Шелковый Завод. Таш Оув.


Мы плавали, как и в другие разы, без цели, без глупой гонки, не соревнуясь, кто первый доплывет до другого берега. Мы просто плыли. Несколько футов от края, где отмель обрывается, я подготовился к холоду. Я сжался всем своим телом, выбрасывая воздух из груди. Я дышал резко, прерывисто, но мне знакомо было это чувство и я продолжил энергично двигаться. Толчок. Плыву. Толчок. Плыву. Я слышал прерывающееся дыхание Руби, отзывающееся эхом с моим, но я продолжал плыть в темноту с закрытыми глазами.


«Джэз»- послышался первый зов. Руби скорее выдохнул слово, а не произнес его: «Джэз».


Я открыл свои глаза и начал искать его в бесконечной темноте. «Руби?» сказал я, еще проплывая вперед.


Когда я осознал, спустя несколько секунд, что его нигде нет, то было уже поздно. Я неистово плавал в разные стороны, не зная где искать, куда направиться. В этой ночи, не освещенной лунным светом, я думал о цыплятах, которых мы держали на заднем дворе завода. Я не знаю, почему они пришли ко мне на ум. Когда вы заходите в загон, чтобы выбрать одного на убой, они начинают бегать зигзагами, не зная куда бежать и от кого спасаться. Жертва всегда имеет отсутствующее выражение лица, это не выражение ужаса или печали, скорее потеренности.


Конечно, это была судьба, первая машина, которую я встретил после часа ходьбы по пустынной дороге, была машина отца. Это должен был быть отец, кто нашел меня голым и с дикими глазами. Из меня с криком вырвалось происшедшее с Руби. И я даже не знаю, говорил ли я связано.


«Он же не разыгрывает тебя», - сказал отец. Это была его манера говорить. Он никогда не задавал вопросы, всегда утверждения.


«Нет, я уверен!» - я прокричал.


«Ты не придумываешь?»


Мне не требовалось отвечать.


«Тогда он уже мертв» - сказал он, открывая дверь, чтобы я забрался внутрь, - «Мы завтра вернемся за твоей одеждой».


Боюсь, он был зол на меня, из-за того что я его заставил проехать весь путь до дома, прежде чем снова направиться в обратном направлении в Кампар на вечернюю игру в карты. Я так думал и поэтому не сказал более ни слова.


Так умер мой друг Руби Вонг.