Talya
Харлан Кобен. «Дитя леса»
Вирусный ролик – число просмотров перевалило за четыре миллиона и росло на глазах – заснял на айфон какой-то турист в Центральном парке. На экране клиент Хестер, Саймон Грин, в безупречно сидящем костюме, с безупречным виндзорским узлом дорогого галстука сжимает кулак и с размаха впечатывает его в лицо косматого юноши в обносках. Потерпевшего она знала – Аарон Корвал, наркоман.
Из носа Корвала хлещет фонтан крови.
Сцена словно прямо из-под пера Диккенса: мистер Важный Денежный Мешок подло избивает ни в чём не повинного Оборванца-Беспризорника.
Хестер торопливо вытянула шею в сторону Мэттью, пытаясь сквозь слепящее марево студийных софитов поймать его взгляд. Её часто приглашали на программы новостей в качестве правового эксперта, а дважды в неделю на этом самом канале «знаменитый адвокат» Хестер Кримстин вела собственный выпуск: «Криминальные тайны с Кримстин». И хотя её фамилия заканчивалась на «ин», рифмуясь с «чинный», а не на «айн», как «чайный», один совпадающий слог сочли вполне достаточным для броского телезаголовка. Да и в бегущей строке название смотрелось неплохо, так что телекомпанию оно вполне устраивало.
Внук стоял в стороне, в тени. Хестер увидела, что Мэттью заламывает пальцы, точь-в-точь как частенько делал его отец, и грудь вдруг пронзила такая резкая боль, что на миг у неё перехватило дыхание. Может, метнуться через студию и спросить, почему он здесь? Но видео мордобоя закончилось, и хипстер Рик-Чад уже рвал и метал.
— Видели? — брызги слюны, разлетаясь изо рта, обретали пристанище у него в бороде. — Всё ясно как божий день. Ваш богатенький клиент напал на бездомного, причём совершенно беспричинно.
— Вы же не знаете, что происходило до начала записи.
— Это ничего не меняет.
— Ещё как меняет. Затем нам и нужна система правосудия, чтобы линчеватели вроде вас не могли безнаказанно подстрекать толпу к травле невиновных.
— Стоп-стоп, никто не говорил о травле.
— Ещё как говорили. Довольно отпираться. Вы хотите, чтобы моего клиента, отца троих детей, ранее не судимого, отправили в тюрьму, и немедленно. Без суда и следствия. Ну же, Рик-Чад, дайте волю своему внутреннему фашисту, — Хестер грохнула по столу, напугав Стилягу-ведущего, и начала скандировать: — За-ре-шет-ку! За-ре-шет-ку!
— Прекратите!
— За-ре-шет-ку!
Хипстера, похоже, проняло, его физиономия побагровела.
— Я совсем не это имел в виду. Вы передёргиваете, утрируете.
— За-ре-шет-ку!
— Перестаньте! Никто к этому не призывает!
У Хестер был своего рода талант к подражанию. И она нередко прибегала к нему в зале заседаний: изящный, пусть и несколько ребячливый способ подорвать позиции обвинения. Со всем искусством подделывая голос Рика-Чада, она повторила его давешнюю фразу слово в слово: «Этот парень должен сидеть в тюрьме, без всяких вопросов».
— Пусть решает суд, — объявил хипстер, — однако, возможно, если некто позволяет себе подобное, среди бела дня бить людей в лицо, такой человек вполне заслуживает, чтобы с ним разорвали контракт и оставили без работы.
— С чего бы? Потому что вы, да ещё некие Поменять-бы-Стоматолога и Усе-Дамочки-Мои-69 так в Твиттере написали? Вы не знаете ситуацию. Не знаете даже, подлинная ли запись.
Последняя реплика заставила Стилягу-ведущего изумлённо приподнять бровь.
— Хотите сказать, это видео – подделка?
— Вполне возможно, почему нет. Вот послушайте, была у меня одна клиентка. Кто-то её, улыбающуюся, прифотошопил на снимок мёртвого жирафа и подписал, что это она убила животное на охоте. Бывший муж отомстить решил. Представляете, какой поток угроз и помоев на неё вылился?
В истории не было ни слова правды – Хестер её только что сочинила – но она могла быть правдой, и порой этого оказывалось достаточно.
— Где ваш клиент, Саймон Грин, прямо сейчас? — спросил хипстер Рик-Чад.
— А это-то здесь при чём?
— Он дома, не так ли? Выпущен под залог?
— Он – невиновный человек, достойный человек, заботливый…
— Богатый человек.
— Теперь вы и практику освобождения под залог отменить собрались?
— Богатый белый человек.
— Слушайте, Рик-Чад, я, конечно, понимаю: вы такой весь из себя общественно-сознательный, с этой вашей модной бородкой, в вязаной шапочке – что за фирма, «Кангол»? Но то, как у вас цвет кожи решает все вопросы, ничем не лучше того, как у другой стороны цвет кожи решает все вопросы.
— Ух ты, теперь мы за «обе стороны хороши» прячемся.
— Нет, сынок, вовсе не за «обе стороны», так что слушай-ка внимательно. Знаешь, чего ты в упор не замечаешь? Ты, и те, кого ты так ненавидишь – вы уже почти одно и то же.
— А вы переверните картинку, — предложил Рик-Чад. — Если бы Саймон Грин был бедным чернокожим, а Аарон Корвал – богатым белым…
— Они оба белые. Не пытайтесь свести дело к расе.
— Всё всегда сводится к расе, но допустим. Если бы нищий в лохмотьях ударил белого богача в костюмчике, его бы не защищала сейчас Хестер Кримстин. Он бы сейчас уже в камере сидел.
«Хмм», — подумала Кримстин. Нельзя не было не признать, тут Рик-Чад попал в точку.
— Хестер? — повернулся к ней Стиляга-ведущий.
Выпуск уже подходил к концу, так что она, сдаваясь, подняла руки вверх:
— Если Рик-Чад утверждает, что я – замечательный адвокат, кто я такая, чтобы спорить?
Раздались смешки.
— И на этом, увы, наше время истекло. Далее в программе: жаркие споры вызвало внезапное выдвижение Расти Эггерсом своей кандидатуры на президентские выборы. Кто он, Расти – деловой человек или бесчеловечный делец? Правда ли, что он – самый опасный мужчина Америки? Оставайтесь с нами.
|