Клару разбудил привычный шум голосов, доносившихся с улицы. Серое утро еще не успело добраться до ее маленькой комнатки в дешевом трактире и разогнать темноту. Вместо стекла окно было затянуто промасленной бумагой, плохо пропускавшей свет и совсем не защищавшей от холода. Клара плотнее укуталась в шерстяное одеяло и прижалась к тонкому матрасу, слушая очередную утреннюю перебранку супружеской пары. Он был пропащим пьяницей, не мужчиной, а бестолковым мальчишкой. Она – страшной мегерой, которая перепортила ему всю кровь и не позволяла свободно вздохнуть. Он не пропускал ни одной юбки. Она отдавала все его кровно заработанные деньги своему брату. От списка семейных бед веяло заурядностью, однообразием и тоской. Они оба не понимали, что в корне всех обид и ссор кроется любовь, – и это было печальнее всего, думала Клара. Никто не станет кричать и плакать посреди улицы по человеку, к которому равнодушен. Клара попыталась представить, что будет, если она отыщет этих супругов и скажет, как сильно им повезло.

Когда она наконец поднялась с кровати, в комнате уже посветлело: было видно, как от зимнего холода дыхание превращается в пар. Она быстро набросила нижнюю сорочку, сверху – платье с боковой шнуровкой, чтобы затягивать лиф без помощи служанки. Сложись всё иначе, она бы по-прежнему носила траур. Но ее мужа убил лорд-регент, обвинив в измене трону, и приходилось горевать по совсем другим правилам. Она обошлась маленькой повязкой на запястье, которую можно было легко спрятать от посторонних глаз под рукав. Клара знала о повязке, и этого было довольно.

Пока она умывалась и причесывалась, за окном становилось светлей. С улицы начали доноситься новые звуки. Грохот телег, крики извозчиков. Лай собак. Так звучал Кэмнипол, зажатый в тисках зимы. Доусон терпеть не мог жить в столице зимой. «Зимняя суета», – презрительно говорил он. Человек его происхождения должен проводить холодные месяцы в своих владениях или в разъездах с королевской охотой. Но теперь не было никаких владений. Лорд-регент Паллиако вернул земли короне, чтобы раздавать потом всем, кого хотел удостоить наградой. А Клара жила на скудные деньги, собранные двумя младшими сыновьями. От старшего сына, Барриата, давным-давно не было никаких вестей, а ее родная дочь старательно пряталась за фамилией мужа и молилась, чтобы королевский двор позабыл о том, что раньше она тоже носила имя Каллиам.

Винсент Коу ждал Клару в общем зале у камина. На нем был кожаный охотничий костюм, хотя в городе никто не устраивал охоту, и господин, которому он служил, был мертв. Нелепая любовь к Кларе светилась в его глазах, в том, как неуверенно он держался при ее появлении. В этом чувстве не было ни капли достоинства, но оно льстило Кларе, и, несмотря ни на что, она находила его трогательным.

– Я принес вам немного овсяной каши на завтрак. Сейчас заварю свежий чай.

– Спасибо, – ответила она, присаживаясь рядом с маленькой железной печью.

– Позволите ли вы мне сопровождать вас сегодня, миледи? – он задавал этот вопрос каждый день, как ребенок, добивающийся расположения любимого учителя.

– Я буду рада спутнику, благодарю, – она часто давала такой ответ. Часто, но не всегда.

– Сегодня меня ждут дела.

– Да, мадам, – сказал Винсент, но не стал больше ни о чем спрашивать. Он знал о ее делах.

Она собиралась свергнуть королевскую власть и уничтожить Жедера Паллиако, чего бы ей это ни стоило.