Рук рассказал ей, что две недели назад он сел на торговое судно в Адриатике, в городе Риека, и приехал на западное африканское побережье, в город Монровия, где стал свидетелем того, как нагло при свете дня отгружалось оружие с «черного рынка». Торговец оружием с причала следил за погрузкой ящиков с гранатами и тридцати тон патронов для автомата Калашникова-47. Ожидая пока загрузят грузовики, он поднял голову и посмотрел со своего «Рэндж Ровера» на навигационную башню для кораблей, откуда Рук, пытаясь остаться незамеченным, следил за происходящим. Когда автоколонна покинула причал, Рук пошел вниз в свой кубрик, но был схвачен тремя головорезами торговца. Его закрыли в багажнике и больше часа возили, пока не привезли на плантацию в горах. Там бедолагу вытащили, но тут же надели на него наручники и заперли в пустой конюшне на скотном дворе.


Когда наступил вечер, его отвели на огромную поляну, расположенную позади желтого колониального дома. Здесь под гирляндой из праздничных фонарей в виде красных чили-перцев сидел за столиком и пил кайпиринью торговец оружием, оперативное имя которого в спецразведке было Гордон МакКиннон (по меньшей мере, такое имя использовалось). Рук решил не раскрывать всего того, что он узнал о торговце… что бывший сотрудник секретной спецразведки Британии наладил крупные контрабандные поставки оружия, на ввоз которого в государствах Африки наложен запрет… что потоки крови в Анголе, Руанде, Конго, а в последнее время еще и в Судане, могут вывести на загорелого, рыжего, вдрызг пьяного мужчину, сидящего сейчас прямо перед ним.


- Присаживайся, Джеймсон Рук, - сказал он, указывая на деревянный табурет на другом конце стола. – И давай начистоту. Я знал о тебе, когда ты только высадился в Хорватии.
Рук сидел, не проронив ни слова.


- Можешь звать меня Горди, - тут торговец захохотал и добавил. – Хотя, черт возьми, думаю, ты это и так уже знаешь. Знаешь ведь? Я прав?


Он швырнул ему через весь стол высокий стакан.


- Выпей. Это лучшая кайпиринья на этом проклятом континенте. И бармена, и мою качасу доставили прямо из Бразилии.


Видимо, торговец был слишком пьян, чтобы понимать, что руки его гостя сцеплены за спиной наручниками, и он не может взять стакан.


- Я прочел список всех твоих людей. Неплохо. Боно и Мик. Билл Клинтон. Здорово! Но этот чертов ублюдок Тони Блэр?! А Аслан Масхадов?! Да, я, черт возьми, знаю больше той чуши, что ты написал об этом чертовом чеченце. Масхадов… Ха! Жалею лишь, что не я продал ту гранату, что прикончила его.


Он отбросил стакан. Ром вылился и забрызгал его рубашку с надписью Ed Hardy. Когда бармен заменил стакан, МакКиннон продолжил:


- Давай, до дна. Это твоя последняя выпивка.


Тут он встал, демонстрируя самый большой револьвер, который Рук когда-либо видел в своей жизни, - израильский «Пустынный орел». 50-тый калибр, нацеленный прямо на него. МакКиннон взвел курок, целясь влево, и выстрелил в ночь. Вслед за выстрелом «Орла» раздался хлопок, послышалось шипение, и белое зарево осветило все вокруг яркостью холодной молнии. Рук обернулся, чтобы посмотреть, что находится за его спиной. При ярком свете он смог разглядеть магниевые факелы, стоявшие у постов вдоль забора вокруг огромной поляны. МакКиннон снова выстрелил. Его пуля зажгла и пробудила к жизни другой факел, который, разгораясь и шипя, продвигался от забора к пастбищу, освещая убегающих лошадей и пару припаркованных вдали Гольфстримов IV.


Торговец, подняв оба кулака, издал военный клич в либерийское небо. Осушив свой стакан, он прохрипел:


- Знаешь, что я люблю? Менять свою жизнь. Ты ведь знаешь, что я достаточно расплатился кровью, чтобы купить свою собственную страну? – тут он засмеялся. – Постой, я ведь уже купил! Тебе известно, Рук, мне дали… Ты готов? Дипломатическую неприкосновенность! Они сделали меня здешним министром какого-то дерьма или что-то в этом духе. Правда-правда. Я делаю все, что хочу, и никто не может меня тронуть.


Он поднял пистолет и подошел ближе, снова целясь в Рука.


- Вот, что случается, когда ты лезешь туда, куда тебя не просят.


Рук, глядя в дуло пистолета, произнес:


- На чем меня сюда привезли? На Рэндж Ровере? Пусть твои прислужники пригонят его. Полагаю, я готов уже идти.


МакКиннон резко навел пистолет на него.


- Убери эту чертову штуку. Ты ведь не собираешься в меня стрелять.


- Неужели? Почему ты так решил?


- Потому что ты мог это сделать еще в порту и бросить дрейфовать до Канарских островов. Потому что ты устроил все это… представление для меня. Потому что если ты убьешь меня, Гордон, кто напишет о тебе? Ты ведь этого хочешь, не так ли? Конечно же так. И ты подкинул мне несколько замечательных тем. «Поменять жизнь», «Министр какого-то дерьма». Превосходно. Трудно быть плохим парнем и не иметь своих фанатов, не так ли? Ты притащил меня сюда не для того, чтобы убить. Ты хочешь, чтобы я сделал из тебя легенду.