В тот раз мы не собирались гоняться друг с другом и бить рекорды – никаких глупостей. Мы просто хотели плыть, как и всегда. В метре от берега дно оборвалось, и я приготовился встретить холод. Этот холод охватил всё мое тело, выжав из груди воздух. Дышать стало тяжело, но мне было не впервой, и я продолжал размеренно двигаться – раз, два. Я плыл в темноту с закрытыми глазами и слышал, как судорожное дыхание Руби вторит моему.

– Яс, – донёсся еле слышный голос. – Яс.

Я открыл глаза и повертел головой в непроглядной тьме.

– Руби? – откликнулся я, по-прежнему направляясь вперёд.

Когда через несколько секунд до меня дошло, что Руби исчез, было уже поздно. Я заметался из стороны в сторону, но не знал, куда плыть и где искать, и даже луны не было помочь мне в этом. В голове почему-то замельтешили наши курицы, которых мы держали на заднем дворе фабрики. Когда заходишь в курятник поймать одну из птиц, они бросаются врассыпную, ничего не соображая. Куда? От кого? Жертве не страшно, даже не досадно – ей всё равно.

Я около часа брёл по пустой дороге – голый, ошалевший, – и, конечно, именно таким меня нашёл проезжавший мимо отец. Судьба. Я что-то кричал ему про Руби, сам не помню что.

– Разыграл он тебя, – сказал отец. Он никогда не задавал вопросов, всегда говорил утвердительно.
– Нет! Точно! – вопил я.
– Не выдумываешь?

И без ответа было ясно, что я говорю правду.

– Значит, он уже мертв, – заключил отец, открывая мне дверь. – За одеждой вернемся завтра.

Он ехал в Кампар играть в карты. Теперь же ему пришлось сперва отвезти меня домой. Я боялся, что отец сердится из-за того, что я нарушил его планы, поэтому всю дорогу промолчал.

Так погиб мой друг, Руби Вонг.