходит из дома. Его спрашивают, на какие деньги он будет снимать квартиру, а он отвечает: "It’s a kind of squat". В переводе Марии Макаровой: "Ну… это вроде как… ничья нора". Ясности это объяснение не прибавило. Наверно, как это ни грустно, кто-то должен первым ввести в русский язык слово "сквот".

К реалиям подобного же рода я бы отнесла слово council - т.е. орган местного самоуправления. Управа. К главному герою приходят оттуда комиссия, поскольку он писал заявление о неисправных батареях. Визитеры представляются просто: Сouncil, Мария Макарова говорит: "Мы по поручению городской администрации". Русское "Местный совет" было точным переводом "Local council", но употреблять его в отношении органов местного самоуправления в Лондоне у меня смелости не хватает.

Между бытовыми и культурными реалиями довольно трудно провести четкую грань, и следующий пример это показывает.

As soon as I got here, I knew England was the place for me. Home of Shakespeare! Of Dickens! Of cricket! Of the page-three-girl! Of Larry Grayson!

Комика Ларри Грейсона еще можно провести по ведомству культуры, но с page-three girl сделать это гораздо труднее. Page-three girl - это модель, снимающаяся с обнаженной грудью, или полностью обнаженной, но это далеко не порнография.

Перевод Марии Макаровой: Родина Шекспира! Диккенса! А крикет! А фото девочек на третьей газетной полосе! Я уже не говорю о Ларри Грейсоне! Обожаю его хохмы!

Ну, я уж не говорю о том, что мы так и не узнали про фотографии девчонок с голыми сиськами, но еще, желая объяснить нам, кто такой Ларри Грейсон, переводчик приписала персонажу любовь, которую он не разделяет.

3. Культурные

Бывает, что культурные реалии передать нетрудно. Когда в White-city Blue автор рассказывает, какие книжки читает приятель и подруга главного героя, переводчику остается только перечислить их через запятую. Никакие сноски в таких ситуациях не нужны, почти все авторы у нас на слуху, мы знаем и Уэлша, и "Дневник Бриджит Джонс" (которую тут почему-то именуют Джоунз"), и про то, что "Мужчины с Марса, а женщины с Венеры".

"The Rumors of Hurricane" в этом плане гораздо сложнее. Там просто невероятное количество имен и названий: композитор Монтовани, мюзикл "South Pacific", сериалы "Dallas" и "Avengers" и т.д.

И зачастую эти реалии намертво встроены в текст, т.е. это смысл шутки или намек. Ну, например, описывается подпольный матч по боксу. На арену выходит чернокожий боксер, и в это время: Из динамиков оглушительно грянула мелодия "Сегодня лев решил поспать". В оригинале это - "The lion sleeps tonight". Это песня о том, что африканцы прогонят проклятых поработителей, что-то вроде "Еще он проснется народ-исполин". Переводчица Мария Макарова опять затуманила смысл. Будь у нее написано "Лев пока еще спит", было бы понятнее. Да и сноска не помешала бы.

4. Реалии языка.

Чтобы было понятно, о чем пойдет речь, приведу один пример из перевода Марии Макаровой.

Два брата обсуждают наступление климакса у жены старшего:

What’s it with Maureen?

I think it might be the Change. That time of life.

Well there’s a bright side. No more PMT. No more crimson fucking tide.

Мы не зовем климакс - переменой, а месячные - багровым приливом.

По-русски мое поколение называло "crimson fucking tide" "пролетарскими праздниками". А PMT так и будет ПМС. Мария Макарова сделала так:

- Ну, тут есть свои плюсы, согласись. Никаких ежемесячных истерик накануне красных дней календаря. И этих гребанных течек больше не будет.

Вполне бы хватило: Никаких ежемесячных истерик. Никаких красных дней календаря. "гребанные течки" явно лишние, не говоря уж о том, что они гораздо грубее исходного текста.

Когда в оригинале заходит речь о том, что принято или не принято говорить, переводчик нервно курит. К реалиям такого рода не сделаешь сносок. Если героиня запрещает мужу говорить lav, а требует, чтобы он говорил toilet, то дырку заткнуть можно, но некая ущербность такого перевода все равно чувствуется.

В романе "White-city Blue" есть большой кусок подобного текста:

I had met Ruth many times by then - she had been Nodge’s umfriend for about six months (as in, ‘This is my, um, friend’). Nodge felt it incorrect to use the word girlfriend, although Ruth called all her women friends girlfriends and it seemed to be OK, and also those girlfriends could call their partners boyfriends and that was OK, and also she could call a man a prick, but you could not call a bird or even a bloke a cunt, in fact you could not even call a bird a bird, not to their face anyway, although they could call you a hund and say you have a nice bum, but you couldn’t say they had a nice arse and…

But don’t start me.

Вариант Татьяны Голован совсем неплох.

К тому времени я уже не раз встречался с Рут: она была э-э-э-другом Ноджа (он сказал: "А это мой, э-э-э-друг"). Нодж считал, что некорректно называть ее подружкой, хотя она называла всех своих приятельниц подружками, и ничего, хотя эти подружки называли тех, с кем они встречались бойфрендами, и ничего, а еще она могла обозвать мужчину мудаком, тогда как тебе нельзя было назвать девицу или даже парня сукой, нельзя было сказать о девице, по крайней мере в лицо, телка, а они при этом могли называть тебя жеребцом, и говорить, что у тебя крепкие ягодицы, но ты попробуй при этом заикнуться, что у них аппетитная задница.

На мой взгляд, если заменить "жеребца" на "кобеля", а "задницу" на "попку", то будет просто отлично.

В заключение могу сказать, что готовых рецептов перевода реалий не существует. Переводчик может выбрать то или иное решение, а насколько оно удачно, судить читателю. Я пыталась показать решения, на которых остановились две достаточно квалифицированные переводчицы и которые пропустил потом строгий редактор. На мой взгляд, попытки безоглядного сочинительства Марии Макаровой дали результат гораздо худший, чем продуманная сдержанность Татьяны Голован.

 

Обсудить в форуме | Возврат | 

Сайт создан в марте 2006. Перепечатка материалов только с разрешения владельца ©