Джо Хилл. Пожарный

Попрощавшись, он положил трубку и посмотрел на нее.
- Что-то случилось? Почему ты дома?
- Там, на школьной площадке был мужчина, - произнесла Харпер, и какой-то комок – волнение, ставшее физической массой, - застрял у нее в горле.
Он посадил ее рядом и обнял за плечи.
- Все в порядке, все хорошо.
Когда горло отпустило, и голос вернулся, она смогла начать рассказ снова.
- Он был на детской площадке, шатался словно пьяный, и, вдруг, упал на землю и вспыхнул. Он так стремительно сгорел, будто был из соломы. На глазах у половины ребят. Почти все классы выходят окнами на площадку. Весь оставшийся день я помогала детям оправиться от шока.
- Почему ты сразу не сказала? Я бы просто повесил трубку.
Она развернулась к нему и положила голову ему на грудь.
- В конце концов, в спортивном зале оказалось сорок детей, и несколько учителей и директор с ними, кто-то плакал, кого-то трясло, кого-то рвало, а я сама была готова на всё то же и сразу.
- Но ты же этого не сделала.
- Нет. Я раздавала коробочки сока. Самое передовое лекарственное средство в тот момент.
- Ты сделала все, что могла. Ты помогла бог знает скольким детям пережить самое ужасное из того, что они видели и увидят в жизни. Ты же понимаешь это? Они теперь никогда не забудут, как ты позаботилась о них. И ты отлично справилась, а теперь все позади, и сейчас ты здесь, со мной.
Она замерла ненадолго в цепи его объятий, тихонько вдыхая его особый аромат – сандалового одеколона с кофе.
- Когда это произошло? – он выпустил ее из рук и направил на нее пристальный взгляд глаз миндального цвета.
- Во время первой перемены.
- Это было в три. Ты обедала?
- Нет...
- Голова кружится?
- Ага...
- Давай-ка найдем, что тебе перекусить. Не знаю, есть ли еда в холодильнике. Наверное, можно что-нибудь заказать.
- Может просто воды?
- Или вина?
- Даже лучше.
Он поднялся и подошел к полке с холодильником для вина на шесть бутылок. Глядя то на одну, то на другую бутылку – какой сорт вина стали бы подавать к смертоносной инфекции? – он продолжал говорить:
- Я думал, что эта зараза встречается только в таких грязных странах, где воздухом невозможно дышать, а вместо рек – канализации. Китай. Россия. Бывшая коммунистическая республика Тырдыстан.
- Рэйчел Мэддоу сказала, что в Детройте известно уже о сотне случаев. Мы говорили об этом буквально прошлым вечером.
- Вот и я говорю. Я думал, ею болеют только в рассадниках грязи, куда никто бы не поехал: Чернобыль или Детройт, - хлопнула пробка, - не понимаю, зачем зараженному садиться в автобус. Или в самолет.
- Может они боялись карантина. Мысль, что тебя изолируют от родных страшнее, чем мысль заразить остальных. Никто не хочет умирать в одиночестве.
- Да, верно. Зачем умирать в одиночестве, если можно взять с собой целую компанию? Ничто не выразит ваших чувств яснее, чем распространение грёбаной смертоносной заразы на своих родных и близких.
Он подал ей бокал с вином, золотистым, словно то был сосуд с чистейшим солнечным светом.
- Если бы я ее подхватил, я бы скорее умер, чем заразил тебя, чем подверг бы тебя опасности. Мне кажется, на самом деле мне было бы даже проще покончить с собой, зная, что этим я спасаю других. Трудно представить себе более безответственный поступок, чем разгуливать с подобным диагнозом.
Передавая ей бокал, он коснулся ее пальца. Его прикосновения были теплыми, проникновенными; это была его лучшая черта – его инстинктивное понимание, когда убрать ей локон волос за ухо, или помассировать шею, чтобы снять напряжение.
- Насколько легко ей заразиться? Она передается как грибок? Если мыть руки и не разгуливать босиком, ничего не случится, а? Эй, ты же не приближалась к мертвецу, ведь так?
- Нет.
Харпер не стала подносить бокал к носу, чтобы вдохнуть букет французского вина, как учил её Джейкоб, когда ей было двадцать три, и еще молоденькую и свежую, он сам пьянил ее больше, чем самое крепкое вино. Два глотка – и с бокалом Совиньон Блан было покончено.