Ричард Хьюз. Ураган на Ямайке

В отношении Эмили это было уже слишком. Землетрясение заполнило её голову. Она начала танцевать, старательно переступая с ноги на ногу. Джон подхватил инфекцию. Он переворачивался на влажном песке, снова и снова по эллиптической траектории, пока не оказался в воде, и голова у него так кружилась, что он с трудом отличал верх от низа.

И тут Эмили поняла, что она хочет сделать. Она взобралась на пони и погнала его галопом вверх и вниз по пляжу, пытаясь лаять, как собака. Дети Фернандеса смотрели серьезно, но неодобрительно. Джон, прокладывая курс на Кубу, плыл так, будто акулы содрали ногти на его ногах. Эмили въехала на своем пони в море, и била, и била его, пока он не поплыл, и тогда она последовала за Джоном к рифу, хрипло болтая.

Должно быть, прошла целая сотня ярдов, прежде чем они закончились. Затем они повернули к берегу, Джон держался за ногу Эмили, пыхтя и тяжело дыша, они оба немного переутомились, их эмоции иссякли. Наконец Джон ахнул:

– Тебе не следует ездить на голой коже, ты можешь подхватить стригущий лишай.

– Меня не волнует, что я делаю, – ответила Эмили.

– Ты бы делала так, если бы знала, – сказал Джон.

– Меня не волнует! – пропела Эмили.

Казалось, до берега ещё далеко. Когда они добрались до него, остальные уже оделись и готовились к отъезду. Вскоре вся компания возвращалась домой уже в темноте. Наконец Маргарет сказала:

– Так вот в чем дело.

Никто не ответил.

– Я ощутила, что приближается землетрясение, когда встала. Говорила ли я это, Эмили?

– Ты и твои запахи! – воскликнул Джимми Фернандес. – Ты всё время что-то нюхаешь!

– Она ужасно хорошо чувствует запахи, – сказал младший, Гарри, Джону, гордясь. – Она может по запаху разбирать грязную одежду для стирки, кому она принадлежит.

– Она не может, по правде, – сказал Джимми. – Она притворяется. Как будто все пахнут по-разному!

– Я могу!

– Во всяком случае, собаки могут, – сказал Джон.

Эмили ничего не сказала. Конечно, люди пахли по-разному, спорить было не о чем. Она всегда могла отличить свое полотенце от полотенца Джона, например, или даже знала, что им пользовался кто-то другой. Но это просто показывало, что за люди креолы, если так открыто говорить о запахе.

– Ну, в любом случае, я сказала, что будет землетрясение, и оно было, – сказала Маргарет. Вот чего ждала Эмили! Это действительно было землетрясение (она не любила спрашивать, это казалось невежественным, но сейчас Маргарет сказала многими словами, что это было оно).

Если бы она когда-нибудь вернулась в Англию, она теперь могла бы сказать людям:

– Я пережила землетрясение.

С этой уверенностью её возбуждение стало оживать. Потому что ничто, никакое приключение, посланное Богом или человеком, не сравнится с этим. Понимаете, если бы она вдруг поняла, что умеет летать, это не показалось бы ей более чудесным. Небеса разыграли свою последнюю, самую ужасную карту, и маленькая Эмили выжила там, где даже взрослые мужчины (такие как Корей, Дафан и Авирон) скончались.

Жизнь вдруг показалась ей немного пустой, потому что никогда больше с ней не могло случиться ничего столь опасного, столь возвышенного.