Перевод Юлии Фокиной
Маршалл Кэрп
Кролик на потоке
Посвящается Эмили - лучше нее со мной ничего не случалось -
и Адаму с Сарой - лучше них ничего не случалось со мной и с Эмили.
I
УБИТЬ КРОЛИКА
Глава 1
Эдди Элкинс легкой походкой шел по бульвару Фантазий. Костюм белого кролика демонстрировал чудеса вентиляции, и Эдди, находившийся внутри костюма, наслаждался свежим ветерком.
Нечего и говорить, что стоял апрель, самый приятный месяц в Калифорнии. В июле и августе в кроличьем костюме будет невыносимо жарко, но Эдди не пугали подобные перспективы. Оно того стоило.
Шесть недель назад Эдди, прибегнув к обману, подлогу и взятке, получил лучшую в мире работу. Он стал Кроликом Трынтравой, самым знаменитым мультяшным персонажем из всех, кого за свою долгую жизнь породил Дин Ламаар. Иными словами, суперзвездой парка развлечений Фэмилиленд, созданного Ламааром.
Эдди фланировал по безразмерному тематическому парку, приветливо махая лапой попадавшимся по пути малышам. Время от времени какой-нибудь отвязный подросток делал в его адрес неприличный жест, но большинство детей любили Кролика.
А он любил детей. То есть до такой степени любил, что, в соответствии с законом Меган*, был обязан отметиться в полиции Лос-Анджелеса, дабы последняя могла уведомлять добропорядочных налогоплательщиков о перемещениях Эдди в пространстве.
* Закон Меган был принят в Нью-Йорке после того, как в 1994 году досрочно вышедший из тюрьмы преступник изнасиловал и убил семилетнюю Меган Канку. Закон Меган требует, чтобы фотографии и адреса всех лиц, совершивших преступления на сексуальной почве, были размещены в интернете. (Здесь и далее примечания переводчика.)
Однако Эдди не отметился. Прежде отмечался, а тут не стал. В Бостоне он подчинился правилам, и что? Ирландский недоносок, живший напротив, заблокировал его машину, располосовал шины, да вдобавок положил собачьего дерьма Эдди в почтовый ящик. Эдди пытался объяснить ирландцу, что маньяки-психопаты и законопослушные ребята вроде Эдди, которые и мухи не обидят, - это две большие разницы, но кто его слушал?
А потом Эдди совершил непростительную ошибку - сказал "Привет" десятилетнему сыну соседа. В ту же ночь окно его спальни прошили две пули.
Эдди переехал в Род-Айленд и отметился в полицейском участке славного города Вунсокета. В Род-Айленде было полегче - никто не хотел убивать Эдди; правда, никто не хотел и принимать его на работу. По крайней мере на ту работу, на которую Эдди претендовал. В конце концов его взяли продавцом в магазин, торгующий снаряжением для пейнтбола, и у Эдди появилась масса времени, которое он проводил в размышлениях о превратностях судьбы.
Эдвард Уоррен Эллисон родился в Трентоне, штат Нью-Джерси, закончил университет Рутгерса по специальности "английская литература", никогда не увлекался ни спортом, ни женщинами (хотя с четырьмя всё же переспал). Говорили, что он похож на Бадди Холли, или, по крайней мере, что Бадди выглядел бы как Эдди к тридцати шести годам, если бы не авиакатастрофа. Эдди специально, для усиления эффекта, носил очки в черной роговой оправе.
Он честно пытался изменить свое отношение к детям, особенно после первого приговора. Ему попался толковый психотерапевт, однако остановиться было не так просто, как выходило со слов врачей. Эдди вовсе не хотел причинять детям боль - ну так от ласки и не больно. Промаявшись в Род-Айленде три месяца, он решил, что в большом городе легче будет найти хорошую работу. Особенно если не отмечаться в полицейском участке.
Эдди перебрался в Лос-Анджелес. Получить новую фамилию и новое удостоверение личности оказалось проще, чем он предполагал. Эдди не один был такой умный - в Сети уже имелось целое Сообщество Завязавших. Ближайшим другом Эдди стал некто Вэнди333, которому Эдди чуть не каждый день слал электронные письма.
Вэнди был разведен и имел двоих детей. Вот уже двенадцать лет он занимал должность директора школы в Теннеси. "И я так же мыкался, пока не сделал новое удостоверение личности", - не уставал Вэнди твердить своему другу по переписке.
Так Эдди Эллисон превратился в Эдди Элкинса. Он подыскал себе чистенькую квартирку и стал позиционировать себя в точном соответствии с инструкциями Сообщества Завязавших. Усилия были вознаграждены коренным переломом - новые друзья рассказали Эдди о Калео.
Энтони Калео был законченным, и при этом незаменимым подлецом. Работал он не кем-нибудь, а менеджером по персоналу в Фэмилиленде. В обязанности Калео входило проверять информацию о соискателях. Не то что бы Калео беспокоила судьба Завязавших, скорее, его беспокоила собственная обеспеченная старость. Эдди участие Калео обошлось в шесть тысяч баксов.
За эту скромную сумму Калео снял подозрения с фальшивого резюме Эдди и подготовил последнего к похожему на допрос собеседованию с Марджори Макбрайд. Так Эдди получил работу своей мечты.
В первый же день Эдди зашел в костюмерную. Мелкая болтливая мексиканка по имени Прови (если верить бейджику) помогла Эдди напялить белый и пушистый костюм Трынтравы, предусматривавший широченные штаны, сшитые в доходчивой красно-бело-синей гамме. Прови щебетала о своем о девичьем, но Элкинс ее почти не слышал - он ликовал.
Подумать только, теперь Эдди - Кролик Трынтрава! Фигура более узнаваемая, чем Президент Соединенных Штатов. А то и сам Папа Римский. Дети будут в прямом смысле на нем виснуть. За такое большинство знакомых Эдди не пожалели бы левого яичка.
- Элкинс?
Эдди открыл глаза. Прови частым гребнем расчесывала белые и пушистые кроличьи лапы. Голос же принадлежал типу росточком с Дэнни де Вито и с мускулатурой Арнольда Шварценеггера. Помятое лицо и коротко стриженные седые волосы намекали на полтинник с хвостом, в то время как тело, облаченное в черное трико и черный плащ, выдавало чемпиона колледжа по реслингу.
- Я - Данте, твой инструктор, - произнес коротышка. - Давай-ка посмотрим, какой из тебя Трынтрава. Погоди, голову пока не надевай. Пройдись.
Прови нанесла последний штрих гребнем и посторонилась. Элкинс сделал глубокий вдох, бодро тронулся с места - и зацепился мысом одной огромной лапы за пятку другой лапы. Тотчас напомнила о себе сила тяготения, и Элкинс плюхнулся пятой точкой на хлопчатобумажный хвост, а хвостом - на прорезиненный коврик. Прови разразилась писклявым "ай-ай-ай".
- Вот почему я велел тебе не надевать голову сразу, - объяснял Данте, помогая Элкинсу подняться. - Этак на вас голов не напасешься.
- Моя собственная голова, выходит, никого не волнует? Могли бы и предупредить.
- А смысл? Чем больней упадешь, тем быстрей научишься, - возразил Данте. - Ты какой размер обуви носишь?
- Десять с половиной.
- Теперь тебе придется носить кроличьи лапы двадцать четвертого размера и восемнадцать фунтов меха в придачу. Давай, тренируйся. - И Данте отошел к стене.
Элкинс доковылял до инструктора и обратно, изловчившись не упасть.
- Ну, как?
- Впечатляет, сказал бы я, будь у тебя мышечная дистрофия в последней стадии, - ответил Данте. - Да успокойся: всё неплохо, только живости не хватает. Ты должен прыгать, а не ковылять. - И Данте запрыгал по комнате. - Не волнуйся. К концу смены ты у меня будешь пируэты выделывать не хуже Нуреева.
По прошествии десяти часов Данте сказал:
- Завтра я научу тебя ориентироваться в Парке. Затем мы перейдем к Правилам обращения с детьми. Тут ошибок не прощают. Детей нельзя пугать, нельзя ронять, а главное, нельзя трогать в неположенных местах.
Они тренировались на куклах. Эдди ничего не стоило не трогать кукол в неположенных местах. В последний день занятий Данте представил ученика приземистой круглолицей женщине с целой копной грязно-желтых волос, дюжиной крохотных золотых сережек по обеим сторонам головы и глазами, не оставлявшими сомнений в том, что пространство между двумя шеренгами сережек девственно чисто.
- Познакомься: Норин Стубьяк, - сказал Данте. - Она будет твоим Наблюдателем.
Калео об этом предупреждал, но Эдди изобразил счастливое неведение:
- Кем-кем она будет?
- Каждому Персонажу полагается личный Наблюдатель. На всякий случай. Например, на тебя может напасть группа подростков. А Норин будет тут как тут.
Эдди изобразил улыбку.
- Значит, вы - мой телохранитель. А пушка у вас есть?
Норин произвела носом всхрюк, который Эдди идентифицировал как смешок.
- Свои идейки, Элкинс, прибереги для кого другого, - вмешался Данте. - У Норин имеется рация. Если на тебя нападут, она немедленно свяжется с охраной.
Эдди догадался: Норин приставлена шпионить. Перспектива всю дорогу находиться под присмотром Эдди не приколола, однако очень скоро он понял, что Норин - персона в высшей степени инертная, дважды разведенная и залежавшаяся на складе Законченных Лузеров. Мечта, а не Наблюдатель. Стубьяк, решил Эдди, в переводе с польского означает "бестолочь". Впрочем, одно качество Норин с лихвой компенсировало все ее недостатки - отвлечь девушку было как делать нечего.
Эдди стал каждые несколько дней покупать своему Наблюдателю небольшие подарки: то сидюшник Фейт Хилл, то набор заколок для потравленных перекисью волос, то флакон ее любимой туалетной воды "О де Уолл-март". Порой Эдди казалось, что Норин догадывается о причинах его щедрости; порой казалось, что такие умственные потуги ей не по силам. Как бы то ни было, Норин молчала.
Несколько недель, прошедшие со дня вступления Эдди в должность, были самыми счастливыми в его жизни. Четырежды в день, наряженный Кроликом Трынтравой, он появлялся на проспекте Роликовых Коньков и направлялся к Городу Непосед. Именно там играли малыши. В тот день Эдди заметил прелестного китайчонка лет шести, ну, может, семи. Самый возраст. Мальчик был немного смущен, однако вовсе не испуган.
Эдди помахал китайчонку. Китайчонок помахал в ответ. Эдди изобразил несколько неуклюжих кроличьих па. Китайчонок улыбнулся. Эдди прошелся, нарочно заплетая огромные кроличьи лапы. Китайчонок засмеялся.
Эдди протянул руки в белых пушистых рукавицах, и мамочка сама толкнула сыночка в объятия Трынтравы. Эдди просунул левую лапу между ног китайчонка, а правую положил ему на затылок. Розовым кроличьим носом он коснулся крохотного вздернутого носика и был вознагражден еще одним заливистым смешком мальчика и счастливым возгласом мамочки.
Папочка тем временем потянулся за фотоаппаратом.
- Не могли бы вы чуть отступить, чтобы в кадр поместился и памятник? - произнес папочка на неожиданно чистом английском.
Нежа в кулаке крохотные гениталии, Эдди пошел к тридцатифутовому бронзовому Дину Ламаару, при определенном освещении действительно проявлявшим некоторое сходство с покойным. Папочка сделал снимок. Затем еще один. "Вот и на моей улице праздник", - думал Эдди, пристраивая левую лапу так, чтобы большой палец оказался между половинок сливочно-карамельной попки.
"Работать Кроликом, - развивал мысль Эдди, - в сто раз лучше, чем крутить баранку школьного автобуса. И зарплата - мама не горюй, и весь пакет льгот, да еще родители сами вручают тебе своих отпрысков, чтобы ты щупал у них промежности".
Жить Эдди оставалось меньше часа.
Следующие двадцать минут Эдди провел в Городе Непосед, затем они с Норин направились к туннелю, который вел в Кроличью Нору - подземное Зазеркалье, скрытое от глаз посетителей Фэмилиленда. На поверхности земли находился мир сказок; под землей была суровая действительность, воплощенная в сотнях миль электрокабеля, водопроводных и канализационных трубах и, конечно, бессчетном количестве раздевалок, кафешек, туалетов, душевых и прочих помещений для шести тысяч двухсот работников, благодаря которым сказки оживали.
До конца рабочего дня оставалось еще полчаса, а Эдди хотелось курить. Не успели они с Норин войти в туннель, как он стащил кроличью голову.
- Мне нужно кое-что сделать, прежде чем переодеваться, - сказал Эдди. - До завтра, Норин.
- Спокойной ночи, - как всегда невпопад отвечала Норин. - Еще раз спасибо за диск.
Эдди всего за два доллара отрыл на блошином рынке старый фильм с участием Брэда Питта.
- Не стоит благодарностей, - скромно улыбнулся Эдди. - Я же знаю, как он тебе нравится.
Вся территория Кроличьей Норы считалась Зоной, Свободной от Табачного Дыма, но Эдди знал местечко, где можно было покурить без страха зафиксироваться камерами видеонаблюдения. Он сделал несколько поворотов в соответствии с коленцами водопроводных труб и с наслаждением уселся на прохладный пол, выложенный керамической плиткой. Монструозная кроличья голова расположилась поодаль. Эдди достал "Мальборо" и зажигалку, глубоко затянулся, откинулся на толстенную трубу и медленно, с наслаждением выпустил кольцо дыма.
Последнее свое кольцо дыма.
Удавка взялась бог знает откуда и врезалась ему в шею. Эдди попытался крикнуть, но из легких ничего не вырвалось. Эдди попытался вдохнуть, но в легкие ничего не ворвалось.
Тридцать семь секунд спустя Эдди Элкинс, он же Эдвард Эллисон, насильник, совратитель малолетних, судимый педофил, поимел последнее в своей жизни - мысль.
"Боже, я был так счастлив. Почему именно сейчас?"
У него хватило ума не подумать: "Почему именно я?".
Глава 2
Периодически я жалею, что больше не курю. Бывают ситуации, с которыми легче справляться, вдыхая смертоносные токсины. К таким ситуациям, например, относится вскрытие ежемесячного письма Джоани. На беду, я бросил курить семь лет назад, поэтому пришлось прибегнуть к другому способу самоистязания, тоже проверенному. К утренней зарядке.
Я сорок пять минут крутил колеса велотренажера, вымучил сто четырнадцать приседаний и забрался под душ, где стал играть горячим краном, варьируя температуру воды от невыносимой до адской. Я задействовал холодный кран за секунду до того, как кожа на спине пошла пузырями.
Кофе кончился, однако со вчерашнего дня на барной стойке осталось полкофейника "Хуана Вальдеса мельчайшего помола и деликатной обжарки". Я налил чашку и залпом выпил. Вкус больше походил на мочу Хуанова мула, но в семь утра я и не такое способен потребить, лишь бы кофеин был.
Затем я налил целую пиалу молока и насыпал туда овсяных колечек "Чериос". Андре услышал, как я жую, и не преминул явиться, предвосхитив мое первое глотательное движение.
- Очередь, - объяснил я. - Твой номер - два. За мной будешь.
Андре не силен в математике, однако суть уловил и развалился на полу, терпеливо ожидая, когда выкликнут его номер.
Я прислонил конверт к коробке с колечками. Девчачьим почерком Джоани на нем было выведено мое имя. Плюс номер шесть. Только Джоани не написала его по-человечески, цифрой - на конверте стояли шесть неровных черточек, будто она делала зарубки.
Не сводя глаз с конверта, я ел колечки. Андре, в свою очередь, не сводил глаз с моей ложки, оставаясь на расстоянии почтительных двух футов.
- Объясни мне, - обратился я к Андре, - почему во всех рекламах "Чериос" фигурируют исключительно счастливые мамочки со стоячими сиськами, папочки, на днях получившие повышение в своих гребаных офисах, и тинэйджеры без признаков злоупотребления наркотическими веществами? Почему бы хоть разок не снять реальную, а не мифическую семью, ну вот вроде нас с тобой? Почему бы не задействовать вдовца не первой молодости и его пса, подсевшего на "Чериос"?
Андре изменил позу - теперь он лизал свои причиндалы.
- Если ты будешь позволять себе подобные выходки за столом, - назидательно произнес я, - мы с тобой точно никогда не попадем на телевидение.
Я всегда лью молоко щедрой рукой - пришлось прихватить еще пригоршню колечек, чтобы восстановить в пиале молочно-овсяный баланс. Всё еще не набравшись духу разорвать конверт, я принялся изучать коробку, и мне открылось, что колечки "Чериос" могут снизить уровень холестерина, если в борьбе за здоровое сердце я включу их в свой ежедневный рацион. Еще я решил не заказывать по почте фирменную футболку "Чериос" всего за четыре доллара девяносто девять центов и задумался о том, что заставило руководство компании поместить на коробке пометку "Не более четырех футболок на одну семью". Неужто есть семьи, нуждающиеся более чем в четырех футболках? А если есть, почему "Дженерал миллз" ограничивает их в правах?
Я оставил молока на дюйм и с две дюжины колечек, плававших на поверхности, и подсунул пиалу Андре под нос. Он тотчас забыл об удовольствиях сексуального характера и с головой ушел в борьбу за здоровое сердце.
Я подождал, пока Андре доест, и убрал пиалу с пола - иначе Розе, моей домработнице, пришлось бы идти в церковь и вымаливать для меня прощения за то, что я кормлю собаку из дорогой посуды моей бедной покойной жены.
Покончив с завтраком, Андре вновь занялся своими причиндалами, а я поставил пиалу в раковину, пошел в спальню и почти упал в большое кресло. Чтобы открыть конверт, я воспользовался ножом для торта, составлявшим предмет особой гордости Джоани. Dios mio; молись за меня, Роза.
Мой дорогой Майк!
Наверно, мои письма сводят тебя с ума. Полная чушь, верно? Я никогда прежде не умирала; теперь с каждым днем мне всё понятнее становится, каково это. Так тебе и надо: нечего было жениться на старшей дочери в семье, родившейся под знаком Близнецов и страдающей перфекционизмом.
Если предположить, что ты следуешь моим наставлениям и читаешь письма по известным тебе числам (если нет, я буду преследовать тебя в кошмарах), сейчас идет шестой месяц. Надеюсь, Роза не уволилась - иначе на сегодняшний день в доме скопилось уже 180 пар грязных носков, а в спальне на полу высится куча грязного белья.
Первые пять писем я написала между курсами химиотерапии. Сегодня, написав очередной абзац, я еле успеваю склониться над тазиком - меня рвет. Так что будь снисходителен.
Мне тебя жалко. Самое тяжелое в выпавшем мне испытании - не тот факт, что я умираю (хотя, поверь, одна эта мысль отнимает силы). Нет, самое тяжелое - представлять, как ты будешь без меня.
Как ты будешь просыпаться без меня - такой лохматый, такой помятый и такой возбужденный? Как без меня воскресными вечерами ты будешь резать пиццу с колбасой и ананасами и откупоривать очередную бутылку красной испанской кислятины? Как я буду без тебя? Как ты будешь жить - без меня?
Не знаю, сколько еще писем мне осталось. Завтра напишу № 7. Просто чтобы подогреть твое любопытство: обещаю, в нем я открою тебе мой самый-самый большой секрет. И смотри не жульничай: письмо можно будет прочитать только в следующем месяце.
Майкл, возлюбленный мой, я знаю: получать письма от обожаемой покойной жены - всё равно что получать открытки из отдела костюмов для Хэллоуина. Но я не в силах не писать. Я уже смирилась с мыслью, что не сумею удержаться за свою собственную жизнь. Однако я не могу не цепляться за твою жизнь, хотя бы за часть ее.
Я буду любить тебя вечно. Передай от меня Большому Джиму и Андре по крепкому мокрому поцелую. У тебя получится.
Джоани.
Я закрыл глаза и подождал, пока влага впитается обратно. Затем прочитал письмо еще раз. Я собирался прочитать его по третьему разу, когда маленький бесплотный, но голосистый зануда, что, не заботясь об арендной плате, живет у меня в голове, велел мне засунуть чертово письмо сам знаю куда.
Не тратя силы на пререкания с внутренним голосом, я извлек из провисшего зеленого кресла свою особу, причем продемонстрировал такую грацию, какую только возможно продемонстрировать, извлекая сто восемьдесят фунтов из чего бы то ни было.
Я подошел к туалетному столику Джоани и взял серебряную рамку сразу для двух фотографий, которую Джоани подарила мне на нашу первую годовщину. Слева красовалась наша свадебная фотография с надписью от руки: "Моему обожаемому Майку. Для нас всё только начинается. С любовью, Джоани".
Справа находилась та же фотография, только отредактированная. С помощью фотошопа Джоани состарила счастливых новобрачных на пятьдесят лет. У меня волосы были седые и заметно поредевшие; впрочем, спасибо Джоани и на том, что они вообще были. Я стал фунтов на тридцать увесистее, а лицо мое избороздили не морщины, а настоящие расщелины.
С собой Джоани обошлась еще более жестоко. Убрала талию, посеребрила прекрасные соломенные волосы и не пожалела морщин и пигментных пятен для своей восхитительной кожи. Только глаза она не изменила. Да, во внешних уголках Джоани нарисовала гусиные лапки, но оттенок глаз остался прежний. Я называл его Синий Янс. Мой отец по выходным водит тренировочный самолет, а на жаргоне пилотов ЯНС - аббревиатура определения летной погоды - "ясно, неограниченная видимость". Для меня это самый синий оттенок синего, синее не бывает.
- Знаешь, даже обидно. Ты считаешь, что я не умею обходиться без Розы. Что я прямо-таки зарасту в грязи, если она перестанет ходить за мной по пятам, - произнес я, обращаясь к левой фотографии. - К твоему сведению, недавно меня официально чествовали за Отличное Ведение Домашнего Хозяйства. Между прочим, мужчин, которые постигли искусство собирать свои грязные носки и трусы в одном месте, на нашей планете по пальцам можно пересчитать. А ты думала, я без тебя жить не смогу.
В спальню вбежал Андре. Для справки: Андре - чистокровный черный французский пудель шести лет от роду. Признайтесь, вы иначе представляли себе четвероного друга настоящего копа. Впрочем, у Андре интуиция Шерлока Холмса, а навыки общения лучше, чему целого выводка пресловутых Лэсси.
Андре поднял крупную курчавую голову и окинул меня одним из самых своих серьезных взглядов, уместных только в сугубо мужской компании. Я без труда уловил посыл: "Ломакс, я слышал, как ты разговариваешь, а теперь вижу, что разговариваешь ты с фотографией покойной жены. Старина, твое поведение начинает меня тревожить".
Я уже хотел поставить фотографию на место, но поспешно прижался к ней губами. Я положил, а не поставил рамку, и приник щекой к удачно оказавшему рядом зеркалу. Андре, осознав, что стал свидетелем глубоко интимной слабости, а также что ему ничего не обломится, поплелся обратно в гостиную.
Зазвонил телефон. Это был мой напарник, Терри Биггз.
- Привет, Майк. У нас живчик.
"Живчиками" Терри называет жертв киллеров. Глупая шутка, вдобавок повторенная уже далеко не дважды.
- А теперь спроси, мужчина это или женщина, - продолжал Терри.
Терри у нас - несостоявшийся комик, только он никогда не уверен, той ли репликой собирается уложить зал, вот и просит друзей подыграть. У меня настроение было из тех, когда проще согласиться, чем объяснить, почему отказываешься.
- Окей, Терри. И кто же - мужчина или женщина?
- Кролик. - Терри явно ожидал реакции более бурной, чем мне удалось вымучить. - В смысле чувак в костюме Кролика Трынтравы. Его убили в Фэмилиленде.
- В Фэмилиленде Ламаара? - переспросил я. - Неужто на земле не осталось ни одного благословенного уголка?
- Похоже, отморозки расширяют поле деятельности. А значит, мы с тобой без работы не останемся. Заеду через пятнадцать минут. Будь готов.
Я повесил трубку, в левой руке всё еще держа письмо. На туалетном столике стояла деревянная шкатулка - я нашел ее, всю в фольге и бантиках, в ящике комода, под своими сорочками, через несколько дней после похорон.
На медной табличке было выгравировано "Майк и Джоанна… пока смерть не разлучит нас". В шкатулке хранились письма. Я положил Номер Шесть обратно. Нераспечатанных оставалось три.
Я взял пистолет и полицейский жетон и снова обратился к фотографии:
- Джоани, тебя очень тяжело читать. Не удивляйся, если вечером, придя с работы, я спущу все твои письма в унитаз.
"Не будь идиотом", - пропищал зануда, за сорок два года не оплативший ни единого дня пребывания в моей голове.
Глава 3
Оглушительно сигналя, мой напарник остановил у ворот серебристый "лексус" модели ES 250, 2002 года выпуска.
- Дети, собирайтесь! - заорал Терри. - Мы едем в Фэмилиленд! Ураааааа!
Знакомьтесь: детектив Терри Биггз и его убойный юмор.
Я забрался в "лексус" ES 250. Я люблю напоминать Терри, что "лексус" на самом деле - "тойота камри" с панелью приборов из ценных пород дерева и еще парой примочек, призванных взвинтить цену.
- Доброе утро, детектив, - поздоровался я. - Вы, наверное, ищете парня, прилепившего логотип "лексус" на капот вашей "тойоты"?
- Хорошо же ты разговариваешь с человеком, который привез тебе завтрак. - На подставке для стаканов обнаружился большой старбаковский кофе, а на полу - пакет с пончиками. - Сегодня восемнадцатое, - произнес Терри, нажимая на газ.
- Я успел заметить, - отвечал я, прихлебывая кофе и изо всех сил стараясь не реагировать на запахи жаренных в масле пончиков и сахарной глазури. - Под статью о Восемнадцатом Числе сегодняшние газеты отвели целую полосу, причем первую.
Кроме Терри, только два человека знали о письмах Джоани.
- Я помню, Майк. Сегодня опять получил письмо?
- А как же. Она отлично проводит время и не собирается возвращаться.
Терри был рядом, когда Джоани умирала. Не вмешивался. Не лез с дурацкими советами. Просто был рядом. Просто держал наготове спасательный круг. Терри знает, когда лучше помолчать, - а тогда как раз и следовало помолчать.
Чертова система кондиционирования, думал я, открывая пакет и приступая к пончикам. Мы ехали на юг.
Терри Биггз - лучший напарник из всех встречавшихся мне на жизненном пути. Начать с того, что Терри родом не из Лос-Анджелеса. Он из Бронкса, и это не лечится. Терри с детства мечтал стать полицейским. Однако в конце семидесятых, когда он дозрел, Нью-Йорк находился в финансовой заднице, и департамент полиции приостановил наем новых сотрудников. Наш славный город, напротив, располагал деньгами, преступниками и вакансиями. Терри поменял восточное побережье на западное - какая разница, там и там океан - и стал работать в полиции Лос-Анджелеса.
Терри высокий, темноволосый и страшный, как моя жизнь. Не поймите меня неправильно. Я люблю Терри. Вот уже семь лет мы с ним друзья и напарники. Но он первый подписался бы под моим определением. Росту в Терри шесть футов три дюйма, волосы у него вечно сальные, лицом же он типичный мул, разве что у мула вряд ли в отрочестве были прыщи. У Терри они были и оставили глубокие оспины. Я же говорю, он страшный.
Страшный, пока рот не раскроет. Голос у Терри мягкий, теплый, обволакивающий. Терри сыплет остротами, Терри втирается в доверие, Терри заглядывает в душу, и вот вы уже, сами того не сознавая, думаете: "Что за славный парень!". Женщины возводят выдающуюся некрасивость Терри в некий брэнд. У детектива Биггза не возникает проблем, когда надо подцепить девчонку.
Проблемы появляются, когда надо ее удержать. Три брака Терри успешно и скоропостижно распались. Зато четвертый… Четвертую жену Терри зовут Мэрилин. Она тоже работает в полиции Лос-Анджелеса, на "скорой помощи". На работе они и познакомились.
Лет десять назад Терри поставил машину на бульваре Робертсона, и не успел он захлопнуть за собой дверцу, как появились двое парней с пушками и с мешком, в котором, как позднее выяснилось, были восемнадцать штук баксов и льготные талоны.
Терри выхватывает свою пушку и вопит, как его учили: "Полиция Лос-Анджелеса! Бросайте оружие, руки за голову, бла-бла-бла". А Терри не на дежурстве, в клетчатых шортах и футболке из тех, что являются неотъемлемой частью субкультуры янки. Униформа, да, но однозначно не соответствующая случаю. Парни с мешком прыгают в машину и направляют ее на Терри.
Терри спасается бегством, однако крыло машины ломает его лодыжку. Терри, однако, умудряется увернуться от трех пуль, да еще прострелить грабителям две шины. Машина врезается в железный столбик, к каким обычно пригоняют тележки из супермаркетов. Водилу душит подушка безопасности. Один из грабителей спускает курок и простреливает себе ляжку. Прежде, чем второй грабитель соображает, где в этой чертовой угнанной машине дверная ручка, за окном появляется Терри. Припадая на сломанную ногу, он поет свою любимую песню "Вы имеете право хранить молчание".
На следующий день первые полосы газет запестрели заголовками "Битый из ПЛА сам взял двух небитых".
Однако история имела продолжение. Куда более важное, чем мешок с баксами.
Итак. Через несколько минут после захвата бандитов на месте преступления собирается не меньше дюжины патрульных машин и одна "скорая помощь". Копы орут: "Полицейский ранен! Полицейский ранен!", и "скорая" благополучно проезжает мимо истекающего кровью отморозка, чтобы заняться парнем в клетчатых шортах, к губе которого прилип вечный "Кэмел".
"Скорая" с визгом тормозит, дверь распахивается, и из кабины водителя вырывается Мэрилин Каванах. У Мэрилин зеленые глаза, волнистые рыжие волосы и широкая улыбка, какие бывают только у ирландок. Пока вдохновляет, верно? Одно маленькое "но": Мэрилин, как деликатно пишут в брачных объявлениях, "крупная". Говоря нормальным языком, Мэрилин слонообразна. Однако она еще и первоклассный медик, а до сих пор, кажется, еще никого не смущали габариты ангелов милосердия. Не смутили они и Терри.
Несмотря на толщину, Мэрилин передвигается с быстротой молнии. Брекс, фекс, пекс - и она приводит Терри в чувство и накладывает ему на ногу шину. Затем с помощью своей напарницы, Марти Деланей, грузит Терри на каталку и запихивает его в "скорую". Марти усаживается рядом с пострадавшим. Мэрилин закрывает двери, прыгает в кабину и врубает сирену. Терри, который всю дорогу держался на чистом адреналине, знает, что теперь ему светит доза патентованного анаболика, ящик пива и как минимум двухнедельный бюллетень. Он закрывает глаза и возносит хвалу Господу за очередную выполненную миссию. Мэрилин, ощущающая всю тяжесть ответственности за раненного полицейского, гонит в больницу.
И тут мы имеем разлад между словами "скорая" и "помощь". Задние двери распахиваются, каталка вместе с Терри катапультирует прямо на проезжую часть, пролетает футов тридцать и врезается в минивэн, который пытается припарковать блондинка. Копы, всё еще находящиеся на месте происшествия, бегут к Терри. У него теперь, в нагрузку к перелому ноги, сотрясение мозга. Убедившись, что последнее совместимо с жизнью, копы начинают ржать. Но больше всех веселится съемочная группа канала новостей - они снимали отъезжающую "скорую", когда двери отворились. Ролик не сходил с экранов три вечера подряд.
Примерно через минуту вконец опозоренная Мэрилин добирается до своего дважды пострадавшего полицейского. Вот так они и познакомились.
Потом Мэрилин каждый день приходила к Терри, сначала в больницу, потом домой, и из кожи вон лезла, чтоб ему угодить. В один прекрасный вечер она решила, что для полного счастья Терри не хватает только хорошего перепиха. Мэрилин не ханжа. И то сказать: нечасто славной ирландской девушке выпадает возможность переспать с мужчиной и облегчить бремя католического греха.
Как говорится, попробовав раз, ем и сейчас: несмотря на то, что у Мэрилин были две дочки-близняшки семи лет и еще одна, пяти лет, Терри согласился на весь комплект. Вот так парень из Бронкса остался жить в Шерман-Окс с женой и тремя избалованными девчонками.
На автостраде мы застряли в пробке.
- Нет смысла включать мигалку, - заметил Терри. - Чего доброго, станем причиной ДТП. И вообще, парень уже покойник - куда торопиться? В Фэмилиленде бывать доводилось?
- Сто раз. Ты же знал Джоани - в душе она была сущий ребенок.
Я сказал не всё: Джоани ужасно хотела ребенка. Мы оба хотели. Наше желание обошлось нам в три года анализов и несколько тысяч долларов. Именно в центре планирования семьи у Джоани и обнаружили рак яичников. Поздравляю, миссис Ломакс. Вам не светит румяный малыш, вам светит гробовая доска.
- Всегда считал, что Ламаар стащил идейку у Диснея, - продолжал Терри. - Однако это всё равно, что называть пепси плагиатом колы. Может, для непосвященных так оно и есть, а для нас, простых американских парней - две большие разницы.
Терри прав. Дин Ламаар, подобно Диснею, начинал директором студии мультфильмов. Кролик Трынтрава, Восторженный Щенок и Мышь Макскряг при поддержке целого пантеона прочих мутантов завоевали сердца обывателей, превратив крохотную студию в монстра индустрии развлечений.
Сегодня "Ламаар энтерпрайзерз" штампует фильмы и телешоу, выпускает музыкальные диски и игрушки, управляет отелями и огромными лайнерами, продает права на использование мультяшных персонажей и акции на нью-йоркской фондовой бирже. Фэмилиленд - всего лишь небольшой кусочек корпоративного пирога.
Терри раскрыл мне главный секрет из Золотого Справочника Юного Завсегдатая, проверенный им во время последних двух посещений Фэмилиленда с Мэрилин и девочками. Он не отстал, пока не удостоверился, что я усвоил пошаговый метод проникновения на аттракцион без очереди. По-видимому, способность Терри получать вип-обслуживание в том числе в парках развлечений заставила четырех женщин обожать его еще больше, если, конечно, такое возможно.
Нам не хотелось говорить о преступлении по дороге к его месту, и Терри принялся рассказывать о грядущих поисках университета для близняшек, уже старшеклассниц. Терри ни разу не упомянул о цене вопроса, что вполне в его духе. Терри прямо-таки распирало от гордости за дочек. Мы обсуждали преимущества ранней подачи заявления о поступлении, когда машина подпрыгнула, съехав с основного шоссе. Стрелка показывала правый поворот. Терри повернул налево.
- Нас просили не въезжать в главные ворота, - объяснил он. - Мы поедем прямо к зданию администрации, на бульвар Мягкой Посадки. Руководство не хочет давать делу огласку, так что постарайся не походить на копа.
Вот за что я люблю Терри. Время от времени он дает конкретные инструкции к действию. Остается только их взять.
- Окей. В таком разе оставлю пончики в машине.
Терри хихикнул, что для него уже безумная выходка. Я, в свою очередь, наклоном головы поблагодарил за указания, не оставляющие места сомнениям. Как видите, у нас довольно веселая работа.
Глава 4
До 1970 года, когда появился Дин Ламаар со своим безбашенным кроликом и безразмерной чековой книжкой, калифорнийский занюханный городишко Коста-Луна именно им и был. Занюханным городишкой. Однако Ламаар, в один присест заглотив большую половину Коста-Луны, возжелал гарантий, что его инвестиции будет защищать настоящая полиция, а не кучка болванов с томагавками.
Все сходились на том, что местная полиция отлично справляется с пьяницами и дебоширами. Однако страдавший паранойей Ламаар в ночных кошмарах видел, как отморозки устраивают гонки на его лошадках, верблюжатах и паровозиках. Семейным ценностям - надлежащую охрану, провозгласил Ламаар. А имел он в виду полицию Лос-Анджелеса.
Состоялось несколько деловых встреч. Нужные спицы подмазали, нужные спины почесали, и закон наконец был переписан. По слухам, юристы накатали целых 150 страниц. Вот краткое содержание. Фэмилиленд не является подведомственным объектом полиции Лос-Анджелеса - до тех пор, пока не вляпается в дерьмо. Перечисление факторов, подпадающих под определение "дерьмо", и заняло 149 страниц из 150.
За все эти годы нам довелось иметь дело с парой изнасилований и тройкой жалоб из категории "Этого урода не стояло в нашей очереди". Нынешнее убийство было первым в маленьком Королевстве Всеобщего Счастья.
Мы припарковались у здания администрации с подкупающим названием "Утка Декстер". Радикальное отличие от Утки Дональда или Утки Даффи. Надеюсь, убийца, подобно создателю Утки Декстера, не любит оригинальничать.
У главного входа в художественном беспорядке уже стояло несколько полицейских автомобилей, а также автобус экспресс-почты и автомобиль судмедэксперта. У большинства автомобилей горели фары - вероятно, в знак решимости пролить свет на это дело.
Местный коп с красным лицом и пивным животом (последний составил бы предмет гордости любого мужчины) засек "лексус/камри" еще за двадцать футов.
- В одиннадцать часов этому дирижаблю потребуется дозаправка. Заметь, он признает только "Будвайзер", от остального пива у него глохнет мотор, - сообщил мне Биггз.
Дирижаблю на вид казалось около пятидесяти. На нем была потертая шляпа в стиле детектива Коломбо и мешковатые штаны, удачно скрадывавшие габариты. В знак того, что он нас засек, дирижабль поднял палец, однако вынужден был немедленно отвлечься на более важное дело. Он извлек из заднего кармана жеваный красный платок и дал три длинных гудка. Лишь выполнив миссию, дирижабль поспешил к нам с Терри.
- Доброе утро, коллеги, - произнес он на порядок приветливее, чем я ожидал. - Давайте знакомиться.
Я настроился, что из недр дирижабля вырвется утробный бас, но испытал разочарование: коп говорил фальцетом, точнее, фальсефом, и "знакомиться" в его устах звучало как "фнакомифься". То был не свистящий "с", позволяющий без труда выделить голубого в переполненном пабе; то было пришепетывание, столь милое сердцу родителей, пока дитя еще не ходит в школу, и не теряющее обаяния с возрастом, что радует, поскольку логопеды тут бессильны. Теперь понятно, почему дирижабль пошел работать в полицию. В реакционно настроенном городишке вроде Коста-Луны жирному шепелявому парню без пушки пришлось бы туго.
- Доброе утро, шериф Дэвис, - произнес я, прочитав фамилию на черно-желтой нашивке.
- Не Дэвис, а Дэйвс. - Прозвучало это как "Дэйфсф". - Марлон Дэйвс. Дэйв плюс буква "фсф". - Шериф подмигнул. - Добро пожаловать в Фэмилиленд - самый крупный в мире остров невезения.
- Так уж и самый? - усомнился Терри.
- У бедолаги было целых две кроличьих лапы, но и на них он не смог убежать.
Последовала пауза, которую нарушил Сугубо Шерифский Смех.
- Слава богу, Дин Ламаар до этого не дожил, - продолжал Дэйвс. - Он бы не снес удара. Как подумаю, что кто-то поднял руку на символ Фэмилиленда…
Я слишком привык к циничным лосанджелесским копам: мне понадобилась целая минута, чтобы осознать глубину скорби шерифа Дэйвса. Мы с Терри дружно закивали: да, мол, Господь в Своем милосердии прибрал мистера Ламаара как раз вовремя.
- А я ведь был лично знаком с мистером Ламааром, - продолжал Дэйвс. - Мы встречались целых четыре раза. У нас, знаете ли, каждый месяц бывали занятия с сотрудниками охраны Парка. И старик обычно заходил на минутку, поздороваться. Справлялся о здоровье жены, давал бесплатные билеты для детей… Ну, в таком духе. - Дэйвс помолчал, ожидая должной реакции.
Хотите понравиться полицейскому - выказывайте ему всяческое уважение (согласен: мы, копы, устроены примитивно). Представьте: вас останавливают за превышение скорости. Вы стараетесь пройти на голубом глазу, без штрафа. Если вы начнете ворчать, придумывать отговорки и рассказывать полицейскому, какая вы важная персона, результат вас разочарует. А вот если вы станете извиняться, изображать глубокое раскаяние и жестокие угрызения совести, обещать, что подобное больше никогда-никогда не повторится - ваши шансы отделаться легким испугом возрастут до 50 процентов.
Мы с Терри скинулись на два многозначительных кивка и округлили глаза, изображая белую зависть к шерифу Дэйвсу, столь коротко знакомому с самим Дином Ламааром.
- Происходит ли в компании нечто, о чем мы должны узнать прежде, чем приступим к расследованию? - спросил Терри. - Не было ли в последнее время проблем, которые могли явиться причиной убийства сотрудника в костюме главного персонажа?
- С чего вы взяли, что у кого-то зуб на Фэмилиленд? - прошепелявил Дэйвс. - Может, у парня в кроличьей шкуре были враги. Может, он денег кому задолжал или чью-нибудь подружку трахнул.
- Не исключено, - произнес Терри. - Однако, насколько я понял, вам известно о компании гораздо больше, чем о похождениях похотливого кролика.
- Конечно, я кое-что знаю о компании. У меня и акции имеются. Правда, одно время они падали в цене - пока "Накамичи" не выкупила Парк и не назначила управляющим Айка Роуза. Вот у кого котелок варит! Котировки сразу подскочили. Дин Ламаар умер года три назад - неудивительно, что в Фэмилиленде уже не так уютно, как прежде. С другой стороны, это ведь бизнес, а не дом любимой бабушки. Мое мнение - в компании нет и быть не может проблем, которые влекли бы за собой убийство. Если бы следствие поручили мне, я бы первым делом выяснил, с кем спал наш Кролик. Конечно, я простой парень, можно сказать, деревенщина - не мне советы давать. У вас опыт, и всё такое.
- Марлон, - назвав шерифа по имени, Терри подчеркнул свое дружеское к нему расположение, - если бы все простые парни проявляли такую смекалку, мы, опытные детективы, остались бы без работы.
Толстяк расплылся в улыбке и надулся, как объевшийся воробей, только что не зачирикал. Учитесь у Терри втираться в доверие.
- Кстати, где убитый? - спросил Терри.
- Под Парком целая система туннелей под названием Кроличья Нора. Зона только для сотрудников. Там труп и лежит.
- Мы вам бесконечно признательны, шериф, - с чувством произнес Терри.
- Погодите, - вспомнил Дэйвс. - В "Утке" вас ждет одна женщина. Ее зовут Эми, и у нее большие сиськи. Она только что приехала из Бербанка* - там у них руководство заседает. Велела мне никого не подпускать к месту происшествия. "Ламаар энтерпрайзерз" публичности не любит, а Эми отвечает за Корпоративную Сегрегацию. Она из кожи вон вылезет, лишь бы заставить вас, ребята, вести расследование втихую. Думаю, вам эта информация не повредит.
* Бербанк - город в округе Лос-Анджелес, штат Калифорния. Находится в восточной части долины Сан-Фернандо, к северу от делового центра Лос-Анджелеса. Основан в 1887 году. Назван в честь поселенца дантиста и предпринимателя Дэвида Бербанка. Индустрия развлечений является основой экономики Бербанка. Там находятся учреждения и штаб-квартиры таких компаний, как "Уолт Дисней Компани", "Yahoo", "Уорнер Брозерс", "Эй-би-си" и др.
Марлон явно кокетничал, называя себя деревенщиной. Его версия о сексуальных связях Кролика выдавала огромный опыт и острый ум. Мы поблагодарили Марлона за наводку и направились к Утке Декстеру, где нас ждала сенфсина с больфыми фифьками.
Глава 5
"Утка Декстер" отвечает вашим самым смелым представлениям об административных зданиях Южной Калифорнии - оно приземистое, устойчивое к землетрясениям. Архитектор не проявил ни собственной индивидуальности, ни познаний в утиной анатомии. На мой взгляд, следовало покрыть крышу черепицей в форме перьев или хотя бы скруглить очертания параллелепипеда, чтобы он больше походил на утку.
Мы миновали стеклянные двери, затем еще одни. Секретарша сидела за стойкой точно посередине, в двадцати футах от дверей. На тот факт, что данное здание несколько отличается от офиса обычной страховой компании, тонко намекали мультяшные персонажи в кислотных тонах, скалившиеся со стен.
Не успели мы приблизиться к стойке ресепшена, как по мраморному полу послышалось частое цоканье каблучков - к нам спешила брюнетка лет тридцати пяти, невыносимо сексапильная и без обручального кольца. На шее у нее была цепочка, на цепочке - удостоверение личности с фотографией, которое удачно улеглось на левой груди (полноценного четвертого размера, как я определил навскидку). На удостоверении значилось просто "Эми", однако я пялился достаточно долго - за это время можно было Декларацию независимости прочитать.
Мы с Биггзом предъявили свои удостоверения личности.
- Рада познакомиться. Меня зовут Эми Чивер, я руковожу Отделом корпоративных связей.
Терри эффектным жестом извлек записную книжку и, не моргнув глазом, попросил:
- Мэм, будьте любезны, продиктуйте свою фамилию по буквам.
- Чивер, - произнесла Эми. - Пишется так же, как фамилия известного писателя Джона Чивера.
- Большое спасибо, мэм, - с невинным видом отвечал Терри. - А как пишется Джон Чивер?
Карие глаза Эми сузились, однако она, не повышая голоса, по буквам продиктовала свою фамилию, выдержала паузу и добавила:
- А Эми пишется следующим образом: Э - Эм - И.
Мы поняли, что девушка не потерпит фамильярности. Даже от копов из Большого Города.
Впрочем, Дэйвс нас предупреждал. Эми - враг. Наша работа заключается в том, чтобы собрать как можно больше сведений; ее работа - в том, чтобы скрыть как можно больше сведений. Терри выбрал себе роль Злого Полицейского.
- Сколько времени вы работаете в Фэмилиленде? - спросил он. Ответ был ему известен.
- Я здесь не работаю, - холодно произнесла Эми. - Повторяю: я руковожу Отделом корпоративных связей, штаб-квартира которого находится в Бербанке. В числе прочего, я уполномочена давать интервью о событиях, происходящих в Фэмилиленде. Узнав о трагедии, я сразу же приехала.
- Большое спасибо, только мы не журналисты, - осадил Терри.
Эми вручила мне папку настолько официального вида, что ей не хватало лишь белого воротничка.
- Вот личное дело убитого вчера Эдди Элкинса. Он проработал у нас всего несколько месяцев. Из родных у него сестра в Балтиморе. Телефон прилагается.
- Воспользуемся, - произнес Злой Полицейский. - А вы не пытались связаться с этой сестрой?
- Пыталась несколько раз. Никто не берет трубку. И автоответчика нет.
- Ничего. Мы сами ей позвоним.
Эми сделала глубокий вдох и медленный выдох. Мне кое-что известно о языке тела; я сразу просек, что она хочет сказать нечто заведомо для нас неприятное.
- Очень важно не допустить, чтобы в прессе раздули подробности убийства, - собралась с духом Эми. - В идеале журналисты вообще не должны о нем узнать.
Шериф Дэйвс, большое вам человеческое спасибо. Под полноценным четвертым размером ровно бьется корпоративное сердце - а в присутствии представителей прессы оно бьется еще ровнее.
- За журналистов мы не отвечаем, - сказал я, изобразив улыбку Доброго Полицейского.
- Да, разумеется, - кивнула Эми. - Это моя работа. Я закончила бизнес-школу. Меня научили держать под контролем самые серьезные ситуации.
- А вас случайно не научили держать под контролем убийц, чтобы самые серьезные ситуации не превращались в безвыходные? - Не стоит и говорить, что реплика принадлежала Биггзу. Его забавлял обмен любезностями.
- Послушайте, - начала Эми, причем в голосе ее не слышалось ни намека на уважение к копам. - Половина наших потребителей - дети до двенадцати лет. Если бы мистер Элкинс был учителем начальных классов и его убили бы в гей-клубе - о, тогда, я уверена, полиция сделала бы всё возможное, чтобы защитить детей от душераздирающих подробностей. Я прошу лишь об одном: отнеситесь к делу Элкинса с не меньшей степенью ответственности. Наша главная задача - забота о детях.
Мы с Терри закивали в знак того, что прониклись, однако большего Эми от нас ждать не приходилось.
- Благодарю за понимание, - процедила она.
Интересно, как Эми представит этот разговор своему боссу? "Сэр, я встречалась с детективами из полиции Лос-Анджелеса. Они клятвенно обещали не предавать дело огласке". Так, что ли?
- Мы бы хотели осмотреть тело, если, конечно, это вас не затруднит, мэм, - произнес Терри.
- Ваши судмедэксперты уже на месте преступления. Пойдемте.
Наши судмедэксперты? На месте преступления? Народ пополняет словарный запас профессиональным жаргоном полицейских. Как тут не порадоваться?
Эми повернулась на 180 градусов и пошла к лифту. Терри посмотрел ей вслед, затем перевел взгляд на меня: дескать, зацени задницу.
Я в ответ красноречиво выпучил глаза. Мы намеренно отставали от Эми на несколько шагов. У меня сложилось устойчивое впечатление, что Эми заводит тот факт, что нас с Терри заводит ее задница.
Неплохое начало, думал я.
Глава 6
Мы с Терри первыми вошли в лифт. Эми вошла следом и стала ближе к дверям. Я потянул носом ее духи. Идентификация духов не входит в обязанности офицера полиции. Она вообще не входит ни в чьи обязанности. Эми пахла бесподобно. Карьеристкам так пахнуть не положено, по крайней мере в рабочее время.
Кнопок в лифте не было. Была панель с десятком замков, каждый из которых соответствовал определенному этажу. Я рот разинул, когда Эми достала хромированный ключик и вставила его в скважину, соответствовавшую минус четвертому этажу. Подсветка из красной стала зеленой. Прежде, чем двери закрылись, в лифт впрыгнул еще один пассажир. Оказавшийся моим внутренним голосом.
"И что мы имеем? - завелся маленький зануда. - А имеем мы детектива Ломакса, у которого звездная болезнь началась еще до того, как он с блеском раскрыл дело об убийстве Кролика. Быстро же, однако, некоторые забывают о письме жены, всего полгода как лежащей в сырой земле".
Я уже смирилась с мыслью, что не сумею удержаться за свою собственную жизнь. Но я не могу не цепляться за твою жизнь, хотя бы за часть ее.
Я поблагодарил внутренний голос и перевел взгляд с аппетитной задницы Эми на собственные мокасины. Я также начал дышать ртом, но аромат Эми заполнил весь лифт. Я бросил последний взгляд на задницу, надеясь различить под юбкой очертания трусиков. Надежды не оправдались. Гражданское населения понятия не имеет, что происходит в голове копа, который просто выполняет свою работу.
Мы приехали на минус четвертый этаж. Иными словами, уровень D. Двери открылись, и нашим глазам в первый раз предстала Кроличья Нора. Впрочем, норой сотрудники Фэмилиленда назвали помещение явно в приступе самоуничижения. "Нора" была просторная, с отличной вентиляцией и ярким освещением и больше напоминала терминал "Американ эйрлайнз".
Мы забрались в вагонетку и покатили по коридору, по ширине немногим уступавшему автостраде. Эми была нашим шофером и экскурсоводом в одном лице.
- Справа находится кафе для сотрудников. В день там подают двенадцать тысяч обедов. Мы приближаемся к прачечной. Как вы думаете, какое количество одежды в сутки проходит через нашу прачечную?
- Мэм, мы же копы, - паясничал Терри. - Без подсказки нам ни за что не догадаться.
- Пятьдесят две тонны, - изрекла Эми с гордостью, неуместной, на мой взгляд, когда речь идет о грязном белье. - Пятьдесят две тонны. Хотите - верьте, хотите - нет.
Пришлось отдать Эми должное. Ничто в ее поведении не выдавало наличия в компании чрезвычайной ситуации. Эми скрупулезно следовала пунктам в повестке дня. Так, что у нас там? Пятиминутка для менеджеров высшего звена, потом составить пресс-релиз, заскочить в Фэмилиленд, показать копам труп сотрудника и с чистой совестью идти на обед. Великолепный образчик руководителя Отдела корпоративной сегрегации. Внешне Эми была собранна и спокойна; однако я бы голову дал на отсечение, что она просто затолкала свой страх поглубже и придавила его коленкой.
Тележка остановилась, чтобы пропустить зебру, фланировавшую через дорогу. Не человека в костюме зебры, а настоящую зебру, какие водятся в саванне. Погонщик, или как там называются парни, что водят экзотических животных по туннелям, приветливо нам помахал.
- Привет, Гарольд, - поздоровалась Эми, на секунду вызвав мое восхищение своей демократичностью и отменной памятью; в следующую секунду я разглядел на груди Гарольда бейджик. Настоящего копа не проведешь.
Тележка снова тронулась. Я сказал Терри правду - я действительно одно время часто ходил в Фэмилиленд. Однако сегодня всё было не в пример круче. Я словно оказался за кулисами цирка. Впрочем, даже цирк не шел ни в какое сравнение с нашей поездкой. По дороге не попалось ни одного нормального человека, только костюмированные. Мы проехали мимо трех девушек, очевидно, вырвавшихся дозаправиться кофеином. Одна из них очень напоминала Долли Мэдисон* - ей приходилось стоять на расстоянии пяти футов от подруг, чтобы не помять длинное платье. Вторая была наряжена тигром - тигриная голова временно лежала поодаль. Третья девушка изображала марсианку, употребляющую колу.
* Долли Мэдисон (1768-1849) - супруга Президента США Джеймса Мэдисона (годы правления 1809-1817).
- Как по-твоему, мог убийца в целях конспирации тоже напялить костюм? - Терри озвучил мои соображения.
- Я как раз об этом думал.
- В таком случае, костюм должен быть максимально антропоморфный, - развивал мысль Терри. - Представь, до чего неудобно наносить смертельный удар, вырядившись шестифутовой уткой.
Вагонетка катила дальше. Я откинулся на спинку сиденья, чтобы удобнее было смотреть шоу. В голове не укладывалось, что подобное место может служить дойной коровой. Или декорацией к сцене убийства. Мне открывалась "кухня" одного из крупнейших и успешнейших объектов индустрии развлечений; подводная часть айсберга, спрятанная от публики столь надежно, что большинство о ее существовании даже не догадывается. Мысли мои невольно перекинулись на Джоани: как бы она была рада тоже прокатиться в вагонетке и узнать все секреты подземной страны всеобщего счастья.
По пути нам попалось несколько сотен человек, и ни одного - в статичной позе. Все куда-то спешили, будто в аэропорту. Правда, обычно в аэропорту народ одет построже - ни тебе блесток, ни мишуры. Хорошо, будто в аэропорту Сан-Франциско.
С автострады мы свернули в узкий коридор, футов через пятьдесят пять заканчивавшийся тупиком. В дальнем конце тупика, в пространстве, обозначенном желтой лентой, кучковалось несколько человек. Эми остановила вагонетку, Терри соскочил на плиточный пол и с криком "Это что за фигня?" схватился за желтую ленту.
На ней должно было быть написано "Место преступления. Проход воспрещен". Вместо этого лента жизнерадостно возвещала: "Здесь проводятся реконструкционные работы. Приносим извинения за доставленные неудобства".
- Вы что, вызвали нас доставленные неудобства расследовать?! - Терри рвал и метал.
- Нельзя придавать дело огласке, - цедила Эми. - Нельзя допустить, чтобы сотрудники толпами ходили поглазеть на ленту с надписью "Здесь произошло убийство".
- Ах, вам нельзя придавать дело огласке? - бушевал Терри. - А вам известно, что убирать ленты, развешанные полицией - противозаконно?
- Мы ее не убирали. Мы просто натянули поверх свою ленту и немного увеличили площадь. Посторонним совсем необязательно знать, что здесь убили человека.
- А вот полиция Лос-Анджелеса считает, что в таком деле посторонних не бывает, - пробормотал Терри достаточно громко, чтобы его услышали все желающие посторонние. - Поскольку каждый, как вы выражаетесь, посторонний может оказаться свидетелем. Эта мысль вас не посещала?
- Джентльмены, могу я быть вам полезным? - раздался вдруг чей-то голос.
Люди за пределами желтой ленты еще несколько минут назад прекратили работу и стали смотреть в нашу сторону. Однако постепенно все они потеряли к нам интерес и вновь занялись своими делами. Все, кроме парня, который предлагал помощь. Теперь он спешил к вагонетке.
Это был светлокожий афроамериканец, крупный и мускулистый, с бритой лоснящейся головой. Приближаясь, он сверлил глазами меня и Терри. Мало сказать сверлил - он из нас бефстроганов делал. Остановившись, наконец, в футе от вагонетки, он пригвоздил меня взглядом к сиденью.
И лицо, и повадки, и речь - всё выдавало в нем полицейского. Всё, кроме одежды - она выдавала хорошо зарабатывающего менеджера высшего звена. И заметьте, несмотря на взаимоисключаемость этих понятий, я не ошибся ни в одном, ни в другом случае.
- Позвольте представиться. Брайан Карри, начальник охраны Фэмилиленда.
Глава 7
Знакомство копов на месте преступления, как правило, не предполагает сердечных рукопожатий, однако Карри протянул руку, и я не стал уклоняться. Терри околачивался футах в шести от нас, предусмотрительно скрестив руки на груди, и отделался легким кивком.
- Как я рад, что вы приехали, - произнес Карри, чем немало меня удивил. Сотрудники частной охраны обычно не радуются, когда на их поле начинают играть настоящие полицейские. - Ну и денек сегодня!.. Я к вашим услугам. Сделаю всё, что в моих силах, лишь бы вы поскорее… - он откашлялся, - и, если уж на то пошло, без шума раскрыли это дело.
Карри повернулся к Терри и снова протянул ему руку - на сей раз с визитной карточкой.
- Если для вас это принципиально, я распоряжусь убрать наше… ммм… наше досадное недоразумение - мы повесили свою ленту исключительно с целью расхолаживать зевак. С другой стороны…
Терри взял визитку.
- Ладно, пусть пока висит.
- Ребята… Ломакс… Биггз… идите сюда.
Голос прозвучал по ту сторону желтой ленты и был сразу опознан: так в полиции Лос-Анджелеса гнусавит только Джессика Китинг, ее ни с кем не спутаешь. Джессика родом из Чикаго, где детей, видимо, специально учат каждый звук предварительно пропускать через носовые пазухи. Мою фамилию, состоящую сплошь из сонорных, Джессика коверкает с наслаждением, однако я всё равно несказанно ей обрадовался. Да, в полиции Лос-Анджелеса немало законченных карьеристов, готовых удавиться за лишнюю улику. Джессика Китинг не из их числа.
Внешность Джессики складывается из целого ряда визуальных противоречий. У нее рост Джанет Рено* и белокурые локоны Ширли Темпл. В ее лице прослеживаются дивные черты Одри Хэпбёрн. У нее сливочно-белая кожа, никогда не знавшая калифорнийского загара. Ее изящная головка, как цветок, покачивается на стройной шее. А далеко внизу болтаются огромные клоунские ступни.
* Джанет Рено с 1993 по 2001 гг. занимала пост Генерального прокурора США. Мужеподобная внешность давала пищу для слухов о ее нетрадиционной сексуальной ориентации.
Как все уроженцы Среднего Запада, Джессика дружелюбна - она либо улыбается в семьдесят семь зубов, либо утробно гогочет. Убийства наводят уныние, однако Джессика не теряет бодрости духа и вселяет ее в кого ни попадя. Я называю Джессику мечтой логопеда. Плачущей я видел ее всего раз - в школьном спортзале, в Ван-Нуйсе. У каждого копа случается нервный срыв. Джессика не выдержала вида четверых убитых подростков и учителя физкультуры, размазанного по крашеному деревянному полу.
Мы с Терри хором гаркнули "Привет, Джесс" и прошли мимо, имея на хвосте Карри и Эми. Джесс, встав на одно колено, обследовала "живчика", который до сих пор находился внутри огромного кроличьего костюма. На полу валялись кроличья голова сорок второго размера, початая пачка "Мальборо лайтс" и красная зажигалка "Биг" из прозрачного пластика.
Джессика не пересекалась с нами всего около недели, так что новостей у нее накопилось негусто.
- Дело Марлара уже близко к закрытию, - только и смогла сообщить Джесс.
- Без тебя, Китинг, мы бы не справились, - сказал я. Не преувеличил и не польстил. Именно Джессика определила, что орудием убийства явилась кость из сыромятной кожи, твердая, как камень; об эту кость точила зубы собака жертвы, крупный золотистый ретривер по кличке Руди. Как выяснилось, костью по голове жертву шарахнул не ретривер, а муж. Джессика подтолкнула нас к разгадке, обнаружив в волосах жертвы всего одну собачью шерстину, всю в собачьей слюне.
- Что мы имеем? - спросил я, мысленно возвращаясь к делу об убийстве Кролика.
Джесс хитро улыбнулась и тотчас приняла менторский вид, будто собиралась прямо здесь обучить нас одному из жизненно важных навыков, например, фаршированию индейки.
- Причина смерти - удушение. Фэмилиленд является зоной, свободной от табачного дыма. Похоже, убитый зашел в этот тупик, чтобы спокойно покурить. Убийца подкрался сзади и накинул жертве на шею прыгалки.
- Ты уверена, что убийца подошел именно сзади? - спросил Биггз.
- Не на сто процентов. Но если бы убийца напал спереди, обнаружились бы следы борьбы. Я думаю, убийца прятался за трубами, а когда Элкинс сел и закурил, напал сзади. Элкинс так и не понял, что это было. Сознание он потерял секунд через тридцать после того, как убийца начал его душить, а смерть наступила примерно через минуту. Сантехник обнаружил тело сегодня утром. По моим подсчетам, время смерти - с трех до пяти дня. Вчерашнего дня, разумеется.
- Тут чертова куча народу толчется, - возразил Терри. - Неужели никто столько времени не замечал трупа?
- Это тупик, один из канализационных узлов. Здесь нет видеокамер. Не удивительно, что сюда никто не заходит.
Эми ловила каждое слово. Услышав "сюда никто не заходит", она оживилась, как коршун при виде цыпленка.
- Значит, и свидетелей быть не должно, - изрекла она, окинув Терри самодовольным взглядом.
Терри взгляд проигнорировал.
- Вот кстати, Брайан, - обратился он к Карри, - похоже, в вашей работе открылось досадное упущение. Вам следует чаще проводить лекции для сотрудников. А то у них ни малейшего понятия о том, чем чревато чинить препятствия на пути правосудия. - Терри снова обернулся к Джессике. - Ты уверена, что орудие убийства - именно прыгалки?
- Еще бы. Назовем их вещдок № 1. - Шпателем для отдавливания языка Джессика подцепила детские прыгалки. На них запеклась кровь; приглядевшись, я заметил частички скукоженной кожи, еще вчера обретавшейся на шее Эдди Элкинса. Ручки прыгалок были в виде мультяшных персонажей. Не то песчанки, не то хомяки - короче, грызуны-вредители, которых почему-то очень любят маленькие дети.
- Крыса, - опознал зверюгу Брайан. - Такие прыгалки продают на территории нашего Парка.
- Нам потребуются видеозаписи из всех ваших киосков, - сказал я, - а заодно фамилии всех покупателей, которые в последние тридцать дней расплачивались за прыгалки кредитками. Джессика, еще что-нибудь обнаружила?
- Убийца отрезал от кроличьей головы одно ухо - видимо, забрал в качестве сувенира. И вот что мы нашли у жертвы в правой лапе…
Двумя пальцами, несмотря на то, что на руках у нее были перчатки, Джессика держала книжечку длиной не более двух дюймов, шириной дюйма в полтора и толщиной страниц в сорок-пятьдесят.
- Это флипбук. Сейчас таких уже не выпускают. Картинка на каждой следующей странице чуть-чуть отличается от предыдущей. Если быстро листать, возникает эффект движения, как в рисованных мультиках. Взгляни.
На обложке красовался кулак. Придерживая страницы большим пальцем, Джессика начала быстро листать. Вскоре из кулака выскочил средний палец.
- Нет, такое в наших киосках определенно не продается, - произнес Карри.
Биггз принялся писать в блокноте. Предполагается, что следователи по особо опасным преступлениям пишут исключительно на планшетах. По крайней мере, планшеты постоянно мелькают в детективных сериалах. Так что на жалкий блокнотик Терри никто не обратил внимания. Но я-то знал: Терри и не думает доверять бумаге показания или там свои ценные соображения - Терри ведет со мной бесшумный разговор. Я скосил глаза влево и прочел: "P.S.". В качестве ответа я пожал плечами. Терри закрыл блокнот. Он не собирался обсуждать свою версию при посторонних.
- Брайан, - сказал я, - нам нужно поговорить с ближайшими коллегами Элкинса.
- Легко, - отвечал Карри. - Каждому Персонажу полагается Наблюдатель. Специальный человек, который ходит за Персонажем на приличном расстоянии на всякий пожарный случай. Я уже подсуетился. У Элкинса Наблюдателем была Норин Стубьяк. Хотите, я ее к вам пришлю? Вдобавок во время Завтраков с Любимыми Героями Персонажи работают в командах - наверняка найдется еще с полдюжины человек, близко знавших Элкинса. Плюс те, кто делил с ним гримерку. Я составлю для вас список.
- А вот этого не надо, - встряла Эми.
- Чего этого? - Я понял, что трансформация из Доброго Копа в Злого долгой не будет.
- Понимаю, мои слова могут прозвучать жестоко, - начала Эми, - но нам повезло, что мистера Элкинса убили именно в тупике, вдали от посторонних глаз. Сантехник, который обнаружил тело, согласился хранить молчание. Еще четырнадцать человек успели набежать на место преступления прежде, чем нам удалось закрыть территорию для посторонних. Эти четырнадцать также согласились ни с кем не обсуждать произошедшее.
- Какие у вас тут все согласные, где вы только их берете? - съязвил я.
- Закон не запрещает поощрять сотрудников за соблюдение ими корпоративной тайны. Зачем предавать происшествие огласке, опрашивая всех и каждого? Я думала, мы стараемся не довести дело до таблоидов.
- Это вы стараетесь не довести дело до таблоидов, - отрезал я. - А мы стараемся дело раскрыть. Что подразумевает опрос всех, контактировавших с Элкинсом по работе.
Брайан с глубокомысленным видом покачал головой.
- Убийство ведь преднамеренное, не правда ли? Некто имел на Элкинса зуб. Некто выследил Элкинса и задушил его. Может, даже сотрудник Парка.
- По-моему, убийство было тщательно спланировано, - начал Терри. - Во-первых, место выбрано идеально. Никаких свидетелей. Во-вторых, бумажник с деньгами у жертвы не похищен. В-третьих, убийца оставил книжку с картинками. Мы имеем дело с убийством, совершенным из мести. Элкинс здорово кому-то досадил.
- Убийство, совершенное из мести… - мечтательно произнесла Эми. - Вероятно, следует допросить людей, с которыми Элкинс общался в нерабочее время. Может, у него была подружка, а у подружки - ревнивый муж.
- Какая подружка, Эми? Какой муж? - вмешался Карри. - С каких это пор ревнивые мужья оставляют такие вот книжки? Нет, боюсь, убийце, кем бы он ни был, досадил далеко не Элкинс. А досадил ему "Ламаар" - вот он и придушил Кролика Трынтраву. И самое скверное здесь - флипбук. Наверняка этот жест адресован нашей компании.
- А что он означает? - Эми поджала губы и округлила глаза - глубоко запрятанный протестантизм проявляется у таких дамочек на рефлекторном уровне.
- Идите на… угадайте с трех раз, куда именно. Что еще он может означать? - Для большей наглядности Карри оттопырил собственный средний палец, и протестантизм проявился у Эми еще ярче, в виде красных пятен на щеках. - Наверняка мы имеем дело с маньяком, который в эту самую минуту разгуливает по Парку и замышляет убийства наших Персонажей.
Эми одарила Брайана мрачным взглядом. Ей хотелось, чтобы мы занялись версией рогоносца, а не прочесывали Фэмилиленд в поисках маньяка.
- Предположим, Брайан прав, - сказал я. - Кто, по-вашему, столь сильно обижен на компанию, что смог убить первого попавшегося сотрудника?
- Кролик - это вам не первый попавшийся, - не стерпела Эми. - Кролик - символ компании! Он живой, потому что Ламаар вдохнул в него душу. Боже, что я говорю? Ладно, раз уж Брайан открыл эту банку с червями, продолжу: у нас работает шесть тысяч человек, и один из этих шести тысяч вполне мог до умопомрачения разозлиться на компанию и убить своего сослуживца.
- Я бы сказал, умопомрачение постигло каждого третьего нашего работника, - согласился Брайан. - Мне порой кажется, что я на маскараде в дурдоме.
- Брайан! - Эми простерла к нему руки, будто собираясь задушить, но передумала и обратилась к нам с Терри: - Эти комментарии не предназначены для записи на бумаге, равно как и на аудиодиске.
Мысль о том, что наступает Сезон Охоты на Уток, явно выбила Брайана Карри из колеи.
- Извини, Эмми, я сегодня сам не свой. А вдруг и правда убийцу не интересовало содержимое костюма Кролика? Вдруг за убийством Кролика последует целый ряд этих, как их…
- Террористических актов против Персонажей? - подсказал Терри.
Эми снова покраснела, однако Терри не дал ей и рта раскрыть.
- Сколько человек имеют доступ в Кроличью Нору?
- Около шести тысяч, - ответил Брайан. - Все наши сотрудники носят костюмы сказочных персонажей, в том числе и те, кто не участвует в непосредственном развлечении посетителей. Мы даже не называем их сотрудниками. Для официантов, кассиров, операторов аттракционов, уборщиков разработаны соответствующие роду занятий костюмы. Все эти люди переодеваются именно в Кроличьей Норе. К тому же для них тут кафе, репетиционные залы и, конечно, туалеты. Сотрудникам запрещено пользоваться туалетами для посетителей Парка.
- Почему? - удивился я.
- Потому что Восторженный Щенок, который мочится рядом с вашим сыном, разрушает у последнего ощущение сказочной атмосферы.
- У вас есть система, не допускающая в Кроличью Нору посторонних? - спросил Терри.
Казалось бы, простой вопрос, требующий однозначного ответа. Есть или нет? Однако Карри потребовалось провести в позе Наполеона целых пять секунд, чтобы облечь свою мысль в слова. Подобные задержки у нас с Терри фигурируют под названием "Процесс подвешивания языка".
- Представьте, что Парк - это огромный корабль. - Карри начал издалека. При изложении полуправды метафоры просто незаменимы. Затуманивают всё, что можно, да еще позволяют блеснуть интеллектом. - На корабле постороннему ни за что не попасть ни в машинное отделение, ни в рубку, и на капитанский мостик. - Карри помолчал, то ли желая убедиться, что нам понятен его тезис, то ли выигрывая время для формулирования следующей труднодоступной мысли. - Однако поставить охрану в каждом коридоре и у каждой каюты невозможно. То же самое у нас. В Фэмилиленде столько коридоров и дверей, которые ведут в служебные помещения, что мы просто не в состоянии их контролировать.
- Выходит, каждый, кто купил входной билет, может забрести в Кроличью Нору? - уточнил Терри.
- Всё не так просто. - Карри продолжал защищать родную плавучую базу. - Более-менее важные входы в Кроличью Нору оборудованы камерами слежения, которые транслируют изображение на мониторы. Наши охранники - настоящие профессионалы. Они без труда отличат члена труппы от любопытного посетителя.
- Но ведь убийцей может быть и сотрудник, - не отставал Терри. - И вообще любой, кто напялит костюм Утки Дональда.
- Не Дональда, а Декстера, - поправила Эми.
Терри всю душу вложил в свою фирменную ухмылку под названием "не держите меня за идиота".
Карри кивнул.
- Действительно, система слежения была рассчитана на любопытных посетителей, а не на маньяков-убийц. Однако после 11 сентября мы снабдили каждого члена труппы - так мы называем своих сотрудников - магнитной картой. Убийце, чтобы проникнуть в Парк, пришлось бы ее украсть.
- А насколько трудно злоумышленнику, который не является сотрудником Парка, украсть магнитную карту?
- Видите ли, у нас Парк развлечений, а не Форт-Нокс. Всякий, кто задался целью проникнуть сюда, при определенном старании это сделает. Но теперь мы усовершенствуем систему, даже не сомневайтесь.
Зазвонил мой мобильник, чем немало меня удивил.
- Надо же, у вас тут и мобильники ловят!
- У нас мобильная связь лучше, чем в "Спаго"*, - приосанился Карри. - Многие члены труппы - актеры, активно делающие карьеру. Если выйдет из строя система кондиционирования, они будут доставать нас жалобами, а вот если перестанут ловить мобильники, они просто поувольняются.
* "Спаго" - модный ресторан в Беверли-Хиллз, где постоянно обедают актеры, агенты, режиссеры, продюсеры и финансовые магнаты.
Я нажал "ОК". Звонил Большой Джим, мой отец.
- Привет, Майк, - загрохотало в трубке. - Как поживает мой мальчик?
Я живо вообразил, как раздувается, словно кузнечные мехи, его грудная клетка объемом пятьдесят шесть дюймов, а глаза цвета кобальта начинают поблескивать - такое обычно происходит с Большим Джимом, когда он называет меня своим мальчиком.
- Хорошо поживает, Джим. - Я не называю его папой, если стараюсь впечатлить окружающих во время расследования убийства. - Извини, я сейчас занят.
- Тогда в двух словах. Энджел спрашивает, что ты хочешь на ужин - курицу или рыбу.
- А что у нас намечается - семейное торжество или смотрины? - Я отошел на несколько шагов, а то некоторые уже успели навострить уши. - Передай Энджел, я съем всё, что она приготовит.
- Отлично, - отвечал Большой Джим. - Значит, в полвосьмого ровно.
- Ясно. Это у тебя такой окольный путь узнавать, не забыл ли я про ужин и приду ли я вообще. Меню - просто предлог.
- Ты напал на неверный след, - заявил Большой Джим, окончательно убедив меня в правильности моей версии. - Хреновый из тебя детектив, сынок. До вечера.
И он повесил трубку, чтобы не дать мне возможности отмазаться от ужина.
Излишняя предусмотрительность. Мне просто необходимо было повидаться с отцом, и как можно скорее.
?? ?? ?? ?? 18