— Он приходит в себя.

— У них с глазами такое всегда творится.

Мир был смазанным. Что-то давило ему на правый глаз.

— Урк! - пробулькал он.

— Чёрт!

— Бери…

— Забудь, слишком поздно. Вытаскивай её.

— Нет, не поздно. Держи его, — у него перед взором вырисовалась фигура. Он почувствовал спёртый запах мочи и алкоголя. — Уил? Ты меня слышишь?

Он попытался поднять руку — хотел убрать то, что давило на глаз.

— Не дай ему… — на его запястье сомкнулись чьи-то пальцы. — Уил, тебе нельзя прикасаться к своему лицу!

— Почему он в сознании?

— Не знаю.

— Ты напортачил.

— Нет. Дай сюда.

Шуршание. Он замычал:

— Ммм... мммыммм

— Не шевелись, — он почувствовал, что кто-то дышит ему в ухо, близко и горячо. — У тебя в глазу игла. Не двигайся.

Он не двигался. Что-то завибрировало. Какое-то электронное устройство.

— Ах, чёрт, чёрт!

— Что?

— Они здесь.

— Уже?

— Да, их двое. Надо уходить.

— Я уже внедрился.

— Пока он в сознании, ты не можешь этого сделать. Ты ему мозги зажаришь.

— А может и нет, — щелчок расстегивающихся застежек.

— Повторяю, пока он в сознании, ты не можешь этого сделать, а времени у нас нет, к тому же он, может быть, даже не тот, кто нам нужен!

— Не хочешь помогать — хотя бы не мешай.

Уил произнес:

— Я… сейчас… чихну…

— Не самый подходящий момент для этого, Уил, — тяжесть навалилась ему на грудь. В глазах потемнело. Его глаз слегка дернулся. — Это может причинить тебе боль.

Боль от надреза. Низкий жужжащий электронный звук. В мозг словно вбили рельсовый костыль. Он закричал.

— Ты его поджариваешь.

— Всё хорошо, Уил. Всё хорошо.

— У него… блин, у него из глаза кровь течет.

— Уил, мне нужно, чтобы ты ответил на несколько вопросов. Важно, чтобы ты отвечал честно. Понимаешь?

«Нет нет нет…»

— Первый вопрос. С кем бы ты себя сравнил — с псом или котом?

«Что…»

— Давай же, Уил. Пёс или кот?

— У меня не получается считывать. Потому-то мы не делаем это, когда они в сознании.

— Отвечай на вопрос. Когда отвечаешь, боль утихает.

«Пёс!» — он закричал. — «Пёс пожалуйста пёс!»

— Что это было? «Пёс»?

— Да, он пытался сказать «пёс».

— Хорошо, очень хорошо. С одним разобрались. Какой твой любимый цвет?

Раздался звонок.

— Твою мать! Ах, твою мать!

— Что?

— Волк здесь!

— Не может быть.

— Тут написано, что он, мать его, здесь!

— Покажи.

«Синий!» — он крикнул в тишину.

— Он ответил. Видишь?

— Вижу! Какая разница? Нам надо уходить. Уходить!

— Уил, мне нужно, чтобы ты представил число от
одного до ста.

— Твою ж...

— Любое число, какое тебе нравится. Давай.

«Я не знаю…»

— Уил, сконцентрируйся.

— Волк приближается, а ты тут дурью маешься — берешь пробу не у того парня. Подумай ты своей головой!

«Четыре я выбрал четыре…»

— Четыре.

— Я видел.

— Хорошо, Уил. Осталось всего два вопроса. Ты любишь свою семью?

«Нет да какую…»

— Он сбит с толку.

«У меня нет… Наверное да точно да ведь все любят…»

— Стой, стой. Хорошо. Вижу. Черт, это странно.

— Последний вопрос. Зачем ты это сделал?

«Что… Я не…»

— Это простой вопрос, Уил. Зачем ты это сделал?

«Что сделал что что что…»

— Граница. В смысле, тут восемь разных сегментов граничат друг с другом. Мне гадать придется.

«Я не понимаю о чем вы я ничего не сделал клянусь я никогда никому ничего кроме… кроме… когда-то я знал одну девушку…»

— Вот.

— Да. Да, отлично.

Ему заткнули рот ладонью. Давление на глаз усилилось, его словно высасывали. Они хотят его выдернуть... Нет — они вытаскивали из глаза иглу. Наверное, он закричал. А потом боль ушла. Чьи-то руки потянули его вверх. Он ничего не видел. Он плакал, жалея свой измученный глаз. Но глаз всё еще был на месте. Глаз был на месте.