Хит восстает

(Ричард Касл)

Рук рассказал ей, что две недели назад он из Риеки, на Адриатическом море на грузовом корабле добрался до Монровии, на западном побережье Африки, где стал свидетелем того, как среди белого дня отгрузили партию оружия, поставляемого на черный рынок. Дилер, наблюдавший на причале за тем, как тридцать тонн обойм для АК-47 и ящики с гранатометами переносили на поджидавшие грузовики, то и дело поглядывал из своего «рендж ровера» в сторону навигационной башни судна, где прятался Рук, старавшийся остаться незамеченным. А когда автоколонна с грохотом уехала с пристани, Рук пошел к себе в кубрик, и тут же его схватили трое приспешников дилера. Ему надели мешок на голову и час с лишним везли. На плантации в горах, где Рук оказался, мешок с головы сняли, но надели наручники и заперли его в пустой конюшне.

Уже в сумерках его отвели на огромную лужайку возле желтого колониального особняка, где за садовым столом под гирляндами, похожими по форме на стручковый перец, распивал кайпиринью торговец оружием, бывший агент MI6 по имени — ну, по крайней мере, живущий под именем — Гордон Маккиннон. Рук решил не показывать, сколько всего он уже успел разузнать о Маккинноне... и о том, как бывший сотрудник британской разведки сколотил состояние, продавая оружие на черном рынке в страны Африки, на которые наложено эмбарго... и о том, что вина за реки крови, пролитые в Анголе, Руанде, Конго, а в последнее время и в Судане, лежит и на этом пьяном, загорелом рыжем типе, который сейчас сидит перед ним.

— Садись, Джеймсон Рук, — предложил он, указав на деревянную табуретку с другой стороны стола. — Ну ты даешь. Я тебя узнал еще в Хорватии, когда ты поднялся на борт. — Рук сидел молча. — Можешь называть меня Горди. — Тогда он рассмеялся и добавил, — Но, как я догадываюсь, ты это уже и без того отлично знаешь, да? Ага, я прав? — Он толчком отправил фужер по грубым доскам стола в сторону Рука. — Пей до дна, это, чтоб тебя, лучшая кайпиринья на всем этом гребаном континенте. А у меня и бармен, и кашаса1 привезены из Бразилии. — Возможно, он находился в степени опьянения, не позволяющей догадаться, что гость не может взять бокал, потому что руки у него скованы в наручниках за спиной.

— Я читал все твои книжки. Неплохо. Про Боно и Мика. Про Билла Клинтона. Ты молодец. Но, слушай, ты же и про Тони Блера, чтоб ему пусто было, написал? И про Аслана Масхадова? Да я уверен, что у меня тут дела поинтереснее, чем та чепуха, которую ты написал о том чертовом чеченце. Масхадов, ха-ха! Мне жаль, что не я продал ту гранату, на которой его подорвали. — Он наклонил свой фужер на себя, плеснув себе в лицо, так что коктейль закапал на его рубашку «Эд Харди». Его бармен поставил ему новый бокал, и он продолжил, — А теперь пей до дна. Пьешь в последний раз.

И он поднялся, наставив на Рука израильский «Десерт игл» .50, самый огромный пистолет, который доводилось видеть Руку. Но потом он повернулся, посмотрел налево и выстрелил в ночь. За оглушительным хлопком немедленно раздался шипящий свист, и все вокруг осветилось от ослепительно-белой вспышки, яркой, как молния. Рук обернулся. Он увидел, как от резкого света вспыхнул магний на столбах ограждения вдоль огромной лужайки. Маккинон снова выстрелил. Пуля вызвала еще одну вспышку и с шипением полетела над пастбищем, осветив несущихся прочь лошадей и пару стоявших вдалеке самолетов «Гольфстрим IV».

Торговец оружием поднял в воздух оба кулака и испустил в небо Либерии воинственный клич. Он допил свой фужер и заговорил хриплым голосом:

— Знаешь, что мне нравится? Я живу и не парюсь. А слыхал ли ты, что у меня хватит чертова бабла, чтобы купить себе собственную страну? — Тут он рассмеялся. — Ах забыл, я же ее уже купил! Ты в курсе, Рук, мне дали, послушай только, — дипломатическую неприкосновенность? Меня тут назначили министром какого-то говна. Правда. Творю что пожелаю, и никто меня и тронуть не может.

Он поднял «десерт игл» и шагнул ближе, снова направив ствол на Рука.

— Вот что бывает, когда суешься не в свое дело.

Рук в упор посмотрел на направленное на него дуло и сказал:

— На чем там меня сюда привезли, на «рендж ровере»? Скажи своему подручному подогнать машину сюда. Думаю, мне уже пора ехать. — МакКиннон резко дернул рукой, чтобы припугнуть пистолетом. — Убери эту чертову штуку, ты же не собираешься в меня стрелять.

— Не собираюсь? И почему это ты так решил?

— Потому что иначе ты сделал бы это еще там, в порту, и мой труп уже плыл бы в сторону Канарских островов. Потому что ты устроил для меня все это… представление. Ведь если ты убьешь меня, то кто же напишет о твоих похождениях, Гордон? Тебе же только этого и надо, верно? Ну конечно же. И ты подбросил мне фразы, из которых выйдут классные цитаты. «Живу не парясь», да? «Министр какого-то говна»? Великолепно. Трудно плохим мальчикам живется без восторженных поклонников, да? Ты привез меня не для того, чтобы убить, ты хочешь, чтобы я превратил тебя в легенду.

Примечания:
1 Бразильский ром