Когда пришел Фрэнк, дома были все: Тэсс, Грэйди и, конечно, Эмили. Я не обратила особого внимания на то, как девчонки изумленно переглядывались. Еще днем я приготовила лазанью, и когда Фрэнк поставил елку, мы с ним ушли на кухню. Эмили тем временем вешала гирлянду, а Тэсс смотрела, чтобы Грэйди не сорвал ее с елки.

На кухне я спросила Фрэнка, что он будет: вино или пиво.

– А ты что будешь?– спросил он.

– Газировку,– с улыбкой ответила я.

– Эх,– вздохнул Фрэнк, задумчиво глядя в сторону гостиной, где были девочки. Эмили потягивала вино. На кухонном столе стояла открытая бутылка, и Фрэнк сказал:

– А я, пожалуй, выпью этого вина, если ты не против, Хил.

– Да без проблем. Терпеть не могу, когда люди не пьют из-за меня.

Я налила ему и начала готовить салат.

Фрэнки посмотрел на меня и прошептал:

– Так ты никогда не пьешь в присутствии девочек, да?

Я засмеялась и сказала тоже шепотом:

–Ну да. И вообще я хочу покончить с этим. Навсегда.

Я наблюдала, как Фрэнк пытается переварить услышанное. Лицо его стало каким-то мрачным. Мне опять стало смешно, и я сказала:

– Это не из-за той прошлой ночи. Тогда мне правда было весело. Просто…пора бы мне притормозить. Вот и все.

Фрэнк понимающе кивнул, и на кухню неуверенными детскими шажками вошел малыш Грэйди. «Бабуська»,– радостно воскликнул он.

– Привет, Грэйди, дорогой. Фрэнк, ты видел когда-нибудь ребенка прекрасней?

Он с улыбкой осмотрел Грэйди с ног до головы. Тот, в свою очередь, уставился на Фрэнка, чем очень рассмешил его.

– Да, славный малый,– произнес он. Затем сказал малышу «Дай пять!», и они хлопнули по рукам. Фрэнк спросил, сколько ему годиков, а малыш ответил что-то вроде «агу-агу».

– Ему два,– ответила я за Грэйди.

– Где ты живешь?– не унимался Фрэнк.

– Фрэнк, ему же только два!– не выдержала я, засмеявшись. – Ты вообще детей-то видел до этого?

– Ну, я думал, что раз ребенок уже ходить научился, то и говорить он должен вполне сносно.

–Только если он гений. А Грэйди, слава Богу, не такой,– сказала я, оттаскивая малыша от собачьей миски с водой, которую он уже начал было пить. Я взяла Грэйди на руки, и, уткнувшись носом в его шею, стала зацеловывать малыша, а он корчился от смеха.

– Кого ты больше всех любишь?– сюсюкала я.

– БАБУСЬКА.

– Кого ты любишь даже больше, чем эту свою Нэнси? Я хихикнула, подмигнула Фрэнку и, беззвучно открывая рот, пояснила ему, что это вторая бабушка.

– БАБУСЬКА! – заливался Грэйди.

– На-ка, Фрэнк, подержи его, а я салат доделаю.

Фрэнк поставил бокал и протянул свои сильные руки к малышу Грэйди. Он с удовольствием сидел на руках у Фрэнка, увлеченно изучая лицо этого незнакомца. Я доделала салат, мы поужинали, а потом все вместе наряжали елку. И вот елка наряжена, вино выпито, Тэсс, Грэйди, а затем и Эмили уже ушли спать. Фрэнк тоже засобирался было домой, и тут я выпалила как бы невзначай:

– Можешь остаться, если хочешь.

Фрэнк ничего не ответил. Он задумался.

Затем, уже более мягко, я сказала:

– Хочу, чтобы ты остался. И, улыбнувшись, Фрэнк схватил меня и поцеловал очень решительно, крепко и страстно, всё как я люблю.