Клару разбудили доносившиеся с улицы голоса. В ее каморке с деревянными стенами еще царила кромешная тьма, но уже совсем скоро она сменится унылой серостью утра. Кусок промасленной бумаги, вставленный в оконную раму вместо стекла, почти не пропускал света и, уж тем более, не спасал от холода. Пытаясь сохранить остатки тепла, Клара отчаянно вжалась в тонкий матрац и натянула одеяло до самого подбородка. Судя по звукам, под окном разыгрывался очередной скандал - муж и жена орали на всю улицу и поносили друг друга последними словами. Он – пьянь подзаборная, с виду взрослый мужик, а ума-то как у ребенка. Она – змеюка подколодная, все соки из него выпила, всю кровь ему свернула. Он ни одной шлюхи не пропустит. Она тратит все заработанные им деньги на своего братца. Эта бесконечная супружеская перепалка вызывала у Клары раздражение, но куда в большей степени жалость. Ей было горько от того, что эти двое не могут разглядеть любовь за ворохом оскорблений и упреков. Разве стали бы они заливаться слезами и вопить на всю улицу, если бы были безразличны друг другу? Спуститься бы вниз да сказать им, какие они глупцы, не ценят своего счастья. Интересно, что бы они ответили ей?


Когда Клара наконец встала, в комнате уже было светло настолько, что она могла разглядеть в морозном воздухе облачка пара, поднимавшиеся от ее дыхания. Клара торопливо натянула сорочку и платье - корсет застегивался спереди, что позволяло обойтись без помощи горничной. При других обстоятельствах ей полагалось бы еще носить траур, но ее муж казнен Лордом Регентом за измену, а вдове предателя едва ли стоит открыто выражать свою скорбь, поэтому Клара лишь повязала запястье узкой черной лентой. Широкие рукава скроют траурный знак от посторонних глаз, и только сама Клара будет знать о нем. Этого хватит.


Клара зажгла свечу, умылась и причесалась. Теперь под окном раздавался совсем другой шум - грохот телег, крики извозчиков, собачий лай. Звуки большого города в объятиях зимы. Доусон, как и многие люди его круга, ненавидел зимовать в столице."Это удел торгашей", - презрительно бросал он. Считалось, что дворянину следует зиму в своих владениях или на Королевской Охоте. Но Кларе уехать некуда - земли у них отобрали. Впоследствии Лорд Регент Гедер Паллиако наверняка подарит их кому-нибудь из своих приближенных в знак особого расположения. Клара жила на деньги, которые давали ей два младших сына, и едва могла свести концы с концами. Своего старшего мальчика, Барриата, она потеряла - только господь знал, что с ним сталось, а ее единственная дочь взяла имя мужа и горячо молилась о том, чтобы никто не вспомнил, что когда-то она носила фамилию Каллиам.


Винсент Коу уже дожидался ее в гостиной возле камина. Юноша с упорством носил свой старый костюм егеря, хотя охотничья одежда неуместно смотрелась в столице, а его господина уже не было в живых. Когда Клара вошла в комнату, Винсен обратил на нее взгляд, полный любви и обожания. Это было смешно, нелепо и совсем неблагородно, но Клара против воли чувствовала себя польщенной.

- Я оставил для вас миску овсянки и заварил свежий чай, - сказал он.

- Благодарю, - ответила она, усаживаясь возле маленькой железной печурки.

- Вы позволите сопровождать вас на прогулке, милели? – этот вопрос он задавал ей каждый день, словно ученик, испрашивающий любимого наставника об одолжении.

- Буду чрезвычайно рада вашему обществу , - улыбнулась Клара. Чаще всего она отвечала ему именно так. Чаще всего, но не всегда. – У меня много дел сегодня.

- Да, мадам. – Винсен не спросил, каких именно. Он и без того знал, что она собирается сделать.

Свергнуть корону и, если удастся, уничтожить Гедера Паллиако.