Вечеринка переместилась в крошечную квартиру Стовалла на 11-ой Западной улице. С собой захватили апельсины и лед – Питер Пайпер как раз вспомнил, где можно достать настоящий джин, не разбавленный и не адски-жгучий. И вот напитки уже на столе. Все, кроме Джонни, выпивают и снова наливают. Языки развязываются, откровенный разговор течет сам собой. – Фил Селлаби? Ой, наш Фил недавно разродился, ну, то есть его жена. Ха-ха! Он тоже всю зиму вынашивал – только свою новую книгу! Жену-то его знаете? – По-моему, Рэн Уолдо с ней пару раз заигрывал. Хотя она взялась за ум и теперь вся такая – как это по-французски? – “tres serieuse, tres bonne femme” «такая серьезная, добрая женщина!» – Тогда могу спорить, книга его будет фуфло. Какое, к черту, искусство, если ты женат и влюблен в жену! Ист.. инт… ин-стин-кт созидания – он один! И не сможешь ты раздвоиться! Ну, если ты, конечно, не как Гете…. – Ерунда! Возьми Россетти, Браунинга, Августа Джона, Вильяма Морриса… – Браунинга? Милый мой, если люди узнают всю правду о Браунингах..! Рики Френч уже слегка захмелел и пытается строить идеальные по своей убедительности предложения. – Несчастный брак – это оч-чень хороший стимул, – тщательно, но нетвердо выговаривает он, – все остальное – чепуха! Питер Пайпер тычет пальцем в сторону Оливера. – Извините, так вы мне сказали, он помолвлен? Пардон, пардон... Пишет? – Неа… Три года назад написал книжку стихов. Сейчас пытается продать роман. – А, да-да-да… Что-то такое помню. «Танцоры в отпуске» – это он написал? Неплохая вещица, чертовски неплохая. Тем хуже. Селяви. О чем я? А, так они поженятся? Заходит скорбный разговор о любви. Всех их, людей молодых, любовь и манит, и завораживает, и пугает. Они стремятся найти логически совершенную теорию, объясняющую все странности любви. Ведь высаженная садовником розовая мальва вопреки всем законам может вырасти голубой, так и любовь почему-то может оказаться не такой, как представлялась. Только намного позже они все поймут и не будут поносить непостоянные, непоследовательные и взаимоисключающие правила игры под названием любовь. Наоборот, будут благодарны за их существование. И Рики Френч выступает с видом лектора-анатома, склонившегося над телом: «Взгляните, господа, вот здесь сонная артерия. И если мы в этом месте введем скальпель…» – Беда в том, что искусством на жизнь не заработаешь, если не будешь еще и бизнесменом… – Это вечный вопрос. Только немногим счастливчикам везло. – Все беды с искусством из-за женщин. – А все беды с женщинами – из-за искусства. – Беды с искусством… с женщинами… То есть… Да ну вас! Что я хотел сказать?