Тэш Оу. Шелковая фабрика Гармония.

В этот раз, впрочем, как и всегда, мы просто плыли. Без какой-либо цели. Мы не устраивали дурацких гонок вроде "а давай, кто первый переплывет рудник, тот выиграл". Оттолкнувшись от выступа и сделав пару гребков, я приготовился к погружению в ледяную воду. Холод сковал мое тело, сдавил грудную клетку так, что в легких почти не осталось воздуха. Я с трудом дышал, резко заглатывая воздух, но, хорошо зная это состояние, продолжал двигаться вперед. Рывок. Толчок. Снова рывок. Толчок. Мне было слышно, что Руби тоже задыхался, но я, не открывая глаз, продолжал плыть навстречу темноте.

– Джес, – послышалось сзади. Руби прохрипел мое имя, его голос нельзя было узнать. – Джес.

Я открыл глаза и попытался отыскать его взглядом в кромешной тьме.

– Руби? – позвал я, все еще двигаясь вперед.

Когда несколько мгновений спустя я понял, что Руби нет рядом, было уже слишком поздно. Я в исступлении бросался в разные стороны, не зная, куда смотреть, куда плыть. В ту безлунную ночь я вдруг подумал о курицах, которых мы держали во дворе за фабрикой. Не знаю, почему я вспомнил о них. Когда кто-то заходил в курятник, чтобы выбрать курицу на убой, птицы начинали бегать зигзагом, не понимая, куда и от кого они бегут. Жертвой, как правило, становилась та, что безучастно наблюдала за сородичами. Ни страха во взгляде, ни отчаяния, а лишь какая-то потерянность.

Уже час я шел по пустынной дороге, когда меня нагнала машина: то была машина Отца. Разве могло быть иначе? Именно Отец должен был найти меня в ту ночь таким: без одежды, с одичалыми глазами. Я прокричал ему о том, что случилось с Руби. Не знаю, говорил я связно или нес бессмыслицу.

– Он не разыгрывает тебя, – сказал Отец. Он произнес это в своей обычной манере: отец никогда не задавал вопросов, говорил только утверждениями.

– Нет! Я точно знаю это! – закричал я.

– Ты не выдумываешь?

Мне не пришлось отвечать.

– В таком случае, его уже нет в живых, – сказал он и открыл дверь, чтобы я сел в машину.
– Завтра вернемся за твоей одеждой.

Я боялся, что отец был зол на меня, ведь ему пришлось возвращаться домой, не завернув в Кампар, где каждый вечер он играл в карты. Я боялся и больше не проронил ни слова.

Вот так и погиб мой друг Руби Вонг, в общих чертах.