Питер Пайпер неожиданно вспомнил одно местечко, где всегда можно было достать пусть не самый огненный, но и не самый разбавленный джин в городе. Так компания перебралась на Одиннадцатую улицу к Стоуволу, в чьей квартире размером с собачью конуру нашлись апельсины и лед. Напитки, радуя глаз, замелькали на столе, то исчезая, то появляясь снова. Не пил только Джонни. Завязался легкий, откровенный разговор. — Фил Селлэби? О, наш мэтр разродился… точнее его жена. Но их недолго и перепутать — Фил сам всю зиму вынашивал книгу. Знаешь, на ком он женился? — Не на той ли, с которой Рен Вальдо целовался одно время? Говорят, теперь она паинька… tres serieuse…tres bonne femme*… — Тогда держу пари, его книга — сущий вздор. Такая уж с женщинами незадача. Нельзя творить, будучи женатым и влюбленным в свою жену. Созидательный инс... инстинкт — величина постоянная… используешь в одном деле… не хватит на другое… если, конечно, подобно Гете… — Чепуха! А Роccетти… Браунинг… Огастес Джон… Вильям Моррис… — Браунинг?! Да если бы все знали правду о Браунингах*! Алкоголь слегка подействовал на Рики Френча, но его опьянение выдавал лишь безупречный выбор слов для придания своей речи сверхъестественной убедительности. — Неудачный брак…оч… хороший… сти…мул, — произнес он четко, но отрывисто, — а иначе все это — полная чушь! Питер Пайпер незаметно указал на Оливера. — Ах, прошу прощения! Говоришь, помолвлен? Извиняюсь… очень… весьма. Пишет? — Ага. Три года назад написал книгу стихов. Сейчас роман… пытается продать. — Ах, да, да. Припоминаю. Это он написал «День танцора»? Отличная вещь! Какая жалость. Теперь все кончено. Фини. Какого черта они женятся? Разговор продолжился в духе похоронного марша любви. По молодости лет любовь одновременно волновала их, приводила в недоумение и пугала. Они хотели найти единый логический принцип, объясняющий все ее формы проявления. Их юное восприятие любви напоминало досадное негодование ботаника при виде синего алтея, на месте которого по всем законам биологической изменчивости должен был распуститься розовый. Гораздо позже они перестанут поносить любовь и научатся уступать, ибо любовь, к счастью, не лишена правил, взаимоисключающая сущность которых имеет свои пределы. Рики Френч вдруг принялся изображать профессора анатомии. — Взгляните, господа… вот здесь находится сонная артерия. Делаем надрез в этой точке… — Недостаток искусства в том, что оно не в состоянии прокормить, если человек не движим жаждой наживы… — Недостаток искусства в том, что за исключением пары счастливчиков оно так никого и никогда не прокормило… — Недостаток искусства — женщины. — Недостаток женщин — искусство. — Недостаток совмещения искусства… и женщин… я хотел сказать… нужны другие импульсы! О чем это я? ----------- *очень серьезная… очень примерная жена (франц., правильное написание: très sérieuse… très bonne femme). *Роберт (1812 - 1889) и Елизабет (1806 - 1861) Браунинг – американские поэты, муж и жена.