Начинался еще один уютный, шумный вечер. Была суббота; мы ждали, когда папа придет с работы ужинать. Обычно по субботам он приходит домой рано, но в этот раз он принимал роды, а ведь малыши, когда решат родиться, не сверяются с расписанием доктора. Мама готовила в духовке бараньи ребрышки, наше субботнее блюдо, так что запах на кухне стоял просто замечательный. Джон вместе с дядей Дугласом возился в сарае со своим скафандром, а все остальные были тут, на кухне… Мама включила музыку, второй концерт Брамса для фортепьяно, чтобы не было слышно нашей возни. Сьюзи удаляла одной из своих кукол аппендицит. В то же самое время она чистила морковь, поэтому вместо скальпеля у нее был скребок для овощей. Роб должен был помогать ей — и с куклой, и с морковью — но ему стало скучно, и он перебрался на пол и стал возить туда-сюда кособоким паровозиком и гудеть, а Колетта, наш маленький серый пудель, весело тявкала на него. Наш дог Мистер Рочестер лаял на одну из кошек, а кошка пряталась от него за холодильник. Я же хранила ангельское молчание, правда, только оттого, что решала задачки по математике, которых нам задали великое множество. Я сидела у самого камина, и один мой бок уже поджарился… но мне было так уютно, что даже шевелиться не хотелось. А потом зазвонил телефон… Мама стояла с трубкой в руке и молчала, а Сьюзи повторяла: «Мама, что там? Что там?». Мистер Рочестер утробно зарычал, и Роб сказал ему тем пугающе серьезным тоном, который означает, что ему не до шуток: «Мистер Рочестер, мне кажется, сейчас вам лучше помолчать». Мама сказала: «Вики, сходи за дядей Дугласом». Еще не стемнело, потому что время до сих пор не перевели на зимнее, но было холодно, холодно и ветрено, как бывает перед первыми морозами, и я дрожала, перебегая по ломкой траве к сараю. Я сама не знала, дрожу ли от холода или от ужасающего предчувствия. Когда я вбежала в сарай, Джон был в скафандре. Они с дядей Дугласом возились с этим скафандром еще с прошлого рождества, когда дядя Дуглас встал на ноги. В скафандре есть радио, работающее на космических частотах, баллон с кислородом, в шлеме полно всяких тумблеров — для радио, подачи кислорода, тепла, питьевой воды и даже аспирина, потому что других лекарств папа Джону пить не разрешает. На этот скафандр Джон тратит до последнего пенни всё, что дают родители, и всё, что сам зарабатывает, постригая лужайки, рубя дрова или даже — когда другой работы нет — сидя с детьми в качестве няньки. Я уверена, что и дядя Дуглас добавляет ему кое-что, хотя это, может быть, и лишнее — ведь нельзя же всерьез воспринимать заверения Джона, будто ему никак не обойтись, например, без резиновых уплотнителей, и тому подобного. А скафандр вполне годный, он даже занял первое место по штату на научной выставке.