Спустя мгновение я оказался лицом к лицу с командиром большевиков. От неожиданности он вздрогнул, но тут же опомнился. Этот человек сидел, задрав ноги на стол из красного дерева. Во рту сигара, на голове овчинная шапка, из-под которой видны свалявшиеся волосы, лицо покрыто многодневной щетиной. Одет небрежно. На поясе – огромный нож, рядом на столе – револьвер. Раньше я никогда не встречал большевиков, но теперь ни минуты не сомневался: передо мной точно один из них. - Говоришь, ты здесь не впервой? – спросил он, и, не дожидаясь ответа, добавил: - Только запомни сразу: я – не “светлость” и не “превосходительство”. Зови меня “брат”, а если хочешь - “товарищ”. Мы живем в эпоху свободы. Ты такой же, как я, ну или почти такой. - Благодарю. - Да плевал я на твою благодарность! Товарищи не говорят друг другу “благодарю”. Так что, ты уже бывал в Берлине? - Да. Я приезжал в середине войны. Писал о Германии и хотел увидеть все своими глазами. - Ох, война, война! – протянул он, срываясь не то в стон, не то в плач. - Ты видишь, товарищ, я рыдаю, говоря об этом. Будешь писать обо мне, обязательно расскажи, как я плакал, когда разговор зашел о войне. Нас же, немцев, совсем не поняли. Я как представлю разоренную Францию и Бельгию, всегда рыдаю. Он достал из кармана грязный красный платок и снова заревел. - А еще все эти английские корабли торговые погибли! - Не расстраивайтесь. Ведь ущерб будет оплачен. - Надеюсь. Я так надеюсь! - откликнулся большевик. И тут в дверь громко постучали. Он торопливо вытер слезы и спрятал платок. - Как я выгляжу? – с беспокойством спросил он. - Не добряком-тюфяком? Мягкости нет? - Ни следа! – заверил я его. - В Вашем облике столько решимости. – Хорошо. Знать бы наверняка, в самый раз ли... Он торопливо пригладил волосы. – Быстро! Дай мне жевательного табаку. Вон там. Ну же!.. Можно! Дверь распахнулась. Вошел человек. Наверное, кто-то вроде секретаря, потому что в руках он держал стопку бумаг. Одет он был, как мой собеседник и явно наслаждался своим положением. – Глянь-ка, товарищ! Вот и приговоры. – Смертные приговоры вожакам последней революции? Отлично! Слушай, а ведь много получилось! Подожди, я быстро. И командир начал подписывать их, не глядя, один за другим. –Ты что это, табак жуешь? - секретарь не скрывал своего раздражения. –А то! Вот как раз собирался. Мой большевик тут же откусил огромный кусок, с трудом, как мне показалось, преодолевая отвращение, и начал свирепо работать челюстями.