Шел приятный и как обычно шумный вечер. Была суббота, и мы ждали Папу к ужину. Обычно по субботам Папа возвращается домой пораньше, но в тот день он принимал роды, а новорожденные не соблюдают служебный распорядок. Мама готовила в печи ростбиф, и он наполнял кухню восхитительным запахом. Дядя Дуглас и Джон работали в старом сарае над скафандром Джона, а все остальное семейство было на кухне. Мама слушала проигрыватель, на котором, заглушая нас, играл второй фортепианный концерт Брамса. Сьюзи проводила операцию по удалению аппендицита у одной из своих кукол. Одновременно с этим она чистила морковь, так что скребок был в то же время и скальпелем. Роб должен был помогать ей – и с аппендицитом, и с морковью – но скоро ему это наскучило, и он уже возился на полу со старым деревянным поездом, громко имитируя звуки паровоза, а Колетт, наш маленький серенький французский пудель, весело лаяла, участвуя в общем веселье. Мистер Рочестер, наш немецкий дог, облаивал кошку, которая пыталась спрятаться за холодильником. Я же вела себя ангельски тихо, но только потому, что делала уроки, – нужно было решить целую кучу задач по математике. Я сидела возле камина, который грел так сильно, что я сама уже почти превратилась в ростбиф с одной стороны, но я так удобно устроилась, что двигаться не хотелось. И тут зазвонил телефон… Мама стояла, прижав трубку к уху, и не произносила ни слова. Сьюзи спросила: – Мама, что случилось? Что случилось? Мистер Рочестер зарычал, а Роб сказал тем ужасно серьезным тоном, который у него появляется, когда, по его мнению, происходит что-то серьезное: – Мистер Рочестер, я думаю, вам следовало бы помолчать. Мама произнесла: – Вики, сходи и позови Дуга. Еще не стемнело, потому что мы еще не перешли на зимнее время, но было холодно, так, как обычно бывает во время первых морозов, и ветер пронизывал до костей. Я побежала по ломкой траве в сарай, дрожа, не зная от чего – от холода или от чувства, что произошло что-то ужасное. Когда я прибежала в сарай, я увидела Джона в его скафандре. Они с дядей Дугласом не переставая работают над ним с прошлого Рождества, когда дядя Дуглас встал на ноги. Скафандр оборудован радиоприемником на космических частотах, кислородным баллоном и еще всякой всячиной, а в шлем встроены разные средства управления связью, воздухом, обогревом, подачей питьевой воды и даже аспирина – никаких других таблеток Папа бы Джону иметь не позволил. Джон тратит на этот скафандр всю свою стипендию без остатка, а также все, что ему случается заработать подстриганием газонов, колкой дров и даже сидением с детьми – если не подворачивается другой работы, – и, я уверена, дядя Дуглас незаметно подсовывает ему еще, хотя и не должен этого делать, на всякую мелочь вроде резиновых прокладок, которые, по словам Джона, ему абсолютно необходимы. Этот скафандр и в самом деле впечатляющ, недаром он получил первый приз в штате на выставке студенческих научных проектов.