Едва лишь Адам Квинс добрался до здания газеты на Флит-стрит, где он работал, как под окнами развернулось происшествие: двухэтажный автобус задавил неизвестно откуда взявшегося барсука. Чёрно-белое мёртвое тельце лежало посреди дороги. Его недоуменно рассматривали водитель автобуса и случайные прохожие. Адам перешёл улицу, чтобы присоединиться к скорбящим.
— Что там? Собака что ли?
— Барсук.
— На Флит-стрит — барсук? Виданное ли дело!
— Из зоопарка, наверное, сбежал.
— А может из канализации. Под нами же Флит течёт.
— Да Флит уже давно клоака.
— Ну, а барсуки грязь любят.
— Так не такую же. Шутник какой-нибудь подсунул.
— На что только газетчики не пойдут — лишь бы про что-нибудь написать.
Адам всматривался в сломанную морду и полосатые бока. Из одеревенелого тела ещё сочилась кровь. Странно, но на асфальте барсук был к месту, под цвет города — бетон и гудрон. Адаму вспомнилась его старая историческая колонка в газете. Пришлось целый год читать про вверенный ему город. Когда Йорк уже окультурили, Лондон оставался сущим болотом. В этих топях барсуки охотились ещё тысячу лет назад. По их норам проложили нынешние тротуары. Возможно, они — как и мы — ищут свои корни.
Адам направился обратно к офису, перешёл улицу и тут заметил ещё одну странность: на Флит-стрит пожаловал лоточник. В котелке и тёмном костюме, с лицом мясистым и румяным, как у всех дельцов из Сити. Только распахнутый коричневый чемодан выдавал его ремесло. Ну и коллекция игрушек под ногами.
Фигурки около трёх дюймов высотой представляли собой копии своего мастера: в тёмных костюмах с котелками и красными лицами. Лоточник держал в руках грушу, которая приводила игрушки в движение. Каждые десять секунд он сжимал грушу и все миниатюрные дельцы приподнимали свои шляпы. Когда струя воздуха иссякала, шляпы возвращались на место.
— Можно мне одного?
Мужчина наклонился и подал Адаму человечка в пластиковой упаковке.
— Всего два и шесть, сэр.
Адам расплатился и взял игрушку. Уходя, он заметил, как продавец в знак благодарности приподнял шляпу. И тотчас все фигурки повторили его жест. Адам взглянул на упаковку. Надпись на ней гласила: «мистер Доброе Утро — важна вежливость».
Адам прошёл через вращающуюся дверь в здании газеты, пересёк холл из чёрного мрамора, мимо стойки приёмной и подошёл к лифту. Лифт ждал его, Адам зашёл в кабину. Уныние охватывало его всякий раз, как он нажимал на кнопку, отправлявшую его в подвал. До такой работы никто не должен опускаться.