Мы должны были прийти из разных концов города. Я представляла себе ее: сердитую, уверенную в себе, готовую дать мне отпор и одержать верх в моей же собственной игре. Жестокая схватка, а награда — Джов. Когда я сказала, что получила от нее послание, он решил провести выходные у друзей.
Ее письмо лежало у меня в кармане. Написанная аккуратным почерком инструкция: «Встретимся в среду, 12-го, в 18:30. Бар отеля "Алгонкин"».
Почему именно здесь?
Я зашла внутрь.
Оставалось еще пять минут. Пять минут мучительного ожидания.
Я пришла во всеоружии: вся в черном, открытое декольте, волосы распушены, в ушах — массивные золотые кольца, и, конечно же, яркий макияж. У меня было преимущество в двадцать лет, и я собиралась использовать его по максимуму.
Она будет седеющей дамой с морщинами, полной и небрежно одетой, в удобных туфлях и носках. Ее глаза будут смотреть на меня из-за толстых линз очков, словно музейные экспонаты. Я уже видела ее перед собой: увядающая женщина, которая еще на что-то надеется... Нет, у нее не будет ни единого шанса!

Она все еще не появилась. Бар был похож на шахматную доску — пары, разыгрывающие свои «мартини», и официанты, высоко держащие блестящие подносы. Я сделала ход конем и оценила обстановку. Кроме нескольких бизнесменов, отметивших мое присутствие, никто, похоже, меня здесь не ждал.
Конечно же, она не пришла. И уже не придет. Это была проверка на прочность, и я выиграла. У меня ужасно разболелась шея. Я взяла себе выпить и устроилась под пальмой, росшей в кадке.
— Можно присесть?
— Пожалуйста. Вы из Англии?
— С чего вы взяли?
— Слишком вежливы.
— А что, американцы не такие?
— Только если им хорошо платят.
— А британцы невежливы, сколько бы им ни платили.
— Тогда мы с вами, должно быть, беженцы.
— Я — да. Мой отец любил приезжать сюда. Он говорил, что Нью-Йорк — это единственное место в мире, где человек может быть самим собой, лезя из кожи вон, чтобы стать кем-то другим.
— И как?
— Что?
— Он стал кем-то другим?
— Да, стал.
Мы молчали. Она смотрела на дверь, а я смотрела на нее. Она была стройная, подтянутая — как гончая. Когда она немного наклонилась вперед, мышцы ее спины отчетливо проступили через рубашку: белую, накрахмаленную, дорогую. Ее левая рука напоминала витрину «Тиффани». Мне было непонятно, как женщина может носить на себе столько серебра и не сгибаться под его тяжестью.
У нее были темно-красные волосы, цвета красного дерева, или красной кожи. Прическа говорила как о природной красоте волос, так и о хорошем уходе. И весь ее образ был настолько же продуманным, насколько он был простым.
— Вы кого-то ждете? — спросила я.
— Ждала, —ответила она и посмотрела на часы. — Вы остановились в этом отеле?
— Нет, я живу в Нью-Йорке. Работаю в Институте перспективных исследований. Я пришла встретиться...
Встретиться — оказаться лицом к лицу, познакомиться, представиться, увидеть, узнать, обсудить, разрешить вопрос...
— Я пришла встретиться...

Налетевший вдруг вихрь вырвал бокалы из рук посетителей, разнес вдребезги все бутылки из бара, оторвал от пола столы и стулья и размозжил их о застывшую в недоумении стену. Гостей и обслугу вынесло на улицу как тряпичных кукол. В зале не осталось никого, кроме нас двоих: мы не могли ни отвести друг от друга взгляда, ни заговорить, оглушенные этим внезапным порывом.

Она взяла свои вещи, и мы вышли из бара, от которого не осталось и камня на камне. Я следовала за ней, пока она чеканила шаги по тротуарной плитке. Мир вокруг меня изменился. Улицы города изогнулись, и мы будто шли по поверхности географического глобуса, который вертелся благодаря ей.
В конце концов мы оказались в небольшой закусочной на оживленной улице. Она уверенно вошла внутрь, и мы сели за один из столиков с неподобающе уютной клетчатой скатертью. На столе стояли две гвоздики и хлебные палочки «гриссини». Подошел официант с графином красного вина и оливками. Он вручил нам меню, как будто это был обычный обед в обычный день. Я словно попала в сети итальянского клана, откуда никого не выпускают голодным.
Меню гласило: «Еда с итальянским акцентом вкуснее».
— Здесь мы с ним встретились, — начала она. — В 1947-м, в день моего рождения...