Скиннер поднялся первым, так и не сумев заснуть после секса. - После секса, - улыбнулся он. – После секса. Занимались любовью, звучит совсем иначе… - подумал он. Обычно сразу же после секса он отключался, но не сегодня. Кэй Баллантайн спокойно спала рядом. Абсолютно удовлетворенная. Легкая улыбка блаженства скользила по ее губам, хранящим следы прошлой ночи. Безукоризненная белизна постельного белья подчеркивала красоту черных струящихся волос. Трепетная нежность захлестнула Скиннера. – Занимались любовью, - прошептал он, целуя Кэй осторожно, боясь поцарапать ее своей небритостью. Завернувшись в зеленый клетчатый халат, он дотронулся до эмблемы пива Harp 1875, прошитой золотистой нитью на нагрудном кармане. Кэй подарила его на прошлое Рождество. Тогда они только начали встречаться, и такой подарок говорил о многом. А что он подарил? Скиннер не мог вспомнить: наверное, тряпку какую-нибудь. Скиннер прошел на кухню, достал из холодильника банку Stella Artois, и, открыв ее, направился в гостиную. Выудив пульт из складок гигантского дивана, Скиннер включил «Секреты мастеров». Шел второй сезон этого популярного шоу. Ведущий, известный шеф-повар Алан Де Фрете, ездил по всей стране и приглашал на программу разных поваров, которые делились своими секретными рецептами. Их оценивали приглашенные знаменитости и ресторанные критики. Однако, решающее слово оставалось за самим Аланом Де Фрете. Этот именитый повар недавно наделал шума, опубликовав книгу «Секреты мастеров для спальни». На страницах книги мировые звезды кулинарного искусства дают рецепты, как им удалось усовершенствовать тактику обольщения и обогатить сексуальную жизнь с помощью афродизиаков. Книга мгновенно стала бестселлером и оставалась лидером продаж несколько недель. В этот раз съемочная группа Де Фрете делала программу в одной из гостиниц Ройял Дисайд. В присутствии Алана, обладающего внушительным ростом, напыщенным видом и издевательско-самонадеянной манерой общения, приглашенный повар выглядел довольно зажатым. На своей собственной кухне. Потягивая пиво, Скиннер, не без доли превосходства, наблюдал за молодым поваром, который заметно нервничал, часто моргал и стоял, не разжимая скрещенных на груди рук. Сам Скиннер пару раз проверял кухню этого ужасного тирана, и каждый раз был однозначен в своей оценке. Теперь он просто выжидал, как начальство отреагирует на его отчет. - Кухня должна быть стерильной, стерильной, стерильной, - размахивал кулаком Де Фрете, как бы вбивая эти слова молотком в голову молодого повара. Тот безмолвно смирился с происходящим с ним кошмаром, в котором ему была отведена жалкая роль безропотной марионетки. - Со мной бы у него этот номер не прошел, - подумал Скиннер, поднося пиво ко рту. Банка оказалась пуста, но в холодильнике было еще несколько Stella Artois. - Да, кухня этого Де Фрете – вонючая помойка, вот и все! – настаивал на своем белый молодой человек. Его одежда – подобранные со вкусом дизайнерские вещи – не просто намекала, а, казалось, кричала о статусе и финансовом положении своего владельца. Дэнни Скиннер при росте выше среднего выглядел еще внушительнее за счет пристального взгляда темно-карих глаз и густых широких бровей. Волнистые черные волосы, зачесанные набок, придавали ему порочный, несколько самонадеянный вид. Заостренный подбородок и изогнутая ниточка губ выдавали непостоянство характера, даже когда он был не в духе. Боб Фой, сидевший за столом напротив Скиннера, не привык к такому обращению. Это был плотный, краснощекий мужчина лет пятидесяти, уже много лет страдающий циррозом печени. Светло-русые волосы, зализанные назад, начали седеть на висках. На квадратном тяжелом лице читалась усталость. Недоверчиво приподняв бровь, Боб слушал Скиннера. Но в этом выражении было чуть различимое любопытство, даже легкая заинтересованность, поэтому Дэнни продолжал настаивать на своем. – Я просто делаю свою работу. И могу сказать, его кухня – настоящий беспредел! Дэнни Скиннер начал карьеру стажером в муниципальном совете Эдинбурга и продолжал работать санитарным инспектором там же целых три года. Совсем недолго, по мнению его начальника, Боба Фойя. – Мы вообще-то здесь говорим об Алане Де Фрете, не забывайся, сынок, - недовольно заметил он. Разговор проходил в офисном зале, разделенном на рабочие места тонкими перегородками. Огромное окно, несмотря на двойную раму, пропускало дневной свет и шум бесконечно мчавшихся по Ройял-Майл автомобилей. У несущих стен в ряд стояло несколько «антикварных» железных шкафов для документов, любезно переданных по наследству другими отделами, и ксерокс, благодаря которому техник был самым востребованным во всем учреждении работником. В углу расположилась неизменно грязная раковина, рядом – холодильник и фанерный столик для чаепитий. Лестница вела в конференц-зал и в соседний отдел, но чтобы попасть туда, нужно было пройти через промежуточный этаж, на котором скромно разместилось два отдельных офиса. Неожиданно резко Фой швырнул на стол отчет, тщательно подготовленный Скиннером. Взглянув на усталые лица коллег, сидевших рядом, Дэнни понял, что поддержки ждать не от кого. Колин МакГи, невысокий толстяк из Глазго в сером костюме, который слишком плотно сидел на нем, заинтересованно высматривал что-то в кипе бумаг на столе, стараясь не встретиться взглядом с Дэнни. Освальд Эйткин, высокий, болезненно худой блондин с морщинистым, страдальческим лицом, ответил Скиннеру пристальным взглядом, полным неприязни. Он видел перед собой самонадеянного мальчишку, одного из тех, чьи души вечно мечутся в неустанной борьбе за что-то. Как его раздражали эти горящие глаза, не дающие спокойно дожить до пенсии! Скиннер понял, пора разрядить обстановку: - Влажность на кухне превышает все допустимые нормы. Не поверите, я нашел там мышеловку с рыбиной. Бедняжка все еще была жива. Но самое страшное… она ведь страдала астмой. Я уже хотел звонить в Гринпис!