Шкурка дракона. (Отрывок из повести Лайона Спрег де Кампа) После свидания с прекрасной Люсиной, дочерью чародея Балдониуса, Эвдорик Дамберстон, эсквайр, возвратился домой с ликом вытянутым точно слоновий хобот. На что родитель Эвдорика, сэр Дамбер, сказал: – Как все прошло, мой мальчик? Бедственно, не так ль? – Я… – начал было Эвдорик. – Или не предупреждал я, что это лишь нелепое упрямство? И кто был прав? Тогда как у барона Эммерхарда дочурок больше, чем он в состоянии пристроить замуж, и за каждой дается добрый кус земли, словно ты этого не знал. Так чем ты оказался им негож? – Я… – вновь заговорил Эвдорик. – Давай же, парень, рассказывай! – Как же он расскажет, если ты не замолкаешь ни на мгновение? – вступилась за сына леди Анисет. – О! – произнес сэр Дамбер. – Что ж, извиняй, сын. И все же, сверх считаю нужным добавить то, что говорил тебе уже не раз. Стань ты Эммерхардовым зятем, уж он употребил бы все свое влияние, чтобы снабдить тебя шпорами. Мыслимо ли это, здоровяк о двадцати трех лет, и все еще не возведен в рыцари! Вот уж действительно позор на весь наш род. – Но не ведется нынче войн, дающих повод к рыцарской отваге, – сказал Эвдорик. – Тут ты прав, сынок. Воистину, все мы возносим хвалу нашему мудрому верховному правителю за те тринадцать лет благословенного мира, что он нам дал. И посему, чтоб совершить геройский поступок, юношам нашим приходится устраивать засады на бандитов, сокрушать бунтовщиков и затевать столь же бесплодные деяния. Как скоро сэр Дамбер сделал паузу, Эвдорик ввернул: – Отец, у этой проблемы, мне кажется, наметилось решение. – Как это понимать прикажешь? – Если бы вы только дали мне сказать, сэр! Прежде, чем вверить моим заботам Люсину, доктор Балдониус отрядил меня на дело, которым я смогу снискать рыцарское звание со всеми вытекающими привилегиями. – И что за дело? – Надобно добыть два квадратных ярда отменной драконьей шкуры. Ему она необходима для магических обрядов. – Но в наших краях драконов нет уже лет сто и даже больше! – Все так, отец. Однако ж, как сообщил Балдониус, злобными рептилиями еще изобилует восточная сторона – земли Патения и Пантороция. Так он снабдит меня рекомендациями к коллеге своему, доктору Распиудусу из Патении. – Что? – воскликнула леди Анисет. – Ты говоришь о длительной поездке в неведомые дали, где, люди, по слухам, скачут на единственной ноге или же лица носят на брюшках? И даже если выяснится, что чародей Балдониус приходится личным волхвом барона Эммерхарда, что отнюдь не добавляет благородства его крови, я не позволю! – Пусть так, – сказал Эвдорик, – но кто был знатен, когда Божественная Двоица созидала мир? – Наши пращуры были, в чем я не сомневаюсь, как бы с этим не обстояло дело у просвещенного доктора Балдониуса. Вы же, молодежь, всегда полны идей идеалистических. И многие из вас склонны разделять бредовые представления Истерлингов, у которых, как я наслышана, нет даже надлежащей религии. Они продолжают следовать своему дикому заблуждению, будто бы Господь единственен, тогда как всем известно, что Бог – двоичен. – Не будем забираться в дебри теологии, – распорядился сэр Дамбер, воздев подбородок горе. – К вашему сведению южане-язычники убеждены, что Создатель триедин, а это куда как тлетворнее, нежели ересь Истерлингов. – Я непременно спрошу у Господа, как же в действительности обстоят дела, случись мне встретить его в моем странствии, – отозвался Эвдорик. – Не святотатствуй, ты, нахальный щенок! И, что бы там ни говорили, доктор Балдониус всегда был человеком с обширными связями при дворе. Не так-то он и прост, я вам замечу. И, думается мне, я мог бы убедить его произнести заклинание над пашнями моими, стадами и челядью во благо наше и процветание, попутно сея оспу и мор на врагов. Как тот презренный Райнмар. Что ты на это скажешь? До чего же скверные времена нам выдались! Бог и Богиня ведают, как нам потребна вся их чудодейственная помощь, чтобы спастись от разорения. Возможно, пробудившись в один из дней, найдем, что потеряли, поддавшись увещеваниям этого хитроумного барышника с купленным титулом, пером вместо копья и распиской взамен щита. – Так вы даете мне свое благословенье, сир? – воскликнул Эвдорик, и простодушная ухмылка расщелила молодое, залубенелое на солнце лицо.