Martina
В следующее мгновение я оказался прямо перед Главным Товарищем Большевиком. Увидев меня, он вздрогнул от неожиданности, но сразу овладел собой.
Он сидел, закинув ноги в огромных сапожищах на стол красного дерева: в зубах цигарка, из-под овечьей папахи выбиваются лохматые космы, небритое лицо заросло щетиной, одет неряшливо, за поясом большой нож, на столе револьвер.
Большевиков я раньше не встречал, но тут ошибиться было невозможно.
- Значит, вы не первый раз в Берлине?- спросил он и, не дожидаясь ответа, добавил:
- Только не надо всяких сиятельств и превосходительств. Зовите меня просто “брат”, или “товарищ”. Настала эра свободы. Все мы теперь равны… или почти.
- Вы очень любезны, - ответил я.
- К черту вежливость! – сердито рявкнул он. – Товарищи друг перед другом не расшаркиваются. Так вы бывали раньше в Берлине?
- Да, - ответил я, - во время войны. Хотел описать Германию, так сказать, изнутри.
Большевик вдруг всхлипнул и забормотал, прерывая свою речь сдавленными рыданиями.
- Ах, война, война! Видите, товарищ, я плачу, говоря о ней. Решите написать обо мне - не забудьте этих слез. Историки к нам немцам несправедливы. А я как подумаю, что стало с Францией и Бельгией, - просто сердце разрывается!
Он вытащил из кармана замызганный кумачовый платок и продолжил прерывающимся голосом:
– А торговые суда англичан! Сколько их потонуло!
– Вы зря так расстраиваетесь, - сказал я, - долг не останется неоплаченным.
– Надеюсь, надеюсь, - сказал Главный Большевик.
В дверь громко постучали.
Большевик тут же утер с лица слезы и спрятал платок обратно в карман.
- Как я? – встревожено спросил он. - Вид не слишком человечный? На добряка не смахиваю?
- Да нет, что вы! Вид вполне зверский, - заверил его я.
- В самый раз, в самый раз… Или еще подбавить?
И он быстро взлохматил себе волосы.
- Дайте-ка сюда тот кусок жевательного табака! Так, теперь можно. Войдите!
Дверь широко распахнулась.
В кабинет без особых церемоний вошел человек, тоже одетый как типичный большевик. В руках у него была стопка бумаг, и про себя я окрестил его начальником секретариата.
- Эй, товарищ! – сказал он, держась довольно развязно. – Смертные приговоры готовы!
- Приговоры? – оживился Главный Большевик. – Для вождей Прошлой Революции? Отлично! И так много! Ничего, сейчас все быстро подпишем.
И он начал один за другим подмахивать приговоры.
- Товарищ, - в голосе вошедшего появились стальные нотки, - ты что, не жуешь табак?!
- Конечно, жую, - ответил вождь Новой Революции, - как раз собирался.
Он отломил изрядный кусок табака, с видимым отвращением сунул его в рот и остервенело задвигал челюстями.
|