Через мгновение я оказался лицом к лицу с лидером большевиков. Взглянув на меня, он внезапно вздрогнул, но тотчас взял себя в руки. Он сидел, закинув ноги в сапогах на стол из красного дерева, сигара в углу рта. Волосы под кожаной фуражкой были взъерошены, лицо небрито и покрыто щетиной. Одежда его были неопрятной, а на поясе висел большой кинжал. На столе рядом с ним лежал револьвер. Я никогда раньше не видел большевиков, но по его виду я понял, что это был один из них. - Ты говоришь, что уже однажды бывал в Берлине? – спросил он и, не дав мне времени ответить, добавил. – Когда говоришь, не называй меня «Ваше превосходительство» или «светлость», или еще как-нибудь в этом роде. Просто зови меня «брат» или «товарищ». Настала эпоха свободы. Ты так же хорош, как и я, ну, или почти так же. - Спасибо, - поблагодарил я. - Да, не будь ты таким чертовски любезным, - буркнул он. – Ни один порядочный товарищ никогда не говорит «спасибо». Так ты был в Берлине раньше? - Да, - ответил я. – Я писал о жизни Германии во время войны. - Война, война! – промямлил он со всхлипом. – Заметь, товарищ, что я рыдаю, когда говорю о ней. Если будешь писать что-нибудь обо мне, непременно укажи, что я плакал при упоминании войны. Нас немцев так несправедливо осудили. Когда я думаю о разоренной Франции и Бельгии, я не могу сдержать слез. Он достал грязный красный носовой платок из кармана и начал рыдать. - Как только подумаю о потере всех этих английских торговых судов! - О, не стоит беспокоиться, - сказал я, - все это компенсируют. - О, я надеюсь, очень надеюсь, - промолвил вождь большевиков. В то же мгновение в дверь громко постучали. Большевик поспешно вытер с лица слезы и убрал носовой платок. - Как я выгляжу? – обеспокоенно спросил он. – Не очень гуманно, я надеюсь? Не мягко? - О, нет, - сказал я, - довольно жестко. - Это хорошо, - ответил он. – Хорошо. Но ДОСТАТОЧНО ли жестко? Он поспешно провел руками по волосам. - Быстро, - потребовал он, - подай мне вон тот кусок жевательного табака. Входите! Дверь распахнулась. Человек в костюме очень похожем на костюм лидера большевиков важно вошел в комнату. У него в руках была пачка бумаг, и, по-видимому, он был неким военным секретарем. - Эй, товарищ! – фамильярно сказал он. – Это смертные приговоры! - Смертные приговоры! – произнес большевик. – Лидерам последней революции? Превосходно! Какая кипа! Подожди минутку, пока я их подпишу. Он начал быстро подписывать приговоры один за другим. - Товарищ, - сердито произнес секретарь, - ты не жуешь табак! - Я жую, жую, - ответил вождь, - или, во всяком случае, я как раз собирался это делать. Он откусил большой кусок табака, как мне показалось, с явным отвращением и неистово принялся его жевать.