«Несмотря на тонны публикаций и многочисленные телепередачи, где обсуждалась гибель Лулы Ландри, едва ли кто-нибудь из нас задавался вопросом: а почему ее уход нас так волнует?


Несомненно, она была красавицей, а печатные издания с красивыми девушками всегда были нарасхват – еще с тех пор, как Дана Гибсон впервые набросал своих томнооких сирен для “Нью-Йоркера”.
<>


Разумеется, родственники и друзья погибшей, которые знали настоящую Лулу Ландри, крайне огорчены, в связи с чем я выражаю им свои глубочайшие соболезнования. Но у нас – публики, которая читает газеты и смотрит телевизор, - казалось бы, нет причин для столь глубоких переживаний. Каждый день где-то “трагически” (то есть, не от естественных причин) гибнут молодые девушки: в автокатастрофах, от передозировки наркотиков, а иногда и от голода - в погоне за идеалом, который пропагандирует Ландри и вся модная индустрия. Разве мы удостаиваем этих несчастных хоть капли внимания, переворачивая страницу и тут же забывая их однотипные лица?»


Робин сделала паузу, отхлебнула кофе и откашлялась.


- Сколько пафоса, - проворчал Страйк.


Сидя в дальнем конце стола Робин, он наклеивал в папку фотографии, нумеровал их и заносил описание в указатель в конце папки. Робин продолжила читать с экрана своего монитора:


«Наш неуемный интерес, и даже скорбь, вполне объяснимы. Вплоть до того момента, когда Ландри совершила свой смертельный прыжок, десятки тысяч женщин охотно поменялись бы с ней местами. Не успели увезти тело, как место гибели Лулы под балконом ее особняка стоимостью 4,5 фунтов завалили цветами рыдающие девушки. Разве хоть одну начинающую модель, мечтающую о славе, остановила история восхождения и горького падения Лулы Ландри?»


- Ближе к делу, - сказал Страйк. – Это я не вам, а ей, - добавил он поспешно. – Ведь автор - женщина?


- Да, Мелани Телфорд, - ответила Робин, возвращаясь к началу статьи, где располагалась фотография немолодой широколицей блондинки. – Пропустить оставшуюся часть?


- Нет-нет, продолжайте.


Робин снова откашлялась и продолжила:


- «Конечно же, нет». Это ответ на вопрос о начинающих моделях, если вы помните.


- Да, я уже понял.


- Итак… «Кто бы мог подумать, что через сто лет после Эммелин Панкхерст пределом мечтаний юных девушек станет женщина - бумажная кукла, женщина – плоская картинка, чей воспетый прессой образ жизни на самом деле скрывает такую неустроенность и такие страдания, что в итоге она выбрасывается с балкона третьего этажа? Внешность – это все: после того как дизайнер Гай Сомэ оперативно проинформировал журналистов, что в момент прыжка на Ландри было платье его марки, платье смели с прилавков, не прошло и суток после ее смерти. Разве можно представить себе более эффективную рекламу: ведь именно в платье от Гая Сомэ Лула Ландри отправилась на встречу с Создателем!


Нет, мы оплакиваем не гибель молодой женщины, потому что для большинства из нас она была не более реальной, чем девушки, нарисованные Гибсоном. Мы оплакиваем потерю глянцевой картинки, порхавшей по страницам бульварной прессы и журналов о звездах и поощрявшей нас покупать одежду и сумки; мы оплакиваем земную славу, которая, после гибели ее носителя, оказалась пустой и недолговечной, как мыльный пузырь. О чем мы действительно скорбим, если признаться чистосердечно, – это похождения жизнерадостной бумажной героини, напоминающие картинки из комикса: прием наркотиков, разгульные вечеринки, изысканная одежда, сомнительные связи, - это забавная история, продолжения которой мы больше не узнаем».