Когда благородный Эвдорик, сын Дамберта, не снискавший еще рыцарского звания, прискакал от чародея Бальдониуса, руки дочери коего Люсины он добивался, его лицо было вытянуто подобно носу слонира. Сэр Дамберт, его почтенный родитель, вопросил: – Итак, что сватовство? Я вижу, худо? – Я... – начал было сын. – Не говорил ли я тебе, что ты напрасно упрямствуешь? Иль я был неправ? Тогда как у барона Эмерарда дочерей в таком избытке, что он и счет им потерял, и любая принесет с собой в приданое изрядные угодья. Что ты молчишь? Ответствуй! – Мне... – вновь попробовал вступить Эвдорик. – Давай же, мальчик, говори смелее! – Как ему вставить хоть слово, когда ты не умолкаешь ни на миг? – вмешалась леди Анисет, матушка Эвдорика. – О, – молвил сэр Дамберт. – Мой сын, прошу простить. Но сверх того и наипаче, как я говорил и прежде – будь ты Эмерарду зятем, его влияние помогло бы тебе обрести рыцарские шпоры. Тебе минуло двадцать три весны, ты крепок и здоров, но все еще оруженосец – это бесчестье нашему роду! – Но ведь сейчас нет войн и негде увенчать себя рыцарской славой, – заметил Эвдорик. – О да, ты прав. Мы все воистину превозносим благословенные тринадцать лет мира, кои нам даровало мудрое правленье нашего монарха, императора. Однако молодое поколение принуждено искать подвигов в стычках с разбойниками, усмирении мятежей и прочих сумнительных деяньях. – Мой господин, мне кажется, решенье найдено, – удалось вставить Эвдорику, когда сэр Дамберт остановился. – О чем ты? – Прошу, отец, позвольте мне сказать! Доктор Бальдониус обещал отдать за меня Люсину, если я выполню одно его поручение, кое таково, что всякий должен счесть его достаточным для получения рыцарства. – И это поручение?.. – Он бы желал иметь два квадратных ярда драконовой кожи. Она ему потребна для каких-то колдовских мракобесий. – Но в наших краях драконов нет вот уже столетье, а может быть, и долее! – Верно, но, по словам Бальдониуса, эти чудовищные твари все еще в изобилии водятся на востоке, в Патении и Панторозии. Он снабдил меня письмом к его патенскому собрату в ремесле, доктору Распиудусу. – Что? – вскричала леди Анисет. – Отправиться на долгий срок в неведомые земли, где живут люди об одной ноге или с лицом на чреве?! Я не позволю этого! К тому же, пусть Бальдониус и придворный маг барона Эмерарда, никто не станет отрицать, что он не благородной крови. – Что с того? – сказал Эвдорик. – Кто обладал гербом, когда Святая Двоица зачинала сотворенье мира? – Наши предки, без сомненья, обладали; не знаю уж, может ли похвастаться тем же ученый доктор. У вас, у молодых, всё какие-то высокие идеи. И в ересь на Востоке недолго впасть, ибо, как я слышала, людям там неведома истинная вера. Они пребывают в греховном заблуждении, что Бог един, тогда как нам доподлинно известно о двух божественных сущностях. – Не будем углубляться в хитросплетенья богословия, – сказал сэр Дамберт. Он оперся подбородком на кулак. – Все ж язычество южан, кои верят в троичность Бога, еще пагубней. – Если я повстречаю Бога в своих странствиях, я узнаю у него правду, – сказал Эвдорик. – Не святотатствуй, дерзостный юнец! А что ни говори, было бы недурно иметь в родне такого влиятельного человека, как доктор Бальдониус, сколь бы низким ни было его происхождение. Я, думаю, добился бы, чтобы он наложил чары благоденствия на мои поля, стада и вилланов, а на моих врагов наслал мор и язву. К примеру, на презренного Райнмара, а? Или взять преследующие нас неурожаи. Господу и Господыне нашим ведомо – никакая помощь сверхъестественных сил не будет нам лишней, чтобы не впасть в нужду. Иначе в один прекрасный день наши владенья достанутся какому-нибудь жирному торговцу, выкупившему титул, с гусиным пером вместо копья и исписанным свитком пергамента взамен щита. – Так вы даете дозволенье, мой господин? – вскричал Эвдорик. Его широкое, загорелое лицо просияло улыбкой.