Дэнни Скиннер встал первым, невыспавшийся, когда убедился, что вторично заснуть не получится. Это его озадачило, потому что обычно, когда они занимались любовью, потом он засыпал непробудным сном. Занимались любовью, подумал он и прокрутил эту мысль еще раз. У них был секс. Он взглянул на безмятежно спящую Кей Баллентайн; ее длинные черные волосы рассыпались по изголовью, а губы еще хранили выражение испытанного ею блаженства. Из глубины его души вдруг поднялась волна нежности. - Мы занимались любовью, - негромко сказал он, целуя женщину в лоб – осторожно, чтобы не поцарапать щетиной, покрывавшей его острый подбородок. Облачаясь в зеленый клетчатый халат, он нащупал вышитый золотой ниткой герб на нагрудном кармане. Там было изображение арфы и надпись «1875». Кей купила Скиннеру этот халат на прошлое Рождество. Тогда они встречались еще сравнительно недолго, и подарок был весьма красноречив. А что он ей тогда подарил? Кажется, колготки. Скиннер прошел на кухню и достал из холодильника банку пива. Открыв ее, он отправился в гостиную, извлек из-под диванных подушек пульт и включил «Секреты шеф-повара». Шел второй выпуск популярного шоу. Ведущим был знаменитый шеф-повар: он путешествовал по Англии и просил местных умельцев продемонстрировать свои таланты в присутствии знаменитых гурманов и дегустаторов, которые потом выносили свое решение. Но последнее слово всегда оставалось за уважаемым ведущим, Аланом де Фретуа. Недавно вышедшая книга этого прославленного кулинара, под заглавием «Альковные секреты шеф-поваров», вызвала большие споры. На страницах этого справочника по эротической кулинарии всемирно известные специалисты делились опытом и писали о том, как они используют свое мастерство в процессе обольщения и далее – в качестве непременного атрибута любовной игры. Выход этой книги быстро стал сенсацией; несколько недель она возглавляла список бестселлеров. Сегодня де Фретуа и его команда находились в огромном отеле на побережье. Ведущий был напыщенный здоровяк с весьма задиристыми манерами, а местный кулинар, серьезный молодой человек, судя по всему, чувствовал себя неуютно в собственный кухне. Потягивая пиво, Дэнни Скиннер разглядывал нервно блестящие глаза и оборонительную позу молодого шеф-повара и с гордостью думал, что сам он немногим уступал этому громовержцу де Фретуа, когда так упорно стоял на своем. Теперь оставалось только ждать, какие выводы сделают из его отчета. - Кухня должна быть чистой, чистой, чистой, - брюзжал де Фретуа, в такт своим словам отпуская молодому повару воображаемые подзатыльники. Скиннер видел, что тот безнадежно сдает свои позиции; все происходящее - камеры и огромная туша де Фретуа, который так его третировал - низводило беднягу до положения беспомощной марионетки. Какого хрена, он и не пытается возражать, подумал Дэнни, поднося банку к губам. Пиво закончилось. Но в холодильнике было еще. - У самого де Фретуа не кухня, а чертова помойка. …Бледный молодой человек стоял на своем. Его костюм – со вкусом подобранное сочетание дизайнерских изысков – ясно говорил о том, что меньше всего он сейчас думает о сохранении места и жалованья. Почти что двухметровый Дэнни Скиннер часто казался еще выше; пронизывающий взгляд темных глаз и нависшие брови, похожие на черных гусениц, добавляли свое. Волнистые иссиня-черные волосы были расчесаны на пробор, и это придавало ему какой-то отчаянный, довольно самонадеянный вид; прибавьте к этому еще костлявое лицо с тонкими губами, которые то и дело складывались в легкомысленной усмешке, даже когда сам Дэнни находился в самом мрачном расположении духа. Коренастому мужчине, стоявшему перед ним, давно перевалило за сорок. У него было румяное квадратное лицо, обрамленное гривой рыжих, зачесанных назад волос, и на висках уже пробивалась седина. Боб Фой не привык, чтобы ему бросали вызов, да еще в такой манере. Он недоверчиво приподнял бровь; в этом движении, оживившем его дряблые черты, ясно читался вопрос, даже некоторое удивление, и Дэнни убедился, что он на правильном пути. - Я всего лишь выполняю свой долг. Кухня у него – просто ужас, - заявил он. Дэнни Скиннер четвертый год работал в службе здравоохранения при городском совете Эдинбурга – а три года назад он был всего лишь начинающим менеджером с весьма ограниченными полномочиями. По меркам Фоя, времени прошло всего ничего. - Это тот самый Алан де Фретуа, сынок, - буркнул босс. Разговор происходил в закутке отдела планировки, перегороженного маленькими ширмами, которые отделяли друг от друга рабочие места. Свет проникал сюда через большие окна, и даже несмотря на двойное стекло был слышен шум городского транспорта на главной трассе Эдинбурга. Толстые стены были увешаны старомодными жестяными ящичками картотеки, униформами различных подразделений и фотографиями, которые поддерживали обслуживающий персонал в состоянии повышенной готовности (сравнительно со штатными сотрудниками). В углу ютилась неизменно грязная раковина; там же стояли холодильник и стол с облупившимся шпоном, а на столе – чайник и кофеварка. Лестница на заднем плане вела в маленький конференц-зал и далее – в помещение следующего отдела, причем сначала надо было миновать антресоли, на которых влачили неприметное существование два крошечных, но самостоятельных офиса. Фой небрежно бросил столь тщательно приготовленный отчет на стол, который их разделял, а Дэнни взглянул на скорбные лица коллег. В комнате, помимо них, были еще Освальд Эткин и Колин Мак-Ги, но они старательно смотрели в сторону. Мак-Ги, пухлый и приземистый уроженец Глазго, брюнет в сером, чересчур облегающем костюме, делал вид, будто ищет что-то в груде документов у себя на столе. Эткин, высокий болезненный субъект с редеющими соломенными волосами и морщинистым, почти страдальческим лицом, изредка бросал на Скиннера короткие неприязненные взгляды. Он видел перед собой дерзкого юнца, чей целеустремленный взгляд намекал, что его обладатель принадлежит к типу вечных борцов за справедливость. С такими всегда была уйма проблем, а Эткину, которому оставались считанные дни до пенсии, неприятности были ни к чему. Поняв, что со стороны коллег поддержки не будет, Скиннер решил, что сейчас самое время разыграть последний козырь. - Помимо того, что кухня чертовски сырая, я вдобавок нашел в мышеловке лосося, и бедолага находился при последнем издыхании. Я уже собирался звонить в общество защиты животных!