Во власти тирана


Дэниэл Абрахам


Звуки знакомых голосов донеслись с улицы и заставили Клару проснуться. Светало. Скоро первые лучи развеют темноту ночи, а пока в небольшой комнате постоялого двора царил полумрак. Единственное окно в комнате не было застеклено, а лист пергамента, вставленный в раму, пропускал не столько свет, сколько холод. Клара натянула шерстяное одеяло до самого подбородка, посильнее вжалась в прохудившийся матрас и прислушалась к доносившейся с улицы ругани семейной пары, что повторялось чуть ли не каждое утро. Он был пьянчужкой с умом ребёнка, случайно оказавшимся в теле взрослого мужчины. Она – сварливой бабой, высасывающей из мужа все жизненные силы. Он спал с продажными женщинами. Она отдавала все заработанные им деньги своему брату. Перечень всех их супружеских конфликтов был скучным и печальным. Но печальнее всего, по мнению Клары, было то, что они перестали замечать любовь, на которой зиждились все их недовольства. Ведь кто станет прилюдно кричать на человека, если тебе на него плевать? Интересно, подумала Клара, а что если мне выглянуть и сказать, как им на самом деле повезло?


Когда она, наконец, решилась встать с кровати, было уже достаточно светло и можно было разглядеть, как на холоде дыхание превращается в пар. Не прибегая к помощи служанки, Клара быстро надела лежавшие под рукой бельё и платье. При иных обстоятельствах она бы до сих пор носила траур. Но если твой муж был обвинен в измене Короне и жестоко убит за это Лордом-регентом, необходимо хоть немного пересмотреть правила скорби. Клара обошлась кусочком ткани, замотанным на запястье и спрятанным под рукавом, о котором знала она одна. Ей этого было достаточно.


Когда в комнате стало светлее, Клара умылась и уложила волосы. На улице голоса ругающихся супругов сменились стуком телег, криками извозчиков, лаем собак. Именно этими звуками всегда был наполнен зимний Камниполь. Доусон терпеть не мог бывать в столице зимой, пренебрежительно объясняя это своими зимними хлопотами. Мужчинам его положения пристало проводить зиму на своих землях или принимать участие в Королевской Охоте. Теперь же земель не осталось вовсе. Лорд-регент Жедер Паллиако отобрал и передал все земли Короне, чтобы впоследствии раздать их тем, кого он считал достойным. А Клара тем временем вынуждена была выживать на гроши, получаемые от двоих младших сыновей. Где был её старший, Барриат, известно было одному Богу, а родная дочь изо всех цеплялась за имя мужа и молилась, чтобы никто и никогда не вспомнил о том, что в девичестве она была Каллиам.


В гостиной у камина её ждал Винсен Коу. На нём были кожаные охотничьи штаны, хотя в городе не предвиделось охоты, а его господин был давно мёртв. Блеск в глазах и неуверенная манера держаться в присутствии Клары свидетельствовали о той нелепой любви, которую он испытывал к этой женщине. Кларе не считала это поводом для гордости, но, нужно признаться, ей это льстило, и она невольно находила это очаровательным.


«Я оставил для вас миску овсянки с завтрака», - сказал Винсен. «И, если позволите, сейчас же приготовлю вам свежий чай».


«Благодарю», - ответила Клара, присаживаясь за небольшую железную плиту.


«Разрешите мне сопровождать вас сегодня, миледи?» Он задавал этот вопрос изо дня в день, будто ребенок, спрашивающий разрешения у любимого учителя.


«Я бы с радостью провела время в вашей компании», - обычно отвечала Клара. Обычно, но не всегда. «Однако на сегодня у меня запланировано несколько важных дел».


«Как скажете, мадам», - ответил Винсен, не уточняя, о каких именно делах идет речь. Он и без этого знал, что Клара имеет в виду.


В ее планы входило свергнуть Корону, и, если получится, уничтожить Жедера Паллиако.