Все началось обычным вечером, славным и как всегда чуть шумным. Была суббота. Мы все ждали папу домой к обеду. По утрам в субботу он обычно дома, но в этот раз его вызвали к маленькому пациенту, а дети, как известно, не могут ждать, пока у кого-то там начнется рабочий день. Мама готовила в духовке жаркое, аромат которого разносился по всей кухне. Дядя Дуглас с Джоном все трудились в старом сарайчике над скафандром, но все остальные были на кухне… Мама включила проигрыватель, и громкие звуки Концерта №2 для фортепиано с оркестром Брамса заглушили наш шум и гам. Сьюзи проводила операцию по удалению аппендикса у одной из своих кукол. При этом она еще чистила морковку, и ножик, которым она это делала, служил ей одновременно и скальпелем. Вообще-то, Роб должен был помогать ей и с "операцией", и с морковкой, но ему это уже наскучило, и он сидел на полу со стареньким деревянным паровозиком и, совсем как настоящий паровоз, громко гудел. Наш маленький серый французский пудель, Коллетт, принимал участие в этой забаве, заливаясь веселым лаем. Датский дог, Мистер Рочестер, все гавкал на одну из кошек, а та пряталась от него за холодильником. И только я была тиха, как ангел, потому что делала уроки: на меня давил груз целой кучи задачек по математике. Я сидела у пылающего камина и, кажется, уже наполовину поджарилась с одного бока… Но я так пригрелась, так было тепло и уютно, что лень было пошевелиться и отодвинуться от огня. …И тут зазвонил телефон… Мама молча стояла с телефонной трубкой в руке. Сьюзи все допытывалась: "Ма-а-а-м, кто это? Ну кто это?". Мистер Рочестер зарычал. А Роб сказал с ужасно серьезным видом: "Мистер Рочестер, я думаю, тебе лучше вести себя тихо". Он всегда говорит с таким серьезным видом, когда ему кажется, что происходит что-то важное. "Вики, сходи позови дядю Дуга", - сказала мне мама. Было пока светло (ведь мы все еще жили по летнему времени), но уже прохладно и ветрено, как всегда бывает во время первых заморозков. Меня била дрожь, когда я бежала по заиндевевшей траве к сараю; я даже не знала, дрожу ли я от холода или от сознания того, что случилось нечто ужасное. Джон стоял в скафандре, когда я добежала до сарая. Они с дядей Дугласом трудились над ним с прошлого Рождества, когда дядя приехал. В скафандр была встроена рация, баллон с кислородом и еще с чем-то там; в шлем вмонтирована система управления рацией, устройства для подачи воздуха, тепла, питьевой воды и даже таблетка аспирина (это единственный медикамент, который папа разрешал принимать Джону). Каждое пенни из своих карманных денег, каждую монетку, которую Джону удается заработать – подстригает ли он лужайки, рубит дрова или сидит с детьми (если не подворачивается ничего получше) – он тратит на свой скафандр. Я уверена, что и дядя Дуглас потихоньку подбрасывает ему деньги (хотя и предполагается, что он этого не делает), на всякие там резиновые камеры, которые, как Джон уверяет, ему просто необходимы. Это самый настоящий космический скафандр! Он получил первый приз штата на конкурсе научных проектов среди учащихся.