В следующее мгновение я очутился лицом к лицу с предводителем большевиков, который неожиданно вздрогнул, увидев меня, но быстро взял себя в руки. Он сидел за столом красного дерева, небрежно закинув сапоги на его поверхность. Изо рта торчала сигара, лицо его было небритым, а из-под овечьей шапки выглядывали спутанные волосы. Одет он был весьма небрежно, на поясе красовался огромный нож, а на столе лежал револьвер. Я никогда прежде не встречал большевиков, но, едва увидев его, понял, что он, должно быть, один из них. - Говоришь, ты был Берлине раньше? – спросил он и, опередив мой ответ, добавил. – На-зывай меня «брат» или «товарищем», а не «Ваше превосходительство» или «благородие». Наступило время свободы, и мы с тобой равны, ну или почти равны. - Благодарю Вас, - ответил я. - Да не будь таким вежливым, - забрюзжал он, - хорошие товарищи друг друга не благода-рят. Так ты уже бывал в Берлине? - Да, - ответил я. – Я писал о состоянии Германии в разгар войны. - Война, война, - бормотал он, бубня и причитая. Заметь, товарищ, что в разговоре о ней я постоянно плачу. Если будешь писать обо мне, смело рассказывай, что я плакал каждый раз, когда упоминали войну. Нас, немцев, очернили. Когда я думаю о разорении Франции и Бельгии, то не могу сдержать слёз. Она вытащил из кармана засаленный красный платок и начал плакать. – А все эти английские торговые суда, что затонули. - Не стоит беспокоиться, - сказал я. Ущерб возместят. - Надеюсь на это, надеюсь, - ответил большевик. В ту же минуту раздался громкий стук в дверь. Большевик наскоро вытер слёзы с лица и убрал свой платок обратно. - Как я выгляжу? – спросил он с тревогой. – Надеюсь, не слишком добрым? - Нет-нет, - ответил я. Весьма жестоким. - Это хорошо, - сказал он. Но достаточно ли жестоким? Он торопливо провёл рукой по волосам. - Скорее, - велел он, - передай мне кусок жевательного табака. Войдите. Распахнулась дверь, и в комнату вошёл человек в костюме, который подчёркивал всю его важность. В руках у него была целая стопка документов, поэтому он чем-то напо-минал военного секретаря. Привет товарищу, - сказал он с долей фамильярности в голосе. – Вот приказы о смертных приговорах. - Смертные приговоры! - воскликнул большевик. – Для недавних бунтовщиков? Да тут целая стопка! Превосходно. Подожди, пока я расправляюсь с ними. Большевик начал быстро подписывать один документ за другим. - Товарищ, - уверенно обратился секретарь, - ты не жуешь табак! - Ещё как жую, - ответил он, - или, по крайней мере, собирался. После этого он откусил большой кусок табака, и, как мне показалось с отвращени-ем, начал яростно его жевать.