Все началось обычным славным,шумным вечером. Это была суббота, и мы ожидали папу к ужину. Обычно в субботу он приходит домой рано, но в этот день он принимал роды, а младенцы не ожидают рабочих часов, чтобы появиться на свет. У мамы в духовке запекался ростбиф, и кухня была насквозь пропитана его чудесным запахом. Дядя Дуглас и Джон были во дворе в старом амбаре, работая над скафандром Джона, а все остальные домочадцы были на кухне. Мама слушала плеер, Второй концерт для фортепиано Брамса. Одна из немногих вещей, способная нас перекричать. Сьюзи проводила операцию по удалению аппендицита одной из своих кукол. Она занималась этим одновременно с чисткой морковки, таким образом, скребок для моркови, кроме своей прямой функции, успешно заменял ей скальпель. Предполагалось, что Роб должен ей помогать, как с морковкой, так и с операцией, но ему это быстро наскучило, и теперь он сидел на полу с разбитым деревянным поездом, производя громкие паровозные шумы. А Колет, наш маленький, французский пудель, громко лаяла на него, присоединяясь к веселью. Мистер Рочестер, наш датский дог, лаял на одну из кошек, пытавшуюся спрятаться за холодильником. Я же была тиха, как ангел. Но так вышло лишь потому, что я была занята выполнением домашнего задания – полный набор ошибок по математике. Я сидела рядом с камином, и меня уже начало припекать… с одной стороны, но подвинуться было лень. Потом зазвонил телефон. Она стояла молча у телефона. Сьюзи спросила: «Мама, что случилось? Что случилось?» Мистер Рочестер начал рычать, и Роб сказал, жутко серьезным голосом, который у него получается, когда он думает, что происходит что-то важное: «Мистер Рочестер, я думаю, что тебе сейчас лучше помолчать». Мама сказала: «Вики, сходи позови Дага.» Еще не стемнело, стоял день, но было холодно. Дул холодный ветер, напоминающий о времени первых заморозков. Я побежала по ломкой траве в амбар. Я вся дрожала, то ли от холода, то ли от осознания того, что случилось что-то ужасное. Когда я вошла в амбар Джон был одет в скафандр. Они с дядей Дугласом работали над ним с прошлого Рождества, когда дядя Дуглас только приехал. В нем была встроена рация и бак для кислородной или еще какой-то смеси. А в шлеме находились всевозможные элементы управления рацией и подачей воздуха, и обогревом, и подачей питьевой воды, и даже аспирина; единственные таблетки, которые папа доверил бы Джону. Каждый пенни из своих карманных денег Джон тратил на скафандр. И даже те деньги, которые он зарабатывал уборкой газонов или рубкой дров, или даже присмотром за детьми, если не подворачивалось ничего лучше. И я уверена, дядя Дуглас выделяет ему дополнительные деньги, хотя он и не должен был, на вещи вроде резиновых прокладок, которые, по словам Джона, были ему жизненно необходимы. Это же был скафандр, и он получил первый приз на государственной научной выставке.