Еще сто пятьдесят лет назад, когда ведомственные конфликты между Землей и Марсом близились к войне, Пояс казался далеким горизонтом огромных залежей минералов, недосягаемым для жизнеспособной экономики. Даже в самых смелых мечтах корпорации не могли представить себе, что доберутся до планет, лежащих за его пределами. Тогда Соломон Эпштейн сконструировал небольшой гибридный механизм, прикрепил его к корме своей трехместной яхты и отправился в путь. Вооружившись мощным телескопом, все еще можно было разглядеть этот корабль, мчавшийся со скоростью света в черную пустоту. Самые грандиозные похороны за всю историю человечества. К счастью, необходимые чертежи сохранились на его компьютере. Механизм Эпштейна не достал для людей звезду с неба, зато приблизил их к планетам.

Переоснащенный колониальный корабль «Кентербери» длиной в три четверти километра и шириной в километр напоминал пожарный шланг и был почти совсем пустым. Когда-то он переправлял на себе людей, технику, чертежи, машины, воздух и надежду. Теперь не многим менее двадцати миллионов человек населяли спутники Сатурна. Около миллиона их предков прибыли туда на борту «Кентербери». Сорок пять миллионов перебрались на спутники Юпитера. Спутник Урана, самое отдаленное человеческое поселение, по крайней мере, до тех пор, пока мормоны не достроили свой эпохальный корабль и не отправились навстречу звездам и неограниченной рождаемости, принял на себя пять тысяч.

И, конечно, Пояс.

Если спросить вербовщиков Союза Внешних Планет, когда они навеселе и расположены к беседе, они, возможно, скажут, что население Пояса составляет сто миллионов человек. Задайте тот же вопрос внутреннему переписчику – он ответит, что около пятидесяти миллионов. Как ни крути, народу было полным-полно, и всем требовалось немалое количество воды.

Поэтому теперь Кентербери и дюжина его собратьев-кораблей, принадлежавших компании «Чистая и свежая вода», мотались от щедрых колец Сатурна к Поясу, чтобы привезти оттуда ледники, и будут делать это до тех пор, пока не превратятся в безнадежную рухлядь.

Джим Голден видел в этом своеобразную романтику.

- Голден?

Он обернулся к ангарной палубе. Главный инженер Наоми Нагата смотрела на него с высоты своего почти двухметрового роста одновременно с удивлением и досадой, по старой поясской привычке пожимая руками вместо плеч. Копна ее кудрявых волос была собрана в хвост на затылке.

- Голден, ты меня слушаешь или просто в окно смотришь?

- У нас проблема, - ответил Голден, - и ты такая умница, что все уладишь, хотя нет ни денег, ни оборудования.

- Так значит, ты не слушал, - рассмеялась Наоми.

- Честно говоря, нет.

- Что ж, суть ты, тем не менее, уловил. Шасси «Рыцаря» не сработает в атмосфере, если не заменим сальники. Это будет трудно?

- Спрошу старика, - ответил Голден, - Но я что-то не припомню, когда мы в последний раз использовали шаттл в атмосфере?

- Никогда, но по уставу у нас должен быть хотя бы один корабль, пригодный для атмосферных условий.

- Командир!- прокричал через весь отсек землянин Амос Бертон, помощник Наоми, и помахал им пухлой рукой. На самом деле только Наоми. Амосу было наплевать, что он служит на борту корабля Мак Дауелла и что Голден заместитель командира. Для него существовал только один начальник – Наоми.

- В чем дело? – крикнула Наоми.

- Кабель сгорел. Можете придержать эту фиговину, пока я схожу за запасным?

Наоми вопросительно посмотрела на Голдена. Тот шутливо козырнул. Девушка прыснула и покачала головой. Голден поглядел вслед ее высокой худенькой фигурке в засаленном комбинезоне.

Отслужив семь лет в земном флоте и проведя пять лет в космосе с гражданскими, он так и не привык к длинным и узким до невозможности костям поясцев. Детство, проведенное среди людей, навсегда повлияло на то, как он воспринимал окружающий мир.

У центрального лифта Голден на секунду задумался. Перед ним лежал соблазн подняться к Эйд Тукунбо. Ее улыбка, голос, запахи ванили и пачули исходившие от ее волос… Но он все же выбрал отсек лазарета. Дело – прежде всего.

Когда он вошел, доктор Шед Гарви как раз обрабатывал обрубок левой руки Камерона Пажа, склонившись над лабораторным столом. Месяц назад локоть Пажа придавила глыба льда весом в тридцать тонн, въехавшая в него на скорости пять миллиметров в секунду. Когда занимаешься опасным трудом откалывания и перевозки айсбергов в условиях невесомости, такие ранения – не редкость, и Паж воспринимал все произошедшее как неизбежную участь настоящего профи. Голден склонился над плечом Шеда, чтобы посмотреть, как тот вынимает личинки из мертвой ткани.

- Ну что, как тут дела?

- Неплохо, сэр, - ответил Паж, - у меня еще осталось несколько нервов. Шед как раз объяснял, как будет крепиться протез.

- При условии, что мы сможем сдержать некроз, - добавил врач, - и проследите, чтобы он не выздоровел полностью до того, как мы доберемся до Цереры. Я проверил в правилах: Паж работает уже достаточно долго, чтобы получить протез с обратным питанием, датчиками давления и температуры и программным обеспечением высшего класса. Полный комплект. Почти не отличишь от настоящей руки. На внутренних планетах используют биогель для восстановления конечностей, но его покупка не входит в нашу медицинскую смету.

- К черту внутренних! К черту их чудодейственное желе. Лучше уж у меня будет добрый поясский протез, чем то, что эти кретины намешали у себя в лабораториях. С их потрясающей рукой я бы, наверное, тоже стал придурком, – выпалил Паж, и тут же спохватился. – Ну да, это… без обид, командир.

- Все в порядке, я рад, что ты идешь на поправку, - ответил Голден.

- Скажи ему, - в глазах Пажа заблестели озорные огоньки. Шед залился краской.

- Ну, я слышал от других парней, - проговорил он, избегая взгляда Голдена, - какое-то время твое тело привыкает к протезу. Так вот, если в таком состоянии мастурбировать, чувствуешь, ну… как будто рука женская.

Голден выдержал многозначительную паузу. Шед был готов сгореть со стыда.

- Рад слышать, а что насчет некроза?

- В ране инфекция, - ответил Шед, - но личинки не дадут ей распространиться, и воспаление в этом случае нам на руку, поэтому, если состояние будет стабильным, мы не станем его лечить.

- Он будет готов к следующему рейсу?

Впервые Паж нахмурился.

- Черт побери, я буду готов. Я всегда готов. Это моя работа, сэр.

- Возможно, - вынес свой вердикт доктор. - Все зависит от того, как пройдет сцепление. Если не к этому разу, так к следующему.

- Плевать, - возмутился Паж. - Я одной рукой надроблю больше льда, чем половина всех болванов, которых вы держите на этом корыте.

- Опять же рад слышать, - едва сдержал улыбку Голден. – Так держать!

Паж фыркнул. Шед вынул еще одну личинку. Голден направился к лифту, и на этот раз он не сомневался в выборе.