Роберт Гэлбрейт «Зов Кукушки»


– «Пробираясь сквозь тьму газетных статей и ток-шоу, посвященных смерти Лулы Лэндри, мы редко задаемся вопросом: а нам-то какое дело?


Она, несомненно, была красива, а красивые девушки еще со времен Дана Гибсона, рисовавшего для New-Yorker томных искусительниц, считались лучшей рекламой.


Семья и друзья настоящей, неприукрашенной Лэндри, конечно, убиты горем, и я им глубоко сочувствую, однако мы, читающая публика, зрители, не можем оправдать свою преувеличенную печаль личной утратой. Каждый день красивые девушки гибнут при «трагических» (хотя лучше сказать – неестественных) обстоятельствах: в автомобильных катастрофах, от передозировки, а подчас и просто уморив себя голодом, как Лэндри и ей подобные. Жалеем ли мы этих девушек дольше, чем одно мгновение, после того как переворачиваем страницу и забываем их заурядные лиц?».


Робин замолчал, отпил немного кофе и прочистил горло.


– Чем дальше, тем лицемерней, – пробормотал Страйк.


Сидя на краю стола Робина, он вклеивал фотографии в папку, нумеровал их и описывал каждую в указателе, помещенном в конце.


– «Наш чрезмерный интерес, а тем более скорбь, необоснованны. Наверняка многие женщины хотели бы оказать на месте Лэндри, пока она не совершила роковой прыжок. А после того как убрали ее изломанное тело, рыдающие девушки возложили цветы под балконом квартиры стоимостью 4,5 миллиона. Удержали ли взлет и падение Лулы Лэндри хоть одну честолюбивую модель от гонки за дешевой славой?».


– Давай быстрее с этим, – сказал Страйк. – Я имею в виду ее, а не тебя, – быстро добавил он. – Это ведь женщина писала?


– Да. Мелани Телфорд, – ответил Робин, прокрутив в начало текста, чтобы показать фотографию щекастой блондинки средних лет. – Пропустить остальное?


– Нет, нет, читай дальше.


Родин прочистил горло и продолжил:


– «Ответ – нет». Тут про честолюбивых моделей.


– Да ясно уж.


– Так… хорошо… «Всего сто лет прошло со времени Эммелин Панкхерст, а современные девушки не придумали ничего лучше, кроме как опуститься до уровня бумажных кукол, стать плоской картинкой, чьи выдуманные приключения скрывают смятение и боль. Именно эти чувства вынудили Лэндри броситься из окна третьего этажа. Внешность стала всем: дизайнер Гай Соме поспешил проинформировать публику о том, что погибшая была одета в одно из его платьев, которое продали через сутки после ее смерти. Лучше рекламы и быть не может – Линда решила встретиться с Создателем в платье от Соме.


Нет, мы оплакивает не молодую женщину – она была для нас не более реальной, чем девушки Гибсона, вышедшие из-под карандаша Дана. Мы оплакиваем картинки, пестрящие на первой полосе бесчисленных бульварных газет и журналов о знаменитостях; картинки, навязывающие нам одежду, дамские сумки, и представление о популярности, которое в итоге оказывается пустым и эфемерным, точно мыльный пузырь. Давайте честно признаем: единственное, чего нам будет не хватать, – это нелепые выходки тусовщицы, бумажной куколки, потому что ее смехотворное пристрастие к наркотикам, бесцельная жизнь, модная одежда, нескончаемая череда рисковых парней больше не смогут нас тешить.