В тот раз, как и в любой другой, мы просто плавали. Без конкретной цели или глупых соревнований, без всяких «кто первый доплывет, тот и победил». Стоя в паре шагов от края обрыва, я мысленно собрался, приготовившись окунуться в холод. Он захватил каждую клеточку моего тела, вытиснул воздух из груди. Я дышал судорожно, рывками, но все это было мне знакомо, поэтому руки и ноги продолжали двигаться. Рывок. Толчок. Рывок. Толчок. Я слышал сбившееся дыхание Руби, отзывавшееся эхом моему собственному, но продолжал с закрытыми глазами плыть в темноту.

«Джес». Руби не произнес, а просто выдохнул мое имя. «Джес».

Я открыл глаза и попытался найти его в кромешной тьме. «Руби?» - позвал я, по-прежнему плывя вперед.

Когда несколько мгновений спустя я осознал, что его нет рядом, было слишком поздно. Я лихорадочно бросался то в одну, то в другую сторону, не зная, куда смотреть, куда дальше повернуть. Один безлунной ночью я подумал о цыплятах, которых мы держали во дворе за фабрикой. Не знаю, почему вдруг о них вспомнил. Когда заходишь в загон для цыплят, чтобы выбрать одного на убой, они разбегаются в разные стороны, беспорядочно, не зная, куда они несутся и от кого спасаются. У жертвы всегда такое потерянное выражение лица – не испуганное и даже не печальное, а именно потерянное.

Конечно же, по законам жанра, первой машиной, которую я встретил после часа блужданий по пустынной дороге, оказалась машина моего отца. Конечно же, меня – голого, с безумным взглядом – должен был обнаружить именно мой отец.

Я буквально прокричал, что случилось с Руби. Не уверен, уловил отец хоть что-нибудь из моих слов.

- Это же не его дурацкая шутка, - произнес он. Так он обычно и говорил. Никогда не спрашивая, только утверждая.

- Конечно нет! – воскликнул я.

- Ты точно не приврал?

На такое даже отвечать не понадобилось.

- Тогда он уже мертв, - заключил отец, открывая мне дверь в машину. - За твоей одеждой вернемся завтра.

Я боялся, что он порядочно на меня рассержен. Ведь отцу придется преодолеть весь путь до дома, а после вернуться обратно в Кампар на вечернюю игру в карты. Я боялся, поэтому не сказал больше ни слова.

Вот так погиб Руби Вонг, мой друг.