ВСЕ У НИХ ВПЕРЕДИ
Тобиас Вульф
- Возникло какое-то недоразумение, - сказал он. – Я схожу, прогуляюсь. Наберу тебе позже, хорошо?
Во рту было так сухо, что он с трудом произносил слова, и когда они прощались, в голосе брата слышалось напряжение.
Он завершил звонок и положил телефон на стол. Стеклянная дверь на балкон была открыта, и над перилами виднелась тонкая полоска гавани. Он вскочил на ноги, и под ним скрипнул матрас. Он вышел и встал возле перил. Хотелось курить, но после свадьбы он пообещал бросить, и до сих пор ему удавалось держать слово, хотя в ящике комода лежала полупустая пачка Gitanes, забытая предыдущим постояльцем. Свет вечернего солнца блестел на воде и оживлял борта лодок в маленьком порту. На крыше дома напротив, на бельевой веревке, болтались цветные пижамные штаны, под порывами ветра штанины танцевали безумный танец. Еще и часа не прошло, как они с Арден смеялись над этим необычным зрелищем, а теперь бестелесность танца вселяла в него беспокойство.
Конечно же, не было никакого недоразумения, хотя это слово так и вертелось на языке в попытке найти оправдания. Все было предельно ясно: девушка, которая вот уже шесть дней являлась его женой, оказалась обманщицей и воровкой. Таак.
Так, так, так.
Вена на лбу пульсировала, язык стал шершавым. Он опустился на раскладной стул и сделал глоток воды из стакана, оставленного им на путеводителе. Лед уже растаял, оставив металлический привкус. Обложка путеводителя была влажной от запотевшего стакана. Он вытер ее об штанину и открыл страницу, на которой остановился. Спустя несколько мгновений он захлопнул книгу; строчки плавали перед глазами. Он откинулся на спинку и закрыл глаза в надежде успокоиться, но вместо этого увидел себя со стороны, застывшего в непринужденной позе, изображавшего расслабление. Для кого он что-то изображал? Для себя? Чтобы продемонстрировать, что он практически спокоен? Осознав, что выглядит смешно, он с раздражением выпрямился и расставил ноги по обе стороны стула. Ниже по улице заныл скутер. Несколькими минутами ранее, до звонка, он планировал прогулку в Вернаццу. Ради этого они с Арден сюда и приехали, пешая экскурсия по скальным тропам от деревни до деревни, и он практически потерялся, выстраивая их маршрут, выискивая лучшие пляжи, отмечая подходящие рестораны. Он мог заняться любовью впервые с их свадьбы, и мог просто планировать неделю, в которой не было места спазмам ужаса.
В последнее время у него с Арден возникла такая проблема, но он предполагал, что все станет на свои места, когда улягутся волнения, связанные с женитьбой. Арден не беспокоилась по этому поводу, «понимала», хотя как она могла понимать, если ему самому ничего понятно не было? Он знал, что она пыталась помочь, но когда она успокаивала его, объясняя, что с мужчинами «постоянно» такое случается, отнюдь не становилось легче. Ее сочувствие вызывало лишь стыд, и это «постоянно»… Откуда она это взяла? Он хотел надеяться, что училась на чужом опыте. Но каким должно быть общение, чтобы привести к таким откровениям? Мог ли он сам стать темой для таких откровений? К примеру, на встречах подружек за бокалом вина? Или на занятиях в кулинарной школе? Одна мысль об этом убивала в нем мужчину. Арден не сдавалась, но в попытках поддержать его он улавливал что-то помимо беспокойства, помимо нетерпения: скуку.
- Все хорошо, Бад,- сказала она прошлой ночью после очередной провальной попытки. – Давай немного поспим.