Притормозив у края мостовой, мы вглядывались в здание отеля на другой стороне улицы. - Вы остановились здесь? - сквозь рев мотора прокричал Бен. Я кивнула и высунула ногу из машины. Бен ухватил меня за локоть. - Под своим именем? - Нет, под Моны Лизиным, - огрызнулась я, облизнув пересохшие губы. - Под чьим же еще? - Вам нельзя туда возвращаться. - Но полиция не... - У нас полно неприятностей кроме полиции. Открыв было рот, чтобы возразить, я осеклась. "Проклятая Кэт", - прошептал тогда убийца мне на ухо. Он знает мое имя. И если он охотится за мной, то в первую очередь сунется именно сюда, в "Инн эт Гарвард" - этот отель ближе всего к библиотекам. Но куда еще я могу сейчас отправиться? - Едем ко мне, - предложил Бен. Выбирать не приходилось. Мы стремглав миновали Массачусетс-авеню, пронеслись по Бау-стрит до Маунт-Оберн и, пролетев по Кеннеди-стрит, оказались в глубине Гарвард-сквер. Бен жил у реки, в "Чарльз-отеле". Причудливо сочетая воздушную изысканность городской архитектуры и классическую простоту новоанглийского сельского дома, "Чарльз" считался самым роскошным отелем в Кембридже. Здесь останавливались особы королевской крови и директора компаний, приехавшие в Гарвард навестить своих отпрысков или показаться врачам. О таких местах аспиранты, ютящиеся в душных квартирках Сомервиля, могли только мечтать. Мне никогда не доводилось бывать в здешних номерах. У Бена же был не просто номер, а люкс. Переступив порог, я окинула взглядом пурпурные кресла и высокие черные стулья с дощатыми спинками, застывшие на посту вокруг обеденного стола. С одного конца стол был завален бумагами. Там же лежал ноутбук. Череда окон на дальней стене сверкала яркими городскими огнями. Башни-фонарики на крышах домов вдоль реки все еще рдели, как настоящие фонари, хотя небо над восточным побережьем уже рассекали серебристые полоски рассвета. Стоя у входа и крепко сжимая в руках книгу, я в очередной раз спросила: - Почему я должна вам доверять? - Понимаю ваши сомнения, - произнес Бен. - Но если бы я хотел причинить вам зло, то давно бы уже это сделал. Говорю же, Роз наняла меня, чтобы вас защитить. - Так может сказать кто угодно. Где-то по ходу дела его пистолет незаметно исчез из виду. Быстро шагнув мимо меня, Бен прикрыл дверь. "А он высокий, - вдруг подумала я. - И зеленоглазый." Бен откашлялся. - Дела людей, как волны океана, подвержены приливу и отливу. Воспользуйся приливом - и успех с улыбкою откликнется тебе; с отливом же все плаванье твое в тяжелую борьбу преобразится с мелями и невзгодами.* Собственноручное рекомендательное письмо от Роз не произвело бы большего эффекта. Строки, продекламированные Беном, были ее любимой цитатой из Шекспира! Хотя сама Роз предпочитала не признаваться в этом, утверждая, что, как правило, любимые цитаты отдают сентиментальностью и мещанством и вообще неоригинальны. Но этот отрывок из "Юлия Цезаря" выражал философию веры в счастливый случай, которой она руководствовалась в жизни и которую пыталась привить мне. Правда, в тот раз, когда я действительно ей последовала, - ухватившись за мимолетный шанс, выпавший мне в театре, - Роз вопила от возмущения, клеймя мой уход из науки как дезертирство, трусость и предательство. В последний вечер перед нашим расставанием я бросила эти слова из "Цезаря" ей в лицо. И лишь позже сообразила, что в пьесе их произносит Брут - ученик, ставший убийцей. * Перевод П.Козлова.