НЕКОТОРЫМ НЕ ДАНО

(Конец парада, часть 1)

Будучи младшим сыном Йоркширского землевладельца, Кристофер Тидженс мог брать от жизни все: все, что могли позволить себе состоятельные люди в процветающей стране. Его отличало полное отсутствие амбиций, но в Англии это было делом наживным. Происхождение Кристофера давало ему возможность не слишком заботиться об уместности своих нарядов, беспечно относиться к выбору друзей, и без опаски говорить то, что было у него на уме.

Вдобавок к своему скромному жалованию в Государственном департаменте статистики, Тидженс имел небольшой доход от имения своей матери. Волею судьбы его супруга также оказалась женщиной небедной.

Как и все тори, Тидженс располагал широким арсеналом насмешек, издевок и острот, и пользовался ими так умело, что неизменно захватывал внимание слушателей. Кристоферу было двадцать шесть лет; комплекция его была, если можно так выразиться, по-йоркширски грузной, а талия - не по годам оплывшей.

Когда Тидженс рассуждал о влиянии склонностей населения на результаты статистических исследований, сэр Реджинальд Инглби, его непосредственный начальник, слушал его с большим вниманием, и иногда одобрительно кивал: “Тидженс, вы самая настоящая энциклопедия точных практических знаний”. Кристофер принимал эту похвалу как должное, храня сдержанное молчание. Макмастер же не упускал случая отметить: “Вы очень добры, сэр Реджинальд”, что Тидженс также находил совершенно уместным.

Макмастер был немного выше Кристофера по должности, возможно потому, что он был несколько старше. На самом деле, Тидженс был удивительно мало осведомлен о возрасте своего соседа по квартире, впрочем, как и о его происхождении. Одного взгляда на Макмастера было достаточно, чтобы узнать в нем шотландца, причем из тех, кого называли “сыновьями пастора” за их усердие, трудолюбие и приверженность протестантским идеалам. Конечно, настоящим его отцом был вовсе не пастор, а какой-нибудь бакалейщик из Купара или вокзальный носильщик из Эдинбурга. Однако в случае с шотландцами подобные вещи не имели никакого значения, и, поскольку Макмастер явно не желал распространяться на тему своих родителей, Кристофер вскоре утратил к этому вопросу всякий интерес.

Тидженс всегда благосклонно относился к Макмастеру: во время учебы в Клифтоне, затем в университете Кембриджа; на работе и дома, в съемных комнатах гостиницы “Грейз Инн”. К этому шотландцу он чувствовал глубокую привязанность, и даже благодарность. Макмастер, казалось, отвечал ему взаимностью. Во всяком случае, он всегда старался быть Тидженсу полезным. Именно он, будучи назначенным личным секретарем сэра Реджинальда Инглби из Государственного казначейства, донес до него сведения о многочисленных талантах Кристофера, обучавшегося тогда в Кембридже. Новообразованный департамент статистики, детище сэра Реджинальда, как раз испытывал острую нужду в молодых дарованиях, и потому сразу после выпуска Тидженс получил там высокий пост, став в учреждении третьим по важности лицом.

С другой стороны, должность в Казначействе досталась Макмастеру исключительно благодаря рекомендации, данной сэру Томасу Блоку отцом Тидженса. Стоит также упомянуть о том, что именно родители Кристофера (а если быть точным, его мать), помогли молодому человеку окончить Кембридж и нашли для него жилье в Городе. Макмастер исправно выплатил им долг, и, как часть компенсации, предоставил Тидженсу возможность по приезду в Лондон поселиться в комнате своей съемной квартиры.

Все это было возможно только потому, что он был шотландцем. Тидженс мог подойти к своей матери, чья красота соседствовала с благодушием, и сказать:

– Мама, помните ли вы Макмастера? Этому бедному студенту требуется немного денег, чтобы окончить университет.

И мисс Тидженс отвечала:

– Конечно, дорогой. Сколько?

У молодого англичанина более низкого происхождения это оставило бы чувство классового долга. С Макмастером этого не произошло.

Во время одного очень неприятного эпизода из жизни Кристофера: все четыре месяца, которые его жена провела за границей со своим любовником, Макмастер был рядом, поддерживал Тидженса как никто другой и скрашивал его одиночество. Это был непростой период, поскольку подавление эмоций было основополагающим принципом существования Кристофера. По его мнению, разговоры о собственных чувствах и переживаниях были совершенно неуместны, как, впрочем, и размышления о подобных вещах.

И действительно, отъезд жены не вызвал в Тидженсе никаких видимых эмоций – вся его реакция ограничилась несколькими короткими фразами, адресованных в основном его отцу. Услышав новости, Мистер Тидженс, высокий, крепкий человек с седыми волосами и величественной осанкой, вышел в гостиную Макмастера, задумчиво помолчал несколько минут, а затем спросил:

– Потребуешь развода?

– Ни в коем случае, – ответил Кристофер. – Только последний мерзавец заставил бы женщину пройти через такое.

Мистер Тидженс обдумал это заявление, потом спросил:

– Ты позволишь ей развестись с тобой?

– Если она этого захочет, – последовал ответ. – Нужно подумать о ребенке.

– Ты готов отказаться от ее имущества в пользу ребенка?

– Думаю, устроить это будет несложно, – сказал Кристофер.

– …Понимаю, – произнес Мистер Тидженс.