В следующий миг я очутился лицом к лицу с главным большевиком. При виде меня тот вздрогнул от неожиданности, но тут же пришёл в себя. Он сидел, закинув ноги в больших сапогах на стол красного дерева, изо рта у него почти отвесно свисала сигара. Волосы под барашковой шапкой были нечёсаны, подбородок зарос давно не бритой щетиной. Одет главный большевик был неряшливо, за поясом торчал большой нож. На столе перед ним лежал револьвер. Я никогда ещё не видел большевика, но по его виду я сразу догадался, что это, конечно, большевик. – Ты что же, уже бывал в Берлине? – спросил он, и прежде чем я успел ответить, добавил: – Только не надо мне этих «превосходительств» или там «светлостей». Называй меня просто «товарищ» или «брат». Настала эра свободы. И ты не хуже, чем я. В общем. – Благодарю вас, – ответил я. – Да брось ты к чёрту свои церемонии! – рявкнул он. – Настоящие товарищи не говорят «благодарю вас». Так ты уже бывал в Берлине? – Да, – ответил я. – Я описывал происходящее в Германии изнутри в самый разгар войны. – Ах, война, война! – пробормотал он каким-то плаксивым, скулящим голосом. – Видишь ли, товарищ, я всегда плачу, когда говорю об этом. Ты смотри, так и напиши, если будешь писать обо мне – дескать, когда заговорили о войне, он заплакал. Нас, немцев, так обманули! Как подумаю о разорённой Франции, о Бельгии – сразу плачу! Он вытащил из кармана замызганный красный платок и начал всхлипывать. – А английские торговые суда, ведь все погибли, подумать только! – Не волнуйтесь так, за них выплатят страховку, – сказал я. – Ох, хорошо бы, если б так, – сказал главный большевик. В это время в дверь громко постучали. Большевик поспешно вытер слёзы и убрал платок. – Как я выгляжу? – озабоченно спросил он. – Надеюсь, не как мягкотелый интеллигентишка? – Ну что вы, – сказал я. – Вы выглядите очень мужественно. – Хорошо, – сказал он. – Это хорошо. Но... ДОСТАТОЧНО мужественно? Он поспешно взъерошил волосы. – Скорей, – сказал он, – дай-ка жевательный табак, вон там, на столе. Так. Войдите! Дверь распахнулась. В комнату важно вошёл человек, одетый почти так же, как главный большевик. В руках у него была пачка документов. Я подумал, что это, наверное, какой-нибудь главнокомандующий. – Здорово, товарищ! – сказал он развязно. – А вот и смертные приговоры! – А, приговоры! – воскликнул главный большевик. – Вождям прошлой революции? Отлично! Ну и здоровая же вышла пачка! Сейчас, я быстро! Он начал торопливо подписывать приговоры, один за другим. – Товарищ! – с упрёком сказал главнокомандующий. – А табак-то не жуёшь! – Да жую я, жую! – ответил главный большевик. – Ну, то есть как раз собирался! Он откусил здоровенный кусок и – как мне показалось, с явным отвращением – стал яростно жевать.