В тот раз мы просто купались, как обычно. Никаких глупых догонялок, никаких "кто быстрее до того берега". Просто плавали. В нескольких футах от берега, там где резко становилось глубоко, я настроил себя на холод. Холод охватил мое тело, выдавил из груди воздух. Задыхаясь, я сделал несколько быстрых вдохов-выдохов. Это было знакомое чувство, поэтому я не сбавил темп. Раз - два, раз - два. Я слышал, как резкое дыхание Руби вторило моему, но продолжал плыть в черноту, не открывая глаз.

- Джес, - позвал Руби. Он выдохнул это слово, а не произнес его. - Джес.

Я открыл глаза и стал искать его в бесконечной темноте.

- Руби? - позвал я, не переставая грести.

Когда, несколько секунд спустя, я понял, что его нет, было уже слишком поздно. Я яростно метался в разные стороны, не зная, куда смотреть, не зная, куда повернуть. В ту безлунную ночь я думал о цыплятах, что мы держали на заднем дворе фабрики. Не знаю, почему они засели у меня в голове. Когда ты входил в курятник, чтобы выбрать одного из них на убой, они носились зигзагами, не осознавая, куда бегут и от кого спасаются. У жертвы всегда было отсутствующее выражение лица, не испуганное, даже не грустное, просто потерянное.

Конечно, это была судьба: первой машиной, которую я встретил через час на пустынной дороге, оказалась машина отца. Именно отец нашел меня, голого, с безумным взглядом. Я прокричал о том, что случилось с Руби. Было ли хоть что-то понятно, не знаю.

- Он не шутит над тобой, - сказал отец. Он всегда так говорил. Никаких вопросов, только утверждения.

- Нет, точно, - проорал я.

- Ты не врешь?

Отвечать не имело смысла.

- Тогда он уже мертв, - сказал он, открывая мне дверь. - Мы вернемся за твоими вещами завтра.

Я боялся, что он злится на меня за то, что ему пришлось возвращаться домой с полпути в Кампар, куда он ехал играть в карты. Я боялся, поэтому больше ничего не сказал.

Вот так, в общих чертах, погиб мой друг Руби Вонг.