Пересеченные параллели

К месту встречи она пришла бы с другого конца города. Я представляла ее рассерженной и собранной, готовой столкнуться и разбить меня в прах в затеянной мной игре. Это был финал, а Джов - главный приз. Узнав, что я получила от нее письмо, он собрался на выходные к друзьям.

Это письмо лежало у меня в кармане. Аккуратно написанный приказ к выполнению: “Встретимся в среду, двенадцатого, в 18.30 в баре отеля Алгонкуин”.

Но почему именно там?

Вот и отель.

Оставалось еще пять минут. До неизбежного.

Оделась я воительницей: с головы до ног в черное, распущенные волосы, тяжелые золотые кольца-серьги, яркий макияж. Моим козырем в этой игре были двадцать лет, и против нее я была готова использовать каждый их месяц.

Ведь она наверняка с сединой, морщинами, полновата и неряшлива. Ведь она придет в носках под босоножки, глядя как из музейной витрины через стекла очков. Я даже могла представить надежду, сдавленную внутри ее увядающего, стареющего тела. Мне бы осталось просто отправить ее на свалку.

Ее не было. А бар был похож на шахматное поле с парочками, переставляющими мартини, и официантами, разносящими подносы. Я же перемещалась между клетками столиков на манер черного коня, однако кроме пары скучающих бизнесменов, на меня ник-то не взглянул.

Конечно она не пришла. Она бы ни за что не пришла. Это была война самообладания и ее выиграла я. Но что за ужасная боль в шее. Я закала выпить и опустилась за угловой столик.

- Могу ли я присесть?
- Конечно. Вы должно быть англичанка.
- Почему?
- Для американки вы слишком вежливы.
- Они не вежливы?
- Только если хорошо заплатить.
- Британки не вежливы, и не важно, сколько вы им заплатите.
- Получается, мы обе здесь чужие.
- Вы правы. Но мой отец бывал здесь. Он любил Нью-Йорк. Он говорил, что это единственный город, где можно оставаться самим собой, пытаясь стать кем-то другим.
- И у него получилось?
- Что?
- Стать кем-то другим?
- Да. Да, он смог.

Мы замолчали. Она смотрела на дверь. Я смотрела на нее. Она была худа, взволнованна. Сейчас полуразвернутое, ее спортивное тело проглядывало очертаниями мускул спины, стянутыми рубашкой, белой, отглаженной, дорогой. Левая ее рука напоминала витрину Тиффани. Мне даже показалось странным, что, одев столько серебра, можно сидеть не кренясь.

Ее волосы были темно рыжими: терново, неистово рыжими и послушными, не то от природы, не то от ухода. Казалось, что в ней поровну намешенны вкус и безвкусица.

- Вы кого-то ждете? - спросила я.
- Ждала, - она взглянула на свои часики. - Вы здесь проездом?
- Нет, я живу в Нью-Йорке. Работаю в Институте перспективных исследований. Я встречаюсь здесь с ...

Встречаюсь: Жду встречи. Знакомлюсь. Представляюсь. Узнаю. Сталкиваюсь. Выясняю отношения. Борюсь.

Я встречаюсь здесь с…

Шквал ветра ворвался в бар, выплеснув напитки, разбросав будто пробки бутылки, отправив в воздух столы и швырнув их о стены. Официанток и клиентов вместе с креслами сдуло наружу. В комнате не осталось ничего и никого кроме нас. Онемевшие от ветра, остались только она и я, зачарованные друг другом.

Схватив свои вещи, мы вместе выскочили из разрушенной комнаты. Я должна была бежать за ней, ускользающей в мелькающие переулки. Где мы, было уже не понятно. Координаты изогнулись. Город искривился и я положилась на ее чутье.

Наконец мы остановились у ресторанчика в разрушенном районе. Проскользнув внутрь, мы сели за столик, зловеще убранный скатертью в клетку, с двумя гвоздичками и несолькими палочками гриссини. К нам вышел мальчик с кувшином красного вина и миской оливок. Он раздал нам меню, будто это был самый обычный ужин обычного дня. Будто я очутилась в семействе Борждиа и теперь они настаивали на заказе.

Я опустила глаза на меню: ВКУСНЕЙ НА ИТАЛЬЯНСКОМ.

- Мы встретилась с ним здесь, - начала она. - в 1947, в тот день я родилась.