С костями погребенные Дженнифер Ли Кэррэл Остановившись у бордюра, мы принялись через улицу разглядывать мой отель. – Это там ты сейчас живешь? – Бену приходилось перекрикивать шум транспорта. Я кивнула и шагнула на дорогу. Он поймал меня за руку. - Под своим настоящим именем? - Нет, Моны Лизы, - огрызнулась я, облизнув пересохшие губы. – Под чьим же еще, по-твоему? – Тебе нельзя туда возвращаться. - Полиция не… - Нам и кроме полиции есть о чем беспокоиться. Я открыла рот, чтобы возразить, но прикусила язык. Проклятая Кэйт, прошептал убийца мне на ухо. Он знал мое имя. И если бы отправился искать меня, то Гарвардская Гостиница – ближайший к библиотекам отель – стала бы первым кандидатом на проверку. Только куда же мне было податься? – Ко мне, - заявил Бен. Других вариантов не предвиделось. Мы пересекли Мэс-авеню, свернули с Боу-стрит на Маунт Обэн, потом через JFK поспешно прошли задней стороной Площадь Гарварда. Бен остановился у реки, в Чарльз-Отель. Чарльз - причудливое сочетание воздушной городской элегантности и стиля новоанглийской фермы - был самым роскошным отелем в Кембридже. Здесь жили члены королевской семьи и главные администраторы - когда приезжали в Гарвард навестить своих детей или докторов. О таком месте аспирантам, прозябающим в тесных квартирках в Сомервилле, оставалось только мечтать. Я вот никогда не была ни в одной из комнат Чарльз- Отель. А у Бена была даже не комната - люкс. Пурпурные диванчики, высокие черные стулья со спинками-перекладинами, выстроившиеся вокруг обеденного стола (один его конец занимали лэптоп и россыпь бумаг) – все это произвело на меня немалое впечатление. За окнами сиял город. Купола речных зданий все еще горели, как фонари, хотя восточный край неба уже расцветился серебряными полосами рассвета. Крепко сжимая книгу, я застыла на пороге и повторила: - С какой стати я должна тебе доверять? – Ты имеешь полное право сомневаться, - ответил Бен. – Но если бы я хотел причинить тебе зло, я б это уже сделал. Роз хочет тебя защитить и поэтому наняла меня, я тебе уже говорил. – Такое кто угодно сказать может. Его пистолет как-то незаметно исчез из виду. Бен быстро прошел мимо меня и закрыл дверь. Он высок, неожиданно поняла я, и его зеленые глаза широко поставлены. Бен кашлянул. - "В делах людей прилив есть и отлив, с приливом достигаем мы успеха, когда ж отлив наступит, лодка жизни по отмели несчастий волочится".* Лучше бы Роз снабдила его рекомендательным письмом. Продекламированные Беном строки были ее любимой цитатой из Шекспира, хоть Роз и отказывалась признавать это на том основании, что любимые цитаты, по большому счету, сентиментальны, буржуазны и предсказуемы. Тем не менее, вышеуказанный отрывок подводил итог той счастливой философии, по которой Роз жила и которую пыталась привить мне. Причем когда я на самом деле поступила согласно этим принципам – схватившись за мимолетный шанс попасть в театр – Роз бурно протестовала, обозвав мой уход из академии трусостью и предательством. В тот вечер я бросила эти слова из Цезаря ей в лицо. И только потом сообразила, кто говорил так в пьесе - Брут, ученик, ставший убийцей. * Юлий Цезарь", Акт 4, Сцена 2