«В мощном потоке болтовни, который выплеснулся с газетных страниц и телевизионных экранов по поводу смерти Лулы Лондри, едва ли прозвучал вопрос: «Почему это нас так волнует?».

«Она, конечно, была хороша собой, а портреты красоток заставляли раскошеливаться на газеты еще с тех времен, когда обольстительницы, созданные Дана Гибсоном из хаоса карандашных штрихов, томно взирая сквозь полуприкрытые веки, помогали «Нью-Йоркеру».

<…>

«Семья и друзья Лондри – той настоящей, из плоти и крови, конечно, убиты горем, и я им искренне сочувствую. Но у нас, читателей и телезрителей, нет личных причин рвать на себе волосы. Молодые женщины умирают каждый день при трагических (точнее, при не естественных) обстоятельствах: в автокатастрофах, от передозировки, а порою доводят себя до смерти, голодая, чтобы приобрести такие же формы как у Лондри и ей подобных. Почтим ли мы, мимолетно, хотя бы одну из этих умерших девушек, когда листаем страницы и видим их незнакомые лица на фотографиях в некрологах?»

Робин остановилась, глотнула кофе и прокашлялась.

- Ну-ну, какое лицемерие – пробормотал Страйк. Он сидел в торце рабочего стола Робин и складывал в открытую папку фотографии, нумеруя каждую и делая надписи на обратной стороне. Робин продолжила читать текст на мониторе с места, где она остановилась.

«Наш неоправданный интерес, даже можно сказать -горе, требует объяснений. До того момента, когда Лондри совершила свой смертельный прыжок, держу пари - тысячи женщин были бы готовы поменяться с ней местами. Рыдающие девицы завалили цветами площадку под балконом пентхауза Лондри за 4,5 миллиона фунтов, лишь только ее разбитое тело убрали. Разве кого-нибудь из начинающих моделей, которые жаждут оставить след в таблоидах, остановит история восхождения к славе, а затем фатальное падение Лулы Лондри?»

- Давай-давай, не тяни резину – хмыкнул Страйк и спохватился. – Это я не вам. Небось, женская писанина?

- Да, Мелани Телфорд – ответила Робин, прокрутив страницу вверх к фотографии блондинки средних лет с двойным подбородком. - Пропустить остальное?

- Да нет, валяйте дальше.

Робин прокашлялась еще раз и продолжила.

«Ответ, естественно, нет». - Это по поводу начинающих моделей, - пояснила девушка.

- Ага, понял.

- Так, где это. А, вот: «Сто лет прошло с эпохи Эммелин Панкхерст (Emmeline Pankhurst; 15.07.1858 - 14.061928 — британский общественный и политический деятель, борец за права женщин), а предел мечтаний нынешнего поколения половозрелых особей женского пола - стать прообразом бумажной куколки для вырезания, мультяшкой из комиксов, за выдуманными приключениями которой скрывается такая неразбериха, такие страдания, что она выбрасывается из окна третьего этажа. Внешность – это все : дизайнер Гай Сомé оперативно сообщил прессе, что модель покончила с собой в одном из его платьев, и в течение суток после ее смерти их размели. Лула Лондри предпочла для встречи с Создателем платье от Сомé–что может быть лучшей рекламой?

Нет, горюем мы не о смерти этой молодой женщины, поскольку для большинства из нас она была не более реальной, чем девушки Гибсона, сошедшие с пера художника. Что мы на самом деле оплакиваем, так это ее медиа-образ, мелькающий в многочисленных желтых газетках и глянцевых журналах; ее образ в рекламе одежды и сумок, и то ощущение нашей причастности к звезде, которое с ее кончиной лопнуло, как мыльный пузырь. Чего нам действительно не будет хватать, если у нас достанет честности в этом признаться, так это экстравагантных выходок журнальной девушки, тусовщицы, чью жизнь, как захватывающий сериал - с наркотиками, скандалами, причудливыми нарядами и опасным бой-френдом для свободной любви мы больше не сможем смаковать.»