В этом плавании, как и в любом другом, не было цели, не было глупой погони из серии «кто первый доплыл – победил». Мы плавали просто так. В нескольких футах от края водоема, где становилось глубже, я приготовился ощутить холод. Он сжал все мое тело, выдавливая воздух из грудной клетки. Я дышал резко, мне не хватало дыхания, но я уже был знаком с этим ощущением, и поэтому я продолжил двигаться. Исходная позиция. Толчок. Исходная позиция. Толчок. Я услышал тяжелое дыхание Руби, вторящее моему, подобно эху, однако я продолжил плыть во тьму с закрытыми глазами.


– Джас, – послышался первый зов. Руби выдыхал слова, а не произносил их. – Джас.


Я открыл глаза и попытался найти его в бесконечной темноте.


– Руби? – позвал я, все еще плывя вперед.


К тому моменту, как я осознал, несколько секунд спустя, что его больше не было, стало уже слишком поздно. Я яростно метался в воде, не зная, где искать, куда повернуть. В ту безлунную ночь я думал о курах, которых мы держали во дворе за фабрикой. Я не знаю, почему мысли о них пришли мне в голову. Когда ты входишь в курятник, чтобы выбрать одну на убой, куры разбегаются, и их движения зигзагообразны. Они никогда не знают, куда бежать и от кого спасаться. Жертва всегда имеет бессмысленное выражение, нисколько не искаженное страхом или печалью, просто потерянное.


Конечно, это была судьба – первая машина, которую я встретил, после того, как шел по пустынной дороге в течение часа, была машина Отца. Нашедший меня просто был обязан оказаться Отцом, он был раздет и его взгляд был безумен. Я закричал о том, что произошло с Руби. Не знаю, осознавал ли случившееся я сам или нет.


– Он не шутит над тобой, – сказал Отец. Так он всегда говорил. Никогда не задавая вопросов, только используя утвердительные предложения.


– Нет, это точно! – проорал я.


– Ты не рассказываешь сказки?


Не было смысла отвечать.


– Тогда он уже мертв, - сказал он, открывая мне дверь машины. – Мы завтра вернемся за одеждой.


Мне было страшно, что он разозлится за то, что из-за меня ему пришлось проехать весь этот путь домой и сделать крюк, чтобы вернуться в Кампар для вечерней игры в карты. Я боялся, поэтому больше ничего не сказал.


Более-менее так умер мой друг Руби Вонг.