Роберт Гейлбрейт
Крик кукушки


– «Смерти Лулу Лэндри отданы километры газетных полос и часы телеэфира, но при этом никто не задался вопросом: а нам, собственно, что за дело?


Она, конечно, была красоткой, а красотки всегда весьма публикабельны, с тех пор как Дана Гибсон украсил своими томными гуриями страницы “Нью-Йоркера”.


Родственники и друзья “земной” Лэндри убиты горем, и, разумеется, в этом я им глубоко сочувствую. Однако же мы – праздная публика – не можем оправдать свой интерес подлинной скорбью. Каждый день трагически погибают молодые женщины (или, лучше сказать, погибают при невыясненных обстоятельствах): в автокатастрофах, от передозировки, а иногда от анорексии в попытках достичь телесных стандартов Лэндри и моделей её типажа. Задумываемся ли мы хотя бы на миг об этих погибших девушках, когда переворачиваем страницу и видим очередное неприметное лицо?»


Робин прервалась глотнуть кофе и перевести дух.


– Пока вполне лицемерно, – пробормотал Страйк.


Он сидел за столом и укладывал в открытую папку фотографии, нумеруя каждую и добавляя описание на обороте. Робин продолжила читать с того же места, глядя на монитор:


– «Наш чрезмерный интерес, или, если угодно, горе, поддается анализу. Пока Лэндри не сделала свой роковой шаг, десятки из тысяч женщин без сомнений поменялись бы с ней местами. Рыдающие девицы несли цветы под окна роскошного пентхауза Лулы Лэндри, едва увезли ее изуродованное тело. Разве возвышение и страшное падение Лулы Лэндри заставило хоть одну амбициозную модельку задуматься и остановиться в погоне за популярностью?»


– Ближе к теме, – произнес Страйк. – Это я ей, а не тебе. Автор – женщина?


– Да. Некая Мелани Телфорд, – сказала Робин, возвращаясь к началу статьи и разглядывая портрет немолодой щекастой блондинки. – Может, пропустить остальное?


– Нет, дочитывай.


Робин прокашлялась.


– «Разумеется, нет». Это про моделек, которые не задумались.


– Я понял.


– Так, вот здесь… «Спустя целый век после завоеваний суфражисток появилось поколение девиц, которые, едва повзрослев, считают пределом желаний стать живой бумажной куклой, превратиться в собственную аватарку. За стандартным фасадом их светской жизни, оказывается, скрываются такие внутренние драмы, что они выбрасываются из окон третьего этажа! Но в этом мире даже провожают по одежке: модельер Ги Сомэ поспешил сообщить прессе, что в роковую минуту на несчастной было его платье. Модель была распродана в последующие двадцать четыре часа. Какой еще, в самом деле, желать рекламы, если сама Лула Лэндри отправилась к праотцам в платье от Сомэ?


Нет, не Лулу мы оплакиваем – она была не более реальна для нас, чем девушки, сошедшие с набросков Даны Гибсона. Мы оплакиваем образ, мелькавщий в сотнях бульварных газетенок и журналов о “звездах”; образ, который прельщал нас одеждой, аксессуарами и популярностью, в момент гибели героини обернувшейся радужным мыльным пузырем. Давайте признаемся себе, что мы будем скучать по этой тощей хулиганке. Нам просто жаль, что нельзя и дальше зачитываться комиксом с наркотиками, публичными эскападами, дизайнерскими шмотками и брутальным неверным бойфрендом, каким представлялась нам ее жизнь».