– "Перечитав тонны газетных и журнальных статей, потратив не один час на просмотр ток-шоу о смерти Лулы Лэндри, мы едва ли задавались вопросом: почему же нас это беспокоит?


Без сомнений, она была красива. А красивые девушки были главным украшением газет с тех самых пор как в "Нью-Йоркере" появились наброски томных искусительниц Дана Гибсона.


<…>


Конечно, семья и близкие друзья Лэндри без ума от горя, и я им глубоко сочувствую. Однако чем мы, те, кто наблюдает за их миром со стороны, те, для кого эта трагедия отнюдь не является личным горем, можем оправдать свою реакцию? Каждый день молодые девушки умирают трагической (то есть, неестественной) смертью: в автокатастрофах, от передозировки, а иногда и от истощения, в попытках соответствовать той фигуре, которую пропагандировала Лэндри и ей подобные. Но мы их удостаиваем не более чем мимолетной мыслью и, перевернув очередную страницу газеты, тут же забываем их неприметные лица."


Робин остановилась, чтоб сделать глоток кофе и откашляться.


– Какое лицемерие, – пробурчал Страйк.


Он сидел на краю стола Робин, вставляя фотографии в открытую папку, каждую из которых нумеровал и помечал на обратной стороне. Девушка продолжила читать статью с монитора компьютера.


– "Тем не менее, нашему необычайному интересу, а иногда даже скорби можно найти оправдание. Могу поспорить, что перед тем как Лэндри совершила фатальный прыжок, десятки тысяч женщин были готовы поменяться с ней местами. Позже, когда изуродованное тело модели унесли, всхлипывающие девушки складывали цветы под балконом ее пентхауса, стоимостью в 4.5 миллиона фунтов. Но нашлась ли хоть одна, жаждущая бульварной славы, модель, которую спугнули взлет и жестокое падение Лэндри?


– Давай уже побыстрее, – сказал Страйк. – Она, не вы, – поспешно добавил он. – Это ведь женщина написала, не так ли?


– Да, какая-то Мелани Телфорд, – ответила Робин и пролистала страничку вверх. На экране появился портрет блондинки средних лет. Ее без того полное лицо украшал двойной подбородок. – Остальное пропустить?


– Нет-нет, продолжайте.


Робин еще раз откашлялась и снова принялась за чтение:


– "И я вам отвечу – нет". И тут немного об испуганных восходящих моделях.


– Ага, ясно.


– Хорошо, итак… "На протяжении сотен лет после Эммелин Панкхёрст, поколения сформировавшихся девушек стремятся не более чем быть униженными до статуса бумажной куклы, плоского изображения, приключения которого – сплошной вымысел. А за этим вымыслом скрываются нервное расстройство и стресс, настолько сильные, что одна из них не нашла лучшего выхода, чем выброситься из окна третьего этажа. Ведь внешность – это все. Дизайнер Ги Соме не замедлил сообщить прессе, что модель выпрыгнула в одном из его платьев, которое, к слову, было распродано уже спустя сутки после смерти Лэндри. Вряд ли можно было придумать более удачную рекламу, чем заявление о том, что Лула Лэндри решила отправиться в свой последний путь в одежде от Соме?


Нет, мы оплакиваем не молодую женщину, она была для нас не более реальна, чем девушки Гибсона, сходившие с пера Дана. В действительности, мы скорбим за картинкой, пестрящей среди обилия глянцевых журналов, той самой, которая призывала нас купить одежду и сумочки. Мы скорбим за самим понятием "знаменитость", которое, как показала смерть модели, оказалось пустым и скоротечным, будто мыльный пузырь. Чего нам действительно не хватает, да будем же честны по отношению к себе, так это веселых проделок худощавой разгульной девицы, подробностей ее распутной жизни, наполненной наркотиками, модной одеждой и отношениями с неуравновешенным парнем, которые нас развлекали не более чем веселый комикс."