Перевод Юлии Моисеенко

Викас Сваруп

ШЕСТЬ ПОДОЗРЕВАЕМЫХ

Не все смерти одинаковы

Несмотря на то, что автор книги, Викас Сваруп, работает на индийское правительство, ни одно из высказанных на её страницах мнений ни в коей мере не может рассматриваться как отражение точки зрения правительства Индии либо самого автора как должностного лица.

"Шесть подозреваемых" - это художественное произведение. Все имена, персонажи, места и события являются либо плодом авторского вымысла, либо вольно используются в контексте. Любые совпадения с реальными людьми (как ныне живущими, так и покойными), событиями или местами совершенно случайны.

Посвящается Апарне

С О Д Е Р Ж А Н И Е

Убийство

1. Голая правда

Подозреваемые

2. Чиновник

3. Актриса

4. Туземец

5. Вор

6. Политик

7. Американец

Мотивы

8. Одержимость Мохана Кумара

9. Любовь в Мехраули

10. Операция "Шах и мат"

11. Невеста по переписке

12. Проклятие онкобоукуе.

13. Проект "Золушка"

Показания

14. Возвращение

15. Обретение

16. Жертвоприношение

17. Возмездие

18. Искупление

19. Избавление

Разгадка

20. Голая правда

21. Горячая новость

22. Горячая новость

24. Голая правда

25. Горячая новость

26. Операция "Жало"

Признание

27. Правда

От автора

Убийство

"Убийство, как и все виды искусства,

порождает множество толкований,

но не поддаётся объяснению".

Мишель де Крецер, "Дело Гамильтона"

1

Голая правда

Колонка Аруна Адвани, 25 марта

Шесть стволов и убийство

Не все смерти одинаковы. Даже для убийств существует кастовая система. Если жертва - какой-нибудь нищий рикшавалла, зарезанный в подворотне, это не более чем статистика, погребённая в глубине газеты. А вот гибель публичной персоны мгновенно превращается в заголовок передовицы. Всё потому, что богатые и знаменитые редко умирают от чужой руки. Как правило (оставим за скобками случаи кокаиновой передозировки и несчастные случаи на дороге), они заканчивают свои пятизвёздочные жизни не менее пятизвёздочным образом: убеленные благородными сединами, средь роскоши, в окружении многочисленных потомков.

Поэтому весть об убийстве Вивека "Вики" Рая, тридцатидвухлетнего владельца "Рай груп индастриз" и отпрыска министра внутренних дел штата Уттар-Прадеш, уже целых два дня не сходит с первых полос.

Каких только разоблачительных материалов я не печатал за свою долгую карьеру журналиста - от коррупции в самых верхах до ядохимикатов в газировке. Мои полные откровений статьи свергали с кресел чиновников и рушили транснациональные корпорации. По долгу службы я часто лицом к лицу встречался с человеческой алчностью, безнравственностью и злобой. Но ни одна история не потрясла меня так, как сага о Вики Рае. Мерзавец был настоящим образчиком порока, в котором погрязла страна. Словно мотылек, вечно летящий на пламя, более десяти лет я следил за его преступной жизнью. Я чувствовал некое гнусное опьянение, будто зритель, купивший билет на фильм ужасов. Ведь знаешь: должно разразиться что-то страшное, и всё равно сидишь как приклеенный, затаив дыхание в ожидании неизбежной развязки. Я получал зловещие предупреждения и угрозы. Меня пытались выбросить вон из газеты. Я это пережил. А Вики Рай - нет.

Сегодня подробности убийства у всех на устах, как и последние сюжетные повороты мыльных опер, идущих по телевизору. Это произошло в прошлое воскресенье, в пять минут пополуночи. Кто-то прикончил его в собственной усадьбе в Мехраули, на окраине Дели. Согласно заключению судебной экспертизы, Вики Рай умер от проникающего ранения в сердце, произведённого однократным выстрелом в упор. Пуля вошла в грудь, аккуратно прошила предсердие и вылетела сзади, после чего застряла в деревянной барной стойке. Очевидно, смерть наступила в то же мгновение.

Конечно, у Вики Рая были враги. Многих тошнило при виде его высокомерия, развратного образа жизни и абсолютного презрения к закону. Он выстроил индустриальную империю буквально на пустом месте. В Индии такое возможно только в обход Конституции. Читатели этой колонки наверняка помнят изложенные в моих репортажах подробности того, как он проводил незаконные операции с ценными бумагами на фондовой бирже, обманывал инвесторов при подсчётах дивидендов, мухлевал с корпоративными налогами… И при этом каждый раз уходил из рук правосудия, находя какую-нибудь лазейку.

Этому искусству он обучился в довольно раннем возрасте. Уже в семнадцать лет Вики Рай впервые попал на скамью подсудимых. На день рождения приятель отца подарил ему новёхонький автомобиль "БМВ" пятой серии. Именинник решил обкатать машину и в тёплой компании трёх сотоварищей отправился в модный бар. После бурной и шумной попойки, возвращаясь под утро в густом тумане, Вики Рай переехал шестерых бездомных бродяг, ночевавших на тротуаре. При задержании обнаружилось, что он пьян в стельку. Ему предъявили обвинение в превышении скорости, а также в небрежном вождении. Так вот, покуда дело дошло до суда, родные погибших были подкуплены. Ни один из свидетелей не смог припомнить злосчастного "БМВ", зато все якобы видели грузовик с номерами штата Гуджарат. Судья прочитал Вики Раю нотацию о том, как опасно садиться за руль под мухой, и полностью снял обвинение.

Три года спустя на него завели новое дело: на этот раз сын министра охотился в раджастанском заповеднике и убил двух чёрных антилоп. На суде он клялся, будто и не представлял себе, что животные находятся под охраной… и что в стране, где невест безнаказанно сжигают из-за приданого[1], а юных девушек сплошь и рядом толкают на панель, могут преследовать человека, который всего лишь застрелил антилопу. Однако закон есть закон. Две долгих недели Раю пришлось провести под арестом; потом он добился освобождения под залог. Всем нам известно, что было дальше. Минуло шесть месяцев, и единственный очевидец, лесник по имени Кишор, скончался при весьма загадочных обстоятельствах. Судебное разбирательство тянулось ещё пару лет и завершилось, разумеется, полным оправданием обвиняемого.

После такого пролога только и оставалось ждать, когда Вики Рай дозреет до публичного убийства. Это случилось семь лет назад, в жаркую летнюю ночь, в популярном ресторане "Манго", расположенном при шоссе Дели-Джайпур, где наш герой закатил большую попойку по случаю своего двадцатипятилетия. Вечеринка, начавшаяся около девяти, затянулась глубоко за полночь. Живой оркестр вовсю "жарил" последние хиты, заграничные вина текли рекой, и приглашённые гости - целая плеяда правительственных чиновников, знаменитостей, бывших и настоящих подружек именинника, горстка киношников и парочка звёзд спорта - развлекались вовсю.

Вики набрался по уши. Около двух часов ночи он пьяной походкой подошёл к бару и обратился к официантке, прелестной девушке, одетой в белую футболку и джинсы. Руби Джил, аспирантка Делийского университета, подрабатывала в "Манго", чтобы помогать своим родителям.

- Плесни-ка мне текилы.

- Простите, сэр, но это невозможно, - ответила она. - Бар закрыт.

- Я знаю, дорогуша. - Вики любезно сверкнул зубами. - Последний стаканчик, и разбегаемся.

- Прошу прощения, сэр. Бар закрыт. Мы должны подчиняться правилам, - отчеканила официантка.

- Да имел я ваши правила!.. - рявкнул Вики. - Ты знаешь, с кем разговариваешь?

- Нет, сэр, и не желаю знать. Закон один для всех. Вы ничего больше не получите.

Именинник рассвирепел.

- Сучка драная! - закричал он и выхватил из кармана револьвер. - Я тебе покажу!

Он выстрелил дважды - в лицо и в шею, в присутствии, самое малое, полусотни гостей. Руби Джил повалилась на пол, и в "Манго" разразился сущий бедлам. По слухам, приятель именинника утащил его за руку к своему "мерседесу" и увёз прочь. Полмесяца спустя Вики был арестован в Лакхнау, предстал перед судом и вновь освобождён под залог.

Жестокое убийство ради стакана вина потрясло всю нацию. Печальная известность Вики Рая в сочетании с красотой Руби Джил обеспечили разбирательству жирные заголовки в печати, неделями не сходившие с первых полос. Со временем лето сменилось осенью, и мы обратились к другим историям. Когда наконец дошло до суда, баллистическая экспертиза показала, будто бы пули были выпущены из разных стволов. Орудие убийства необъяснимым образом "исчезло" из полицейского сейфа. Шестеро свидетелей, ранее заявлявших, что Вики выхватил пистолет у них на глазах, отреклись от своих показаний. Разбирательство длилось пять лет. И вот месяц назад, пятнадцатого февраля, Вики Рай был объявлен совершенно невиновным. В честь этого события он закатил празднество в Мехраули, у себя в усадьбе. Где и нашёл свою смерть.

Кое-кто назовёт это поэзией справедливости. Однако полиция назвала это непредумышленным убийством и объявила преступника в национальный розыск. Комиссар полиции лично возглавил расследование - не иначе, боится, как бы в случае провала не распрощаться с мечтой об обещанной ему кормушке заместителя губернатора Дели (о чём шесть недель тому назад я писал в своей колонке).

Его усердная работа принесла неплохие плоды. Согласно моим источникам, по подозрению в убийстве задержаны шесть человек. В ночь, когда было совершено преступление, субинспектор[2] Виджай Ядав якобы дежурил на дороге как раз в районе усадьбы. Он тут же велел оцепить территорию и обыскать всех до единого: триста с лишним гостей, особенно незваных, и, конечно, прислугу.

Можно подумать, люди собирались на праздник, словно на поле боя. В ходе обыска у шестерых человек было обнаружено оружие, и теперь они заключены под стражу. Не сомневаюсь, что полицейским пришлось выслушать бурные возражения. В конце концов, иметь при себе ствол - ещё не повод для ареста, если у вас есть лицензия. Но стоит прийти с ним на вечеринку, хозяин которой получит пулю в сердце, и на вас моментально падает подозрение.

Кстати, шестёрка подобралась весьма занятная - смесь красоты, уродства и зла. Взять хотя бы Мохана Кумара; это некогда главный секретарь штата Уттар-Прадеш, вошедший в анналы административной службы Индии - сокращённо АСИ - как непревзойдённый образчик продажности и разврата. А чудаковатый американец, выдающий себя за голливудского продюсера? Словно для пущей пикантности, в их общество угодила известная актриса Шабнам Саксена, объект вожделения Вики Рая, если верить бульварной прессе. Но этого мало - полиция задержала чёрного как смоль туземца не более пяти футов ростом, явившегося из какой-то пыльной деревушки в окрестностях Джаркханда. Возможно, это один из бесчисленных и ужасных наксалитов[3], наводнивших штат, поэтому его подвергают особо тщательным допросам. Подозреваемый номер пять - образованный безработный парень по имени Мунна, выгодно промышлявший до сих пор воровством мобильных телефонов. И в довершение картины - не кто иной как мистер Джаганнатх Рай, министр внутренних дел штата Уттар-Прадеш. Отец покойного.

Не менее пёстрый ассортимент представляют собой изъятые у задержанных стволы: британский "веблей-скотт", австрийский "глок", немецкий "вальтер ППК", итальянская "беретта", пистолет китайского производства "Чёрная звезда"[4] и местный самодельный револьвер из тех, которые у нас называют катта. Кажется, полицейские уверены, что нашли орудие убийства, осталось дождаться результатов баллистической экспертизы и объявить имя виновного.

Вчера Баркха Дас пригласила меня к себе на вечернее телешоу, чтобы взять интервью.

- Все эти годы в своей колонке вы усердно разоблачали махинации Вики Рая, - начала она. - Чем займётесь теперь, когда его больше нет в живых?

- Буду искать убийцу, - ответил я.

- Зачем? - удивилась Баркха. - Разве смерть Вики Рая для вас - не облегчение?

- Нет, потому что я никогда не боролся с ним лично. Я сражался и буду сражаться против системы, позволяющей влиятельным богачам считать себя выше закона. Вики Рай - только внешний симптом проказы, поразившей наше общество. Если богиня правосудия и вправду слепа, его убийца должен ответить по всей строгости, точно так же, как этого заслуживал покойный.

И я повторяю свои слова для читателей. Моя задача - вычислить, кто убил Вики Рая. Профессионал, занимающийся журналистскими расследованиями, не имеет права на личные пристрастия. Такой человек обязан следовать холодной рассудочной логике от начала и до конца, куда бы ни завела его эта дорога.

Убийство - грязное дело, но в поисках истины часто приходится лезть в грязь. Понимаю, связать концы с концами будет ой как непросто. Придётся основательно изучить биографии всех шестерых подозреваемых. Установить мотивы. Сопоставить свидетельские показания. И только тогда мы с вами найдём виновного.

Кто же это? Бюрократ или Барби? Иностранец или туземец? Большая шишка или мелкая сошка?

Сейчас я могу сказать читателям лишь одно: следите за новостями в моей колонке.

Подозреваемые

"Просто эти обвиняемые самые красивые".

Франц Кафка, "Процесс"

2

Чиновник

Мохан Кумар глядит на часы, освобождается из объятий любовницы и встает с постели.

- Уже три часа. Мне пора, - бросает он, выуживая своё нижнее бельё из кучи перемешанной одежды у изголовья.

Кондиционер у него за спиной просыпается и выплёвывает в сумеречную комнату немного тепловатого воздуха. Рита Сетхи сердито косится на неисправный аппарат.

- Чёртова машинка, он хоть когда-нибудь работает? Говорила тебе, надо было брать "Уайт Вестингауз". А эта индийская дребедень и одного лета не протянет!

Окна закрыты ставнями, но знойная духота всё равно ухитряется проникнуть в комнату, так что простыни кажутся шерстяными одеялами.

- Импортные кондиционеры не предназначены для тропического климата, - отвечает Мохан Кумар.

Его рука почти сама по себе тянется к прикроватному столику, где стоит бутылка виски "Чивас Ригал", но тут же отдёргивается.

- Надо уходить. В четыре у нас заседание правления.

Рита зевает, потягивается и падает обратно на подушки.

- Далась тебе эта работа… Мистер Кумар, вы случаем не забыли, что вы уже не Главный Секретарь?

Мужчина морщится: её слова - будто соль на свежую рану. Он ещё не смирился с мыслью об отставке.

Тридцать семь лет подряд Мохан работал в правительстве - управлял, манипулировал, заключал контракты. А между делом обзавёлся недвижимостью в разных городах, торговым пассажем в Уттар-Прадеше, на границе с Нью-Дели, и банковским счётом в Цюрихе. Обладать настоящим влиянием, весом - что может быть лучше? Решать судьбы штата одним телефонным звонком, отпирать любые закрытые двери при помощи связей, в порыве минутного гнева губить карьеры и целые компании, из прихоти дарить предприятия стоимостью в миллион рупий… Неуклонное восхождение по бюрократической лестнице внушило ему обманчивое чувство самоуспокоения. Казалось, так будет вечно. Однако время неумолимо бежало вперёд, и вот уже стрелки жизни пробили шестьдесят[5], одним ударом лишив Мохана всей упоительной власти.

На взгляд коллег, он довольно успешно пережил уход из правительства. Будучи членом правления шести компаний, принадлежащих "Рай груп индастриз", Мохан Кумар получает в шесть раз больше своего прежнего жалования. К тому же, ему оставили казённый автомобиль и виллу в "Дели Ланчеса"[6]. Но никогда этим мелким подачкам не возместить главной потери. Утратив ауру могущества, он ощутил себя неполноценным человеком, королём без королевства. В первые месяцы после отставки бывший чиновник вскакивал по ночам в холодном поту и вслепую нащупывал мобильник, боясь пропустить звонок от Главного министра. По утрам его глаза по привычке искали на подъездной дорожке знакомый "амбассадор"[7] с синей мигалкой. Бывали дни, когда недостаток власти переживался им как телесный изъян; похожие чувства испытывает калека, чей мозг получает сигналы от уже утраченной конечности. Дошло до того, что пенсионер сам себе выхлопотал должность. Вики Рай из любезности предоставил ему кабинет в штаб-квартире корпорации "Рай груп индастриз". Теперь Кумар каждый день отправляется в "Бхикаджи Кама плейс"[8] и сидит "у себя" с девяти до пяти, почитывает отчеты о выполнении проектов, но большей частью - играет в судоку на лэптопе или бродит по разным порносайтам. Это поддерживает в нем иллюзию плодотворной работы, а также даёт уважительный повод отлучаться из дому, от жены. И встречаться со своей пассией.

"По крайней мере, Рита всё ещё со мной", - думает он, завязывая галстук, и смотрит на её обнажённое тело, на чёрные волосы, что веером рассыпались по подушкам.

Она разведёнка, без детей? с высокооплачиваемой работой, требующей три раза в неделю показываться в офисе.

И хотя любовников разделяет пропасть в двадцать семь лет, их предпочтения и характеры невероятно схожи. Мохан часто видит в Рите родственную душу, своего зеркального двойника, только в женском теле. Правда, кое-что его огорчает. У неё завышенные запросы и неприятная привычка клянчить подарки, особенно бриллианты и золото. Ещё Рита вечно всем недовольна, начиная погодой и заканчивая собственным домом. И у неё ужасно взрывной характер: помнится, предыдущий начальник у всех на глазах получил оплеуху за приставания… Да, но как хороша в постели! Впрочем, Кумар надеется, что в этом вопросе нисколько ей не уступает. В свои шестьдесят он полон мужской силы. Высокого роста, с чистой светлой кожей и приличной шевелюрой, которую не ленится красить каждые две недели, Кумар доподлинно знает, что способен производить на женщин определенное впечатление. И всё-таки сомневается: долго ли Рита будет с ним? Настанет день, когда подаренные от случая к случаю духи или жемчуг уже не удержат её от увлечения кем-нибудь помоложе, побогаче и повлиятельнее. А до тех пор можно радоваться и этим запретным, но очень сладким встречам, что выпадают два раза в неделю.

Пошарив у себя под подушкой, Рита находит пачку сигарет "Виржиния лайтс" и зажигалку. Опытным жестом прикуривает, затягивается, выпускает колечко дыма, которое тут же засасывает кондиционер.

- Достал билеты на вторник? - спрашивает она.

- А что у нас во вторник?

- Ну как же, по случаю рождения Махатмы Ганди будут вызывать его дух.

Мохан удивлённо поднимает брови.

- С каких пор ты начала верить во всякую ерунду?

- Спиритизм - это не ерунда.

- Лично я не верю ни в духов, ни в призраков.

- Ты и в Бога не веришь.

- Да, я атеист. Уже лет тридцать не был ни в одном храме.

- Я тоже, но я хотя бы верующая. А этот Агхори баба, по слухам, великий медиум. Он действительно общается с духами.

Мужчина презрительно усмехается.

- Какой там великий медиум! Дешевый фокусник, да к тому же, наверное, питается человечиной. И потом, Ганди не поп-звезда, он Отец нации, чёрт побери, и заслуживает большего уважения.

- А разве общаться с духом - значит проявлять непочтение? Я, например, только рада тому, что наша, индийская компания опомнилась раньше иностранцев. Иначе Ганди стал бы заграничной маркой, вроде риса "басмати"[9]. Ну, дорогой, давай сходим!

Он смотрит ей в глаза.

- Ты представляешь себе, как это будет выглядеть? Бывший Главный секретарь появляется на спиритическом сеансе. Это же иноземная забава. А моя репутация?

Рита посылает в потолок ещё одно крутящееся дымное колечко и фыркает.

- Ну, ты ведь бегаешь ко мне, забыв жену и взрослого сына. А на шоу пойти стесняешься?

Она роняет эти слова как бы между делом, однако Мохан Кумар уязвлен. Ещё полгода тому назад, когда он был у власти, Рита не позволяла себе подобного тона. Пожалуй, в последнее время она заметно переменилась. Даже любовью занимается как бы нехотя, словно не желая растрачивать силы попусту на мужчину, который всё меньше может - а то и вовсе неспособен исполнять её прихоти.

- Послушай, Рита, я не пойду, - заявляет он тоном оскобленного самолюбия, надевая пиджак. - Но если тебе так хочется на этот сеанс, достану лишнюю контрамарку.

- Что ты заладил: "сеанс" да "сеанс"? Обычное представление, как премьера в кинотеатре. Там будут все мои подруги. В прессе столько шума! И я уже купила вечернее шифоновое сари. Ну, дорогой, будь душкой, - говорит она и надувает губки.

Кумару известно, как Рита умеет настоять на своём. Стоит ей на что-то нацелиться, и уже не отговоришь. В этом он убедился на собственной шкуре, когда на тридцать второй день рождения любовница пожелала подвеску с танзанитом.

Подумав, он великодушно уступает.

- Хорошо. Устрою нам две контрамарки. Только не жалуйся, если тебя стошнит от этого Агхори.

- Не буду! - Рита подпрыгивает на месте и дарит ему поцелуй.

И вот - вечер второго октября, семь двадцать пять. Мохан Кумар неохотно покидает свой автомобиль ("хундай соната" с персональным шофёром) возле "Сири Форт аудиториум"[10].

Здание концертного зала напоминает крепость во время осады. Большой отряд полицейских в полной экипировке, предусмотренной для подавления массовых беспорядков, всеми силами сдерживает бурную толпу протестующих, откуда доносятся гневные выкрики. В руках у людей бесчисленные плакаты: "ОТЕЦ НАЦИИ НЕ ПРОДАЁТСЯ!", "АНГХОРИ БАБА - МОШЕННИК!", "БОЙКОТИРУЕМ "ЮНАЙТЕД ЭНТЕРТЕЙНМЕНТ"!", "ГЛОБАЛИЗАЦИЯ - ЭТО ЗЛО!" На другой стороне дороги построилась целая батарея из телекамер, направленных на журналистов, которые с торжественно-угрюмыми лицами ведут захватывающие прямые репортажи.

Мохан Кумар пробирается сквозь толчею, одной рукой прижимая к себе бумажник, спрятанный во внутренний карман белоснежного костюма из натуральной ткани, а следом, перебирая высокими шпильками, плывёт грациозная Рита в чёрном шифоновом сари и блузке с корсетом.

У входа, прямо перед коваными воротами, стоит известнейшая телевизионная журналистка Баркха Дас.

- Наиболее почитаемое имя в пантеоне лидеров Индии - это, конечно же, Мохандас Карамчанд Ганди, или Бапу, как его любовно называют миллионы соотечественников, - вещает она, держа микрофон в руках. - Затея "Юнайтед энтертейнмент" устроить публичный контакт с его духом, да ещё в столь торжественный день, породила во всей стране волну возмущения. Родные Махатмы Ганди заклеймили этот спиритический сеанс как позор нации. Учитывая, что Верховный суд отказался повлиять на происходящее, похоже, сегодня святое для всех нас имя станет жертвой, возложенной на алтарь коммерческой алчности. Отвратительное действо всё-таки состоится.

Журналистка надувает губы, скорчив хорошо знакомую своим зрителям гримаску.

Мохан Кумар молча кивает в знак согласия, однако проходит сквозь ворота, чтобы пристроиться в хвост очереди обладателей билетов, протянувшейся к металлодетектору.

Глядя на полные возбуждённого ожидания лица вокруг, он испытывает смутное чувство досады. Его никогда не переставала изумлять неистребимая жажда наивных людей быть обманутыми. И ещё Мохана раздражает нестерпимо медленное продвижение вперёд - за тридцать семь лет он и забыл, что такое очередь.

После нескончаемого ожидания (за это время у него три раза проверяют билет, потом отбирают мобильник с тем, чтобы вернуть после представления, а тело просвечивают в поисках оружия или металла) Мохана Кумара наконец пропускают в залитое ярким светом фойе, где вышколенные официанты в ливреях разносят вегетарианские канапе и безалкогольные напитки. В дальнем углу на возвышенной площадке сидит со скрещенными ногами группа певцов, исполняющих любимый бхаджан[11] Махатмы Ганди, "Вайшнав Джанато". Музыканты аккомпанируют им на табле[12] и фисгармонии.

Мохан Кумар светлеет лицом, заметив среди толпы несколько весьма известных людей - генерального ревизора, заместителя комиссара полиции, пятерых-шестерых членов парламента, бывшую звезду крикета, президента гольф-клуба, целую дюжину журналистов, бизнесменов и чиновников. Рита спешит оставить его, чтобы присоединиться к своим светским приятельницам; они приветствуют друг дружку возгласами притворного восхищения и поддельного удивления.

Владелец текстильной фабрики, мужчина средних лет, из которого Мохан Кумар однажды вытянул очень приличную взятку, проходит мимо, старательно отводя глаза в сторону. "Полгода назад он бы тут мелким бесом рассыпался", - с горечью думает бывший Главный Секретарь.

Ещё через четверть часа двери зала наконец открываются, и служитель проводит Мохана вперёд. Благодаря связям в одной айти-компании, где он по сей день числится в совете директоров, Кумар достал билеты на лучшие места, в середине первого ряда. Похоже, на Риту это производит должное впечатление.

Теперь зал быстро заполняется представителями столичной элиты. Вульгарные дамы в тиснёных шелках и с перманентной завивкой сопровождают мужчин, которые выглядят не менее нелепо в своих куртах "Фабиндия"[13] и награ джути[14].

- Я же тебе говорила, дорогой, что здесь будут все, кто хоть что-нибудь из себя представляет, - шепчет Рита, подмигнув своему спутнику.

Зрители кашляют, вертятся, ожидая начала сеанса, но закрывающий сцену бархатный занавес не спешит подниматься.

В восемь тридцать, то есть, на час позже объявленного, начинают гаснуть огни. Очень быстро зал погружается в кромешную тьму. Тем временем воздух наполняют нежные звуки ситары, и занавес плавно движется вверх. Сцена освещена единственным прожектором. Она почти пуста, не считая соломенной циновки, постеленной на полу, и разложенных перед ней ручной прялки, очков, дорожного посоха и пачки писем. На заднем плане висит незатейливый баннер, украшенный бело-синим логотипом "Юнайтед энтертейнмент".

Из больших чёрных динамиков, расположенных по краям сцены, раздаётся знакомый всем баритон:

- Добрый вечер, дамы и господа. Сегодня вечером вас приветствует Вир Беди. Да-да, тот самый Вир Беди, который так часто появляется на экранах кинотеатров. Сейчас вы меня не видите, однако точно знаете, что я где-то здесь, за кулисами. Вот так же и с духами: мы не можем их лицезреть, но они повсюду.

Через несколько минут мы с вами вступим в контакт с наиболее знаменитым из них, с человеком, который собственноручно переменил ход всего двадцатого столетия. Человека, о котором Эйнштейн сказал: "Возможно, грядущие поколения просто не поверят, что такой человек из обычной плоти и крови ходил по этой грешной земле". Да, это не кто иной как Мохандас Карамчанд Ганди, наш любимый Бапу, родившийся в этот самый день в тысяча восемьсот шестьдесят девятом году.

Примерно шестьдесят лет тому назад, буквально в считанных километрах от места, где мы с вами находимся, Бапу принял венец мученика, но сегодня он вновь оживёт. Вы собственными ушами услышите, как Махатма Ганди заговорит с вами через уста всемирно известного медиума по имени Баба Агхори Прасад Мишра. Благодаря занятиям йогой, ему стали доступны сиддхи - божественные силы, которые позволяют проницать завесу, разделяющую наш и потусторонний миры, и даже общаться с духами.

Я знаю, в зале наверняка найдутся скептики, полагающие, будто наш сегодняшний разговор с Бапу - обычная ложь и мистификация. Когда-то и я был неверующим, но теперь всё иначе. Позвольте поделиться с вами одной очень личной историей. - В голосе Веера Беди появляются вкрадчивые доверительные нотки. - Недавно минуло пять лет с тех пор, как моя сестра погибла в автокатастрофе. Мы были невероятно близки, и моё горе не знало границ. Однако два месяца тому назад Баба Агхори Прасад Мишра вступил с ней в контакт. Он дал нам возможность пообщаться, и сестра поведала мне о своих странствиях после смерти. Это был потрясающий, незабываемый опыт, я просто переродился заново. Вот почему я сегодня с вами - чтобы лично поручиться за истинность всего, что здесь будет происходить. Можете быть уверены: то, чему вы станете свидетелями, случается только раз в жизни, но изменяет её навсегда.

Зрители отвечают приглушённым одобрительным гулом.

- Всем известно, как мы желали, чтобы родные Махатмы Ганди были сегодня с нами. К сожалению, они предпочли остаться в стороне от этого грандиозного события. Тем не менее, нам помогли могущественные покровители, когда-то лично знавшие Бапу. Это благодаря им вы видите на сцене принадлежавшие ему вещи. Перед вами деревянная прялка - чаркха, с помощью которой он всегда собственными руками прял ткань кхади[15] для своей одежды. Рядом - любимый дорожный посох Ганди, знаменитые круглые очки, а также пачка писем, чей автор - сам великий Махатма.

И прежде чем на сцене появится Баба Агхори Прасад Мишра, позвольте напомнить наши правила. Сошествие духа на медиума - очень серьёзный и ответственный момент, поэтому просим вас соблюдать абсолютную тишину, не вставать и не делать резких движений. И в заключение от имени "Юнайтед энтертейнмент" хочу поблагодарить уважаемых спонсоров этого вечера. Зубная паста "Солид" - для солидных белых зубов и мотоциклы "Ямачи" - так надо ездить! Благодарю также медиа-партнёров из "Сити телевижн", транслирующих наш сеанс для миллионов зрителей не только в Индии, но и по всему миру. А сейчас - очень короткая рекламная пауза. Никуда не расходитесь, потому что когда мы вернёмся, Баба Агхори Прасад Мишра будет уже на сцене.

Зрители начинают перешёптываться. Кто-то вслух произносит:

- Я вижу мёртвых людей, - и в зале раздаются громкие смешки.

Вспыхнувшее веселье утихает под гнетом напряженного ожидания.

Ровно пять минут спустя вновь раздаётся голос Веера Беди:

- И ещё раз добро пожаловать на шоу "Встреча с Бапу" от "Юнайтед энтертейнмент". Дамы и господа, настала минута, которой вы ждали, затаив дыхание. Держитесь крепче: вам предстоит увидеть самое потрясающее зрелище в истории человечества. Приглашаю на сцену нашего медиума. Дамы и господа, встречайте - Баба Агхори Прасад Мишра!

Для пущего эффекта специальная машина посыпает сцену сухим льдом. Сквозь наплывшую мглу проявляется тёмный силуэт мужчины, одетого в белый дхоти[16] и курту шафранного цвета. Медиум очень строен, среднего роста. Тёмные волосы, стянутые узлом высоко на макушке, густая чёрная борода, пронзительные карие глаза. На вид ему около пятидесяти. Похоже, что этот человек успел посмотреть весь мир, преодолеть все свои страхи.

Баба выступает на самый край сцены и кланяется зрителям, приветственно сложив ладони перед собой.

- Намасте[17], - произносит он кротким, умиротворяющим голосом. - Меня зовут Агхори Прасад Мишра, и я приглашаю вас вместе со мной совершить путешествие, полное духовных открытий. И начнётся оно со слов из нашей священной книги, "Бхагавадгиты": "Есть два вида существ в мире: преходящие и непреходящие. Все существа в материальном мире преходящие, но неизменное называется непреходящим. Оружие не рассекает ее, огонь не сжигает, вода не смачивает, ветер не иссушает. Она-постоянная, вездесущая, неизменная, недвижимая и вечная".

Но самое важное о душе, и я снова процитирую Бхагавадгиту, это то, что душа (владыка тела) обретает тело или оставляет его, взяв чувства и ум, уносит их, как ветер переносит запах от источника. Иными словами, он сохраняет способность слышать, осязать, видеть, вкушать, обонять и мыслить. А значит, общение с умершими всё-таки возможно.

По милости Всемогущего, за прошедшие годы я удостоился чести вступить в контакт с разными духами, но ни один из них не коснулся меня так глубоко, как дух Махатмы Ганди. Ведь и само слово "Махатма" означает "Великая Душа". Вот уже полных пять лет Бапу лично наставляет меня в духовных исканиях. Каждую минуту я ощущаю рядом его невидимое присутствие. До сих пор это был только наш личный диалог. Сегодня же я решил разделить благословение со всем человечеством. Как я уже говорил, нас ожидает судьбоносное путешествие, которое можно назвать путешествием духа. Но также и надежды. Ибо в конце его вы поймёте, что смерть - не конец, а начало новой жизни. Что каждый из нас бессмертен и вечен.

Сейчас я начну медитировать. Вскоре дух Бапу сойдёт на меня и станет говорить моими устами. Пожалуйста, отнеситесь к его посланию со всем вниманием и серьёзностью. Не забывайте: контакт нельзя прерывать, иначе вы нанесёте невосполнимый урон и великому духу, и мне. Поэтому, как и предупреждал Вир Беди, убедительно прошу сохранять абсолютную тишину.

В это мгновение снова включается машина для сухого льда, и фигуру медиума окутывает густое облако.

Когда туман рассеивается, Баба сидит со скрещенными ногами на мате и напевает заклинания на языке, очень близком к санскриту. Луч прожектора меняет свой белый цвет на красный. Медиум постепенно умолкает и закрывает глаза. На его лице разливается выражение безмятежности. В конце концов он полностью цепенеет, словно впал в состояние транса.

Внезапно сцена озаряется яркой вспышкой, и в зал уходит длинная струйка белого дыма. Зрители дружно ахают.

- Порох для фейерверков! - усмехается Мохан Кумар.

Точно так же внезапно начинает крутиться колесо деревянной прялки. Кажется, оно делает это само по себе, ведь Баба продолжает сидеть на расстоянии добрых шести футов. На глазах у завороженной публики колесо вращается всё быстрее и быстрее.

- Наверно, Вир Беди держит пульт управления, - бормочет Мохан Кумар.

Рита его не слушает. Она перегнулась вперёд и неотрывно глядит на сцену, вцепившись руками в подлокотники кресла.

Между тем очки и дорожный посох тоже приходят в движение и медленно приподнимаются над полом. Они взмывают всё выше к потолку в согласованном, нарушающем законы гравитации танце. В зале слышны изумлённые вздохи.

Мохан Кумар ощущает неприятное покалывание в ладонях.

- Да они на леске подвешены к потолку, - высказывается он не вполне уверенным тоном.

Рита попросту наблюдает, разинув рот.

А колесо издает резкий скрежет и замирает. С грохотом валится на пол дорожный посох. Очки летят за ним и разбиваются вдребезги.

Наступает очень долгая тишина. Кумару начинает казаться, что Баба уснул. Потом всё тело медиума сотрясают жестокие непроизвольные судороги.

- Боже, я не могу на это смотреть, - всхлипывает Рита.

И в эту секунду раздаётся голос, подобного которому Мохан Кумар никогда не слышал:

- Я покорно прошу прощения за свою долгую задержку. Должен сказать, что в этом нет ни моей вины, ни чьей-либо из живущих на свете людей.

Вопреки скрипучим ноткам, звучный и гулкий голос непонятным образом трогает душу. Принадлежит ли он женщине или мужчине, сказать невозможно. Слова вроде бы слетают с уст медиума, однако говорит их явно не он.

Над залом повисает мёртвая тишина. Зрители ощущают себя во власти сверхъестественной силы, обладателя которой нельзя ни увидеть, ни до конца понять.

- Не относитесь к моему выступлению, как к цирковому шоу. Я не дрессированное животное, а один из вас. И сегодня буду говорить с вами о несправедливости. Да, о несправедливости, - продолжает голос. - Я всегда утверждал, что Истина и Ненасилие - это два моих лёгких, однако что есть отрицание насилия? Оружие храбрых, а не щит для труса. И когда верх берут силы несправедливости, подавления себе подобных, тогда долг храброго человека…

Предложение остаётся незаконченным. В заднюю дверь врывается бородатый мужчина в просторных белых куртах пиджамах. Его длинные чёрные волосы спутаны, глаза сверкают сверхъестественным блеском. Он проворно бежит через зал, а следом гонятся двое полицейских и размахивают дубинками. Нежданное вторжение заставляет Агхори умолкнуть.

- Это издевательство! - восклицает бородач, достигнув сцены и остановившись прямо перед Кумаром. - Как вы посмели осквернить великое имя своим продажным спектаклем? Бапу принадлежит всем нам. А вы превратили его в марку шампуня или зубной пасты! - гневно кричит он медиуму.

- Сэр, успокойтесь, пожалуйста. Не надо нервничать. - На сцене будто по волшебству, как белый кролик из шляпы, возникает Вир Бади. - Мы разберёмся с этой ситуацией, а пока - рекламная пауза, - объявляет он в зал, ни к кому конкретно не обращаясь.

Протестующий даже не смотрит в его сторону. Вместо этого он достаёт из-за пазухи чёрный револьвер и, крепко сжимая в руках, направляет на медиума. Громко сглотнув, Веер Бади поспешно удаляется за кулисы. Полицейские, похоже, остолбенели. Зрители тоже словно парализованы.

- Вы ещё хуже, чем Натхурам Годзе[18], - заявляет бородач. (Агхори Баба по-прежнему сидит закрыв глаза; только грудь часто-часто вздымается, точно ему тяжело дышать). - Тот просто убил тело Бапу. А вы глумитесь над его духом. - И, не вдаваясь в лишние разговоры, выпускает в садху[19] три пули подряд.

Грохот от выстрелов перекатывается по залу могучей океанской волной. На сцене сверкает новая вспышка. Агхори Баба роняет голову на грудь, и его шафранная курта багровеет.

В зале начинается столпотворение. Проходы между рядами оглашаются воплями: это люди в панике устремились к дверям.

- Помогите! Мохан! - визжит Рита и пытается вырвать сумочку у напирающих сзади людей, однако нахлынувшая толпа рассерженной рекой сметает её и несёт к выходу.

Кумар остаётся сидеть в кресле, оцепеневший, потерянный. Его лицо задевает что-то мягкое, как ватный комок, но при этом склизкое, словно брюхо змеи.

- Да-да, сейчас пойдём, - рассеянно говорит он Рите, которой уже и след простыл.

Губы не успевают сомкнуться: непонятный предмет со скоростью молнии проникает в рот. Мужчина непроизвольно давится, и что-то скользит по его пищеводу в желудок. На языке неприятное послевкусие: так бывает, если нечаянно проглотить насекомое. Мохан кашляет и плюётся, чтобы избавиться от горечи. Сердце вздрагивает, по спине пробегает лёгкий озноб, и вдруг всё тело охватывает огонь. Пульсирующая, искрящаяся энергия пронизывает его целиком, от мозга до пяток. Невозможно сказать, откуда она взялась: изнутри ли, снаружи, снизу ли, сверху - определённого источника нет, но странная сила бушует в нём подобно смерчу, ввинчиваясь в самые глубины сознания. Кумара всего трясёт и колотит, словно в припадке бешенства. И тут появляется боль. Ощущение мощного удара по голове - это только начало. Следом за ним тупой клинок вонзается в сердце, и чьи-то гигантские руки стискивают грудь, калеча внутренности. Страдания так нестерпимы, что Мохан мысленно прощается с жизнью. Его мучительные вопли бесследно тонут в ужасном шуме вокруг. Перед глазами одно сплошное мельтешение. Люди с криками падают, спотыкаясь друг о друга… А потом всё чернеет..

Открыв глаза, он видит пустой и притихший зал. Бездыханное тело медиума, распростёртое на соломенном мате, напоминает остров посреди багрового моря. По дощатому полу рассыпаны туфли, кроссовки, сандалии, шпильки… Кто-то трогает его за плечо. Мохан оборачивается.

- Эй, мистер, а вы здесь зачем? Не видели разве, что тут случилось? - рявкает полицейский с дубинкой.

И получает в ответ совершенно бессмысленный взгляд.

- Глухонемой, что ли? Вы кто? Как вас зовут?

Мохан открывает рот, однако язык отказывается ему повиноваться.

- Ме… ме… меня зо… вууут…

- Да? Говорите! - торопит полицейский.

Мужчина хочет ответить: "Мохан Кумар", но имя никак не идёт с языка. Невидимые пальцы впиваются в горло, перекрывают голосовые связки, выворачивают наизнанку ещё не родившиеся звуки, наполняют рот чужими словами.

- Меня зовут Мохан… Мохандас Карамчанд Ганди, - слышит он как бы со стороны.

Полицейский грозно приподнимает свою дубинку.

- А с виду приличный человек. Нашли время для шуток. Повторяю вопрос. Как вас зовут?

- Я же сказал: Мохандас Карамчанд Ганди. - На этот раз голос Мохана звучит уверенно, спокойно, непринужденно.

- Ещё издеваетесь? Если вы Махатма Ганди, тогда я - отец Гитлера, - ворчит полицейский; его дубинка описывает в воздухе дугу, и плечо Мохана Кумара взрывается болью.

Последнее, что он слышит, прежде чем вновь потерять сознание, - это вой полицейской сирены.

3

Актриса

26 марта

Нелегко быть богиней целлулоидного мира. Во-первых, нужно всё время роскошно выглядеть. Ни тебе пукнуть, ни плюнуть, ни даже зевнуть. Иначе не успеешь оглянуться, как увидишь собственный широко разинутый рот на глянцевых обложках "Стардаст" или "Максим". Во-вторых, нельзя никуда пойти, чтобы следом не увязалась толпа фанатов. Но хуже всего то, что известную актрису в любое время могут ошарашить каверзными вопросами.

Взять для примера вчерашний случай в самолёте. Настало время возвращаться из Лондона. Поднявшись на борт "Эйр Индия 777", я вошла в секцию первого класса (тёмно-зелёная куртка "Версаче" с иголочки, джинсы с поясом в модных заклёпках и солнечные очки "Диор") и опустилась на своё место. 1А, как обычно. Сумочка из крокодиловой кожи, марки "Луи Виттон", приземлилась на соседнем сиденье 1Б - тоже, как обычно, пустом. С того самого злосчастного дня, когда во время перелёта из Дубаев пьяный попутчик пытался меня облапать, продюсеры заказывают и оплачивают непременно два места в первом классе - одно для меня, второе - для моей безопасности. Скинув туфли "Маноло Бланик", я достала айпод, вставила наушники и расслабилась. Всегда затыкаю уши в самолётах - это лучший способ удержать на расстоянии надоедливых поклонников, а также алчных до автографов стюардесс и пилотов. Можно свободно разглядывать окружающих, при этом нет необходимости на них реагировать.

Короче говоря, я погрузилась в личную цифровую экосистему, как вдруг вошла стюардесса и привела за собой какую-то женщину с маленьким мальчиком.

- Простите за беспокойство, Шабнам-джи[20]. - Подобным тоном работники персонала обращаются к пассажиру, только если желают о чём-нибудь попросить - например, чтобы тот пересел на другое место. - Это мисс Дарувала, она хочет сказать вам что-то важное.

Я окинула мисс Дарувалу взглядом.

Типичная женщина-парс[21], как их показывают в кино: высокая, пышная, румяная. Ядовито-розовое сари, отчётливый запах талька - сразу видно, летит эконом-классом, не выше.

- Шабнам-джи, о Шабнам-джи, эта встреча - такая честь для нас, - принялась она разливаться соловьём.

Я нацепила на лицо любезное, но слегка отстранённое выражение, означающее: дескать, так уж и быть, потерплю вас ещё немного, только, пожалуйста, ближе к делу.

- Это мой сын Сохраб. - Женщина указала на мальчика в плохо скроенном синем костюме с бабочкой. - Он ваш самый большой поклонник. Сохраб видел все ваши фильмы до единого.

Я изогнула брови. Добрая половина картин, где я снималась, предназначены только для взрослых, так что либо мамаша врёт, либо парень - просто карлик.

Тут на её лицо набежала тень.

- К несчастью, мой дорогой Сохраб страдает хронической лейкемией. Раком крови. Мы обратились в Слоан-Кеттеринг[22], но врачи оказались не в силах помочь. Они говорят, ему осталось жить несколько месяцев. - Голос женщины дрогнул, по щекам побежали слёзы.

Сообразив, что сценарий меняется на ходу, я тут же примерила выражение "Добрая и Заботливая" - то самое, которым пользуюсь во время рекламно-благотворительных визитов во всякие хосписы для ВИЧ-инфицированных и палаты для неизлечимо больных.

- О, как печально слышать. - Я сжала руку мисс Дарувалы и одарила мальчика благосклонным взглядом. - Хочешь поговорить со мной, Сохраб? Подойди, присядь рядом.

Сумочка переместилась из соседнего кресла мне под ноги.

Сохраб моментально ухватился за предложение и плюхнулся на 1Б так, словно всю свою жизнь путешествовал первым классом.

- Мамочка, ты не оставишь нас на минутку? - обронил он властным тоном начальника, отпускающего домой секретаршу.

- Да, конечно, сынок. Только не досаждай Шабнам-джи. - Мисс Дарувала утёрла слёзы и подняла на меня сияющие глаза. - Для него это словно сон наяву. Прошу вас, уделите мальчику несколько ваших драгоценных мгновений. Ещё раз простите… Вот. - И она вразвалку заковыляла на своё место.

Я посмотрела на Сохраба. Тот пялился на меня, как одержимый влечением любовник. Под этим немигающим взглядом делалось даже как-то не по себе. Интересно, во что меня угораздило ввязаться?

- Ну и сколько же тебе лет, Сохраб? - спросила я, желая немного остудить его пыл.

- Двенадцать.

- Отличный возраст. Ты многому научился, а сколько ещё впереди, правда?

- Впереди у меня ничего нет. Я даже не отмечу тринадцатый день рождения, потому что умру через три месяца, - ответил он совершенно бесстрастным голосом, которому позавидовал бы сам Франкенштейн.

- Не надо так говорить. Уверена, всё будет в полном порядке, - сказала я и нежно погладила его руку.

- Не будет, - отозвался Сохраб, - но это неважно. Меня другое заботит. Хочу кое-что узнать перед смертью.

- Да, и что же?

- Обещайте ответить.

- Обещаю. Конечно.

Я просияла, как медная монета, и подумала про себя, что теперь-то не будет сложностей. Общение с малолетними поклонниками - мой конёк. Им так немного нужно для счастья: узнать название моего любимого фильма, услышать о творческих планах и в особенности о том, кто ещё из прославленных звезд появится вместе со мной в будущем фильме.

- Вперёд, Сохраб. - Я щёлкнула пальцами. - Спрашивай всё, что угодно.

Мальчишка приблизил ко мне лицо и прошептал:

- Вы девственница?

Разумеется, на этом наш разговор и закончился. Я отослала маленького негодника к матери, а стюардессе устроила нагоняй, чтобы в следующий раз не вздумала нарушать мой покой во время полёта. Даже ради неизлечимо больных пассажиров.

Позже, когда гнев немного улёгся, я призадумалась над этой дикой выходкой. Грубо, бестактно? Согласна. И всё же ручаюсь, что среди двадцати миллионов соотечественников, провозгласивших меня своим кумиром, найдётся много желающих получить ответ на вопрос, заданный Сохрабом.

Мужчины в Индии делят женщин на две категории - на доступных и недоступных. Родная мать и сестра - это для них священные коровы, а все остальные - пища для непристойных снов и грязных фантазий. Любая девушка, надевшая футболку, в нашей стране слывёт лёгкой добычей. А я так и вовсе мелькаю на экране в облегающих платьях, выставляю грудь перед камерой, раскачивая бёдрами под очередной зажигательный мотив. Кем же меня считать, если не объектом для пускания похотливых слюней? При этом недосягаемость лишь подливает масла в огонь. Мне приходят письма, написанные кровью, полные клятв покончить жизнь самоубийством, если я не срочно не вышлю снимок с автографом. Порой из конвертов выпадают клочки папиросной бумаги с пятнами спермы. Тысячами поступают страстные предложения руки и сердца от каких-нибудь деревенских дурачков и служащих, коротающих одинокие вечера в офисах колл-центров. Известный мужской журнал прислал незаполненный чек и предложение сделать фотосессию в обнажённом виде. Да что там - женщины, и те шлют мне ракхи[23], называют сестрой в надежде, что я уговорю их мужей не ходить налево. Девчонки препубертатного возраста расточают мне медоточивые похвалы, просят молиться, чтобы небо к ним было так же благосклонно.

Тридцать восемь - двадцать шесть - тридцать шесть[24] - вот моё магическое число. В эпоху силиконовых прелестей я воплощаю собой красоту натуральную, от природных щедрот. Вроде бы кожа да кости, однако причём здесь размеры тела, когда от него исходит мощный призыв, сладкий, дурманящий и воспламеняющий? Мужчины не видят меня. Они смотрят на грудь, утопают в ней и, онемев от восторга, исступлённо кивают в ответ на любую мою прихоть или каприз. Пусть это всего лишь циничная эксплуатация подавленных в области подсознательного грёз или незаслуженная прерогатива звезды - называйте как хотите. Зато я имею всё, чего можно желать от жизни. И даже с лихвой.

"Жизнь в основе вещей, несмотря на всю смену явлений, несокрушимо могущественна и радостна", - как сказал мой учитель, Фридрих Вильгельм Ницше.[25]

Целых три года я только и делаю, что беру от жизни все её радости, до последней капли. Но может быть, это компенсация за предыдущие девятнадцать лет нищеты?

31 марта

Сегодня меня пригласили в качестве почётной гостьи на вечер памяти Мины Кумари - "Королева Трагедии" умерла тридцать пять лет тому назад. Скучища ужасная. Всё те же елейные речи, что можно услышать на любой церемонии награждения. Это навело меня на некоторые мысли. Ограничивается ли личность актёра образом, воплощаемым на экране? Кинематограф настолько одномерен, он словно луч света, описанный Жаном-Полем Сартром как "всё, ничто и всё, превращённое в ничто". Если судить обо мне исключительно по картинам, в истории запомнится лишь пустая блестящая кукла. А я ведь не просто ходячая мечта с киноплёнки. Однажды, когда мои дневники будут опубликованы (конечно, после надлежащего редактирования), миру придётся это признать. Я даже придумала замечательное заглавие для будущей книги: "Реальная женщина, или Дневники Шабнам".

19 апреля

Сегодня Айшвария Рай[26] вышла замуж. Хвала небесам! Может, хотя бы теперь она перестанет сниматься. Всё-таки одной соперницей меньше. В прошлом году "Трейд гайд", как всегда, проводил хит-парад героинь индийского кино, и меня поместили аж на четвёртую строчку - сразу после Айшварии, Карины[27] и Приянки[28]. Теперь, значит, будет третья.

А впрочем, фанатам прекрасно известно, кто настоящая Актриса Номер Один. Они-то знают, что я пробилась в кино собственным упорством и талантом, а не за счёт громкого титула "Мисс Вселенная" и не за счёт знаменитых "киношных" предков.

Будь что будет, а моя цель в этом году совершенно ясна:

Стать Первой.

Стать Первой.

Стать Первой.

20 мая

В квартире сегодня с утра царит шум и гвалт. Шестеро разнорабочих в синих спецовках топчутся в спальне и в ванной, нарушая моё привычное уединение. Бхола у них за главного, командует и покрикивает, словно заправский бригадир. Это была его затея - поменять светильники в ванной. Теперь они утоплены в потолок, и внутри не видно лампочек. Смотрится очень мило, особенно если их приглушить. Похоже на звёздное небо. В спальне на месте прежней люстры фирозабадского[29] стекла появилась новая, с чудесными кристаллами "Сваровски".

Должна сказать, Бхола меня приятно удивил. Вот вам один из бонусов звёздной жизни - вдруг сами собой находятся давно забытые дяди, тётки, племянники, о которых вы никогда не слышали, и прочие дальние родичи. Бхола как раз из их числа. Однажды прекрасным утром он возник на пороге, представившись сыном тётушки Джайшри из Майнпури, и стал умолять меня пристроить его на какую-нибудь роль. Я посмотрела на незваного гостя и расхохоталась. Прилизанные жирные волосы, отвислое брюшко, замашки неотёсанного мужика - если всё это и могло относиться к культуре, то разве только к сельскохозяйственной. Однако я сжалилась над деревенщиной и взяла к себе в качестве секретаря, иными словами - преданного Пятницы, а за хорошую работу пообещала когда-нибудь найти ему роль. С тех миновало уже два года. Думаю, он в конце концов оставил нелепую мечту о кино, зато проявил потрясающие способности помощника. Бхола не только держит на расстоянии надоедливых фанатов и охотников за автографами, он разбирается в электронике и компьютерах (я к этой технике вообще боюсь прикасаться) и впридачу обнаружил блестящую финансовую хватку. Со временем я доверила ему вести свои счета, вот только встречи до сих пор согласовывает Ракеш-джи, наш общий с Рани секретарь[30].

Уж больно он заурядный, этот Бхола. Никакого таланта, никакой изюминки. Хотя, если вдуматься, мир наводнён заурядными людьми. Серыми личностями, единственное призвание которых - служить нам, необыкновенным, исключительным, знаменитым…

31 мая

Пальцы болят. Минуту назад закончила подписывать письма, что-то около девятисот штук. Это своего рода ритуал, который приходится исполнять четыре раза в год. Ещё одна малая часть расплаты за славу.

Мне пишут фанаты со всех концов мира, от Агры до Ямайки. Пять тысяч писем в неделю, двадцать тысяч в месяц. Мой агент, Рози Маскаренхас, отбирает среди них примерно тысячу заслуживающих личного ответа, который представляет собой стандартный набор фраз о том, как я рада общаться со своим поклонниками, потом немного трёпа о планах на будущее и в заключение - пожелания здоровья, счастья, процветания. К ответу всегда прилагается глянцевый снимок, достаточно милый и скромный, если адресат - ребёнок или женщина, либо что-нибудь более чувственное для взрослого мужчины. Рози предлагала приобрести аппарат, умеющий воспроизводить подписи, чтобы избавить меня от лишних забот, но мне удалось её разубедить. Я и так обитаю в насквозь фальшивом мире, где всё иллюзорно; пускай же хотя бы автограф будет реальным.

Я представляю себе восхищение очередного фаната, когда тот распечатает конверт и увидит мою фотокарточку. Слышу, как он или она визжит от изумления и восторга. Письмо будет непременно показано всем родным, друзьям и близким. Соседи придут на него подивиться. Не одну и не две недели его будут обсуждать, целовать и орошать слезами. Потом, возможно, перекопируют, заламинируют, вставят в рамку и, что весьма вероятно, превратят в объект поклонения… От этих мыслей боль в пальцах куда-то исчезает.

Рози, как правило, не вскрывает конверты с пометкой "Лично в руки". Их я просматриваю сама - в свободное время, когда хочу поразвлечься. Пожалуй, не существует нации, больше помешанной на кинематографе, нежели наша. Здесь каждый второй хочет стать актёром и отправиться в Мумбаи покорять Болливуд. Мечтатели подобного сорта, которых можно найти где угодно - в захолустных деревнях и в придорожных лавках, торгующих орехами бетеля в кишащих малярийными комарами болотах и рыбацких посёлках, - пишут на корявом хинди, а то и на пиджин-инглиш. Коверкая предложения и перевирая синтаксис, иногда они просто поверяют кумиру свои мечты, но чаще просят совета, помощи, порой даже денег. К письмам нередко прилагаются фотографии, на которых эти несчастные пыжатся, тужатся, жеманятся и пускают пыль в глаза, пытаясь втиснуть всё свое изумление, желание, отчаяние в один-два кадра, призванных растопить сердце будущего продюсера. Пустые надежды: объектив беспристрастно выставляет на свет каждую шероховатость, каждый промах. От этих позёров так и разит неискоренимой пошлостью, глупостью и совершенной беспомощностью.

Больше всего меня тревожат письма от малолетних девчонок - совсем зелёных, не старше тринадцати лет, но уже мечтающих убежать из дома, оставив семьи, ради пятнадцати минут ослепительной славы. Знали бы они, чего это стоит - сделать карьеру в Мумбаи. Прежде чем беглянка достигнет постели директора по кастингу, какой-нибудь грязный фотограф или сладкоречивый агент заманит её работать в сауну с глубоким массажем или в захудалый бордель. Таким образом хрупкие мечты о звёздной жизни разбиваются о жестокую реальность сексуального рабства.

Я никогда не отвечаю этим дурочкам, поскольку не обладаю ни склонностью вмешиваться в чужую достойную сожаления жизнь, ни властью переменить опасную траекторию обречённой судьбы. Это же закон джунглей: выживает сильнейший. Прочие отправляются в мусорную корзину истории. Или на помойку общества.

16 июня

Снова звонил Вики Рай. Он уже второй год меня преследует. Надоел хуже злого комара. Но Ракеш-джи не советует категорически от него отмахиваться. Всё-таки продюсер, причём не без определённого влияния.

- Почему вы не хотите со мной поговорить? - спросил Вики Рай.

- Да потому что сказать нечего, - ответила я. - И как вы достали мой номер телефона?

- Знаю, вы меняете их каждые три месяца, но у меня свои надёжные источники. А вы меня по-прежнему недооцениваете, Шабнам. Я бы столько мог для вас сделать.

- Например?

- Например, добыть вам Национальную кинопремию. У отца есть кое-какие связи в правительстве. Только не говорите, будто вам не нужна эта премия. В конце концов, она - мечта любого хорошего актёра. Это и есть настоящее признание.

- Что ж, в настоящее время я мало интересуюсь наградами.

- Ладно, а как насчёт роли в моём новом фильме? Он называется "План Б". Акшай[31] уже согласился. Съёмки начнутся в июне.

- Никак не получится. В июне я уезжаю в Швейцарию, буду работать с господином Дхаваном[32].

- Если вам не выкроить месяц, может, найдётся свободная ночь? Одна только ночь?

- Для чего?

- Будто сами не понимаете. Приезжайте в Дели, я всё устрою. Или, хотите, я прилечу в Мумбаи?

- Я хочу одного - чтобы вы прекратили этот разговор и никогда меня больше не беспокоили, господин Вики Рай, - отчеканила я, выключая телефон.

За кого меня принимает этот подонок? Что я ему, игрушка из магазина? Надеюсь, он будет осуждён за убийство Руби Джил и отправится гнить в тюрьму до конца своих дней.

30 июля

Джай Чаттерджи просто несносен; хоть головой об стенку бейся. Никто не спорит, он самый блестящий из режиссёров, однако впридачу и самый эксцентричный. Сегодня встречает меня на "РК Студиос" и предлагает сняться в новом фильме.

Я даже вся задрожала от восторга. Роль у Джая Чаттерджи - это не просто будущий мега-хит, но и целый дождь из наград и премий. Он настоящий Спилберг Болливуда.

- О чём фильм? - спросила я, силясь унять свой трепет.

- Об отношениях между юношей и девушкой.

- Расскажите про героиню.

- Это очень красивая девушка из богатой семьи, - произнёс режиссёр в своей обычной задумчивой манере, перебирая пальцами клавиши воображаемого рояля. - По имени… скажем, Чандни. Родители сватают её за сына богатого промышленника, однако наша героиня случайно влюбляется в таинственного бродягу, которого зовут Кей.

- Ой, интересно! - взвизгнула я.

- Ну да. Кей одновременно как бы из нашего мира - и как бы нет. Он излучает особую гипнотическую силу, которая околдовывает Чандни с головы до пят. Девушка поддается чарам, превращается в рабыню и только теперь понимает, что незнакомец на самом деле - не кто кто-нибудь, а Князь Тьмы.

- Ух ты, неужели сам дьявол?

- Exactement! [33] Причём я хочу изложить историю как от лица Чандни, так и от лица Кея. Их голоса переплетутся, создавая драматическое напряжение между героями, которое станет мощной движущей силой рассказа. Что думаете?

Я громко перевела дух.

- По-моему, изумительно. Такого в индийском кино ещё не видели. Это будет новый шедевр великого Чаттерджи.

- Значит, вы со мной? Согласны быть моей Чандни?

- Ну конечно! Ради вас я порву любые контракты. Когда начинаем работать?

- Как только найду Кея.

- Не поняла?

Режиссёр помолчал, поглаживая свою клочковатую бороду.

- Я задумал создать новую нишу в кино - разгневанный молодой человек. Сколько можно скармливать зрителю одних и тех же мускулистых громил, переодевшихся героями боевиков, и загорелых придурков, прикидывающихся королями любви? Люди тоскуют по свежему воздуху, им нужны перемены. Мой Кей должен стать предвестником грядущей эпохи. Новая точка отсчёта, этакий квази-герой. Личность, соединившая в себе черты героя и злодея. Суровый - и в то же время мягкий. Жёсткий, но способный на нежность. Один взгляд на него растопит вам сердце, а при виде его гнева кровь будет застывать у вас в жилах.

- На эту роль идеально подходит Салим Ильяси, разве нет? - вставила я.

- У меня такое же чувство, - мрачно промолвил Чаттерджи. - Беда в том, что Салим отказывается со мной работать.

- Отказывается?

- В одном интервью я имел неосторожность задеть его покровителя, Рама Мохаммеда Томаса.

- И что же вы собираетесь делать?

- Искать ещё одного Салима Ильяси. А пока подождём.

Нет, вы когда-нибудь слышали подобные речи? Задерживать съёмки - и почему? Ладно бы недоставало сценария, режиссёра или финансового директора. Но героя, причём несуществующего? С другой стороны, это же Джай Чаттерджи. Велит подождать - значит, подождём. Никуда не денешься.

2 августа

Сегодня с пометкой "лично в руки" доставили следующее послание:

"Уважаемая Шабнам диди[34],

нНадеюсь, что Божья милость благословлять вас. Я Рам Дулари почтительно припадать к вашим ногам. Быть брахмин майтхил[35], девятнадцати лет возраста, жить в деревне Гаурай блока Сонбарса в районе Ситамархи, штат Бихар, и являться единственная девушка в деревне с образованием шесть классов.

Я сейчас в большой бедственности. Крупные потопы нахлынуть на нашу деревню и утопить всё. Наш дом и скот смыть прочь, уважаемый папа и мама очень несчастно погибнуть. Я быть спасена армейской лодкой. Сперва остаться в очень плохом лагере из разорванных палаток в Ситамархи, но теперь я жить в доме лучшей подруги Нилам, в Патне.

Я ничего не знать о вас, потому что в деревне не иметь большого синетеатра как в Патне. Однако Нилам видеть множества ваших филльмов и называть меня вашей младшей сестрой. Она снимать фоты со своей камеры и просить меня послать вам.

Я быть очень хороший повар, знающий очень многие типы рецептов, в их числе гулаб джамун[36] и суджи ка халва[37]. Хорошее шитье так же могу и связать один свитер за два дня. Поскольку будучи брахмин майтхил, я готовить точно как в ритуалах, полностью вегетарианское, и все посты и праздники соблюдать в точности.

Любезно связаться со мной по верхнему адресу и помочь мне взявши меня в Мумбаи и давши мне работу и кров. Бог одарить вас дождём из полных благословений.

С ногами припадать всем старшим в семье и любовью к деточкам,

Ваша младшая сестра Рам Дулари"

В этом письме было что-то особенное. Я дюжинами получаю послания от юношей и девушек, готовых драить полы у меня в доме ради счастья быть рядом с кумиром. Но Рам Дулари назвала себя моей младшей сестрой - странно, необычно. Это заставило меня вспомнить о настоящей сестре, Сапне - ей тоже девятнадцать. Наверно, она до сих пор живёт в Азамгархе с родителями. Впрочем, не знаю: мы не общались вот уже три года. Они сумели вычеркнуть меня из своей жизни, а я так и не смогла стереть их из сердца.

Я вынула из конверта снимки. Стандартный размер - шесть на четыре дюйма. Глянец. При виде первой карточки я чуть не упала со стула. На меня смотрело моё же собственное лицо крупным планом - большие тёмные глаза, точёный носик, полные губы, округлый подбородок.

Я быстро схватила второе фото. На нём Рам стояла в дешёвом зелёном сари, прислонившись к дереву. Не только её лицо, но и фигура поразительно схожи с моими. Единственная разница, пожалуй, заключается в причёске. У девушки - распущенные по плечам локоны, чёрные и блестящие, тогда как я в настоящее время ношу боб длиной до подбородка с ассиметричной чёлкой - последний писк моды. Но это несущественная деталь. Рам Дулари просто вылитая я. Можно сказать, она мой доппельгангер[38].

Однако меня поразило не только сверхъестественное сходство между нами. На фотографиях девушка выглядит на удивление просто, естественно. Никаких потуг, наигранности, ни малейшей претензии кому-то подражать. Она такая, какая есть, и даже не сознаёт своей красоты. В моей душе что-то шевельнулось. Взгляните на меня: живу в лучшем городе Индии, в роскошном пентхаузе на пять спален, и посмотрите на неё: несчастная сирота, из последних сил борется за существование в самом сердце Бихара, где безнаказанно рыщут целые банды мародеров. В эту минуту я твёрдо решилась помочь ей. Завтра же отошлю Бхолу в Патну, пускай доставит Рам Дулари в Мумбаи, ко мне.

Не представляю, что я буду с ней делать. В доме достаточно слуг, в том числе и хороших брахминов. Знаю лишь одно: я не могу оставить бедную девушку на произвол судьбы. Не могу безучастно смотреть, как она страдает. Я вмешаюсь, переменю доставшуюся ей долю.

Да, но не изменит ли это мой собственный жребий?

4

Туземец

Над крышей древесной хижины посередине поляны раздался плач, протяжное рыдание с перерывами на короткие всхлипы, похожее на погребальную песнь. Горестная мелодия достигла пика, пошла на спад и опять вознеслась, повторяя ритм океанских волн, разбивающихся о близкую пристань.

Стояли первые дни октября. Юго-западный муссон Куалакенья сменил гнев на милость, и вновь наступила жара. Для того, чтобы в полдень выйти под лучи палящего солнца, требовалась решительность и особый склад характера.

Меламе и Пемба остановились перед хижиной и переглянулись.

- Третья смерть за эту осень, - дрогнувшим голосом промолвил мужчина постарше. - Легионы эука[39] растут.

Пемба мрачно кивнул.

- Злобные духи множатся - добра не жди. Если так и дальше пойдёт, мы все скоро вымрем, словно дюгони[40].

- Ах, дюгони! Я почти забыл, каковы они на вкус, - проговорил Меламе с тоской и облизнул пересохшие губы.

- А Пемба ещё помнит. Вообще-то, я убил дюгоня в день своей инициации.

- Да, ты был великим охотником. Одним из лучших, - с одобрением отозвался Меламе. - А нынешняя молодёжь? Они даже в день танагиру[41] пьют пиво и коку, это иноземное пойло!

- Твоя правда, Вождь. Что же сказать? Мой Экети ничем не лучше прочих. То и дело вертится возле чиновников из Службы социального обеспечения, ожидает подачек. Говорят, он меняет мёд и серую амбру[42] на сигареты. Я не раз уже заставал его за курением. Позор на мою голову, - глухо ответил Пемба.

- Думаю, самое время навестить шамана, - рассудил Меламе. - Сегодня мы все будем заняты погребением Талаи, но завтра утром нужно собрать Совет. Как-нибудь поосторожнее передай всем нашим. Встречаемся в лесу, возле хижины Нокая. Там нас не выследят хищные глаза чиновников соцобеспечения. Есть среди них один особенно пронырливый… Как же его… Ашок.

- Это ты верно заметил, Вождь. Он проявляет нездоровый интерес к нашему племени. Дети даже прозвали его Том-Подгляда. - Пемба рассмеялся.

- По-моему, он опаснее змеи. Постарайся, чтобы Ашок не пронюхал о нашем замысле.

- Да, Вождь, - кивнул Пемба.

Лес переливался всеми оттенками зелени с лёгкими вкраплениями белой и розовой красок - это с ветвей свисали грозди вьющихся орхидей и розовые лилии росли тут и там густыми пучками, напоминая муравейники. Треугольные гималайские кедры колоннами уходили в небо. В джунглях царил неумолчный гам, повсюду кипела жизнь. Облака мошкары гудели свои монотонные песни. В зарослях орали невидимые длиннохвостые попугаи. По кустарникам скрипели цикады. В подлеске ползали вараны и змеи.

Меламе стоял на маленькой опушке под сенью раскидистого гарджана[43], прямо напротив хижины шамана, и озирал своё стадо. Женщины, как всегда, делали украшения из ореховой скорлупы и морских ракушек, собирали хворост или заплетали волосы в косы. Мужчины обтёсывали большую колоду, пытаясь построить лодку.

Вождь глубоко набрал в грудь лесного воздуха, ещё напоенного ароматами утренней росы, и с грустью взглянул на обрамлённый древесными кронами пейзаж. Этот жалкий зелёный оазис - вот и всё, что осталось прежнего на острове. Поселение в Заливе Дюгоня было усеяно брёвнами. Дребезжащие грузовики, до краёв гружёные древесиной, ежедневно тряслись по Древесной дороге Малого Андамана. Остров пустел на глазах, лишаясь лесного покрова. Буквально каждый клочок земли теперь занимали рисовые поля и кокосовые плантации. И только здесь, в этом последнем убежище, островитяне могли ещё слушать пение птиц и просто быть самими собой - нагими, вольными, живыми.

- Ну что, готова приманка? - спросил вождь.

Пемба кивнул, указав на большой глиняный горшок у себя в ногах. Меламе с довольным видом повернулся и постучал в дверь конической хижины знахаря, настолько низкой, что войти в неё можно было только на четвереньках.

- Уходите! - прокричал изнутри торале. - Нокаи видел дурные сны. Нокаи не может покинуть хижину.

Меламе вздохнул. Нелюдимый и скрытный знахарь крайне редко выбирался из леса и вообще прославился своей несговорчивостью. Но без его волшебных чар и знаний племя давно бы вымерло. Нокаи мог остановить бурю, положив размельчённые листья под камень на берегу; он умел предсказать приближение болезни по морщинкам на лице и определить пол ещё не родившегося младенца, едва потрогав живот будущей матери. Один лишь торале знал, как уберечься от злобных духов и ублажить добрых, как защитить клан во время лунного затмения и как отвести проклятие. Вождь был уверен, что Нокаи может сотворить любое чудо, кроме воскрешения мёртвых, и потому продолжал терпеливо стоять у двери с горшком в руках.

- Посмотри, что мы принесли, Мудрец. Это мясо черепахи, совершенно свежее: Пемба только вчера её изловил. - Меламе снял крышку, чтобы благоухание проникло в хижину. Пожалуй, единственной слабостью Нокаи была его страсть к черепашьему мясу.

Наживка подействовала. Вскоре дверь хижины приоткрылась, и сморщенная рука, схватив горшок, утащила его внутрь. После долгого ожидания торале ворчливо велел гостям заходить. Меламе и Пемба проскользнули внутрь.

В хижине было довольно просторно. Посередине возвышался спальный помост. Потолок украшали самые разные предметы - черепа животных, раковины моллюсков, луки со стрелами, пёстрые лоскуты. На земле стояла деревянная чаша, наполненная полосками сушёного мяса кабанов и змей. В дальнем углу, в глиняном сосуде, потрескивал огонь. Нокаи восседал посередине хижины на великолепной тигровой шкуре, якобы подаренной бельгийским королём в благодарность за исцеление от смертоносной гемоглобинурийной лихорадки. Принесённый горшок лежал у него в ногах, вылизанный дочиста.

Шаман уставился на гостей пустыми глазами, блестящими в полумраке подобно двум озёрам.

- Зачем вы меня потревожили? - буркнул он.

- Племя в большой беде, Мудрейший, - отвечал Меламе. - Дикие свиньи вывелись, черепахи попадаются не чаще дюгоней, и члены нашего рода мрут как мухи. Талаи - уже третий по счёту. Чем мы прогневили духов?

- Всё из-за того, что вы утратили ангётьяй[44], - сурово процедил Нокаи. - Морской камень - дар нашего великого предка Томити, на нём оставил зарубки сам Тавамода, первый человек на земле. Пока святыня была с нами, мы оставались под защитой. Даже убийственный цунами не причинил нашему роду никакого вреда. Напротив, одна из женщин благополучно разрешилась девочкой. И только после исчезновения ангётьяй настали тёмные времена. Как же вы допустили кражу нашей самой священной реликвии?

- Я правда не знаю, Мудрейший, - опускает глаза Меламе. - Камень хранился в глубине Чёрной Пещеры на дальнем краю залива. Никто из инене в жизни туда не совался. Ума не приложу, кто мог его взять.

Нокаи рыгнул, пошарил среди костей, трещоток, амулетов и морских ракушек, рассыпанных на тигровой шкуре, и вытащил раковину жемчужницы.

- Взгляни, - произнёс он. - Когда-то это было живое существо, а теперь - пустая, мёртвая скорлупа. Как же так получилось? Дух, населявший раковину, оставил её. Пулуга обитал в ангётьяй. Когда морской камень покинул Гауболамбе[45], Пулуга отлетел вслед за ним. Теперь у нас нет защиты. Духи-покровители разгневаны, ведь мы допустили кражу своего бога. Теперь они сеют на острове смерть и опустошение. Это проклятие онкобоукуэ[46]. Разумеется, похититель святыни тоже не избежит проклятия. Духи не пощадят его, но и нас покарают за легкомыслие.

- Что же делать? Как нам спастись? - подал голос Пемба.

- Есть лишь один способ, - ответил Нокаи. - Кто-то должен вернуть священный камень.

- Для этого нужно знать, кто забрал ангётьяй и где он сейчас находится, - возразил Меламе. - Только ты можешь нам подсказать.

- Да, Нокаи это под силу. - Шаман кивнул. - Но взамен я потребую столько черепашьего мяса, чтобы хватило на целый сезон дождей, большой горшок мёда и, самое меньшее, пять отличных свиных черепов.

- Договорились, Мудрейший. Теперь скажи нам, кто взял святыню.

Нокаи подтащил поближе глиняный сосуд с огнём и, ещё раз перерыв кучу на ковре, нашёл тяжёлый ком красной глины и немного бурых семян. Семена он бросил в пламя, где они взорвались, издав громкий хлопок, а глину размазал по телу и по лицу. После чего взошёл на спальный помост, поднял матрас и вытащил из-под него четыре крупные кости.

- Вот моё главное достояние. Останки великого Томити.

Меламе и Пемба преклонили колени в знак уважения к великому предку. Нокаи опять уселся на ковёр из шкуры и разложил кости вокруг себя. Затем опустил голову между колен и, судя по его виду, заснул.

Гости настроились на ожидание. Происходящее было им не в новинку. Знахарь готовился посетить потусторонний мир. Бурые семена и красная глина предназначались для защиты от злобных духов, а кости предка - для привлечения благожелательных покровителей. Очень скоро духи ворвутся в пещеру вместе со студёным сквозняком. Слепые, точно кроты, они ощупают всё тело торале, и он затрясётся от холода. Тогда его свяжут, как свинью, взвалят на спину и утащат в небо.

Битых восемь часов Меламе и Пемба наблюдали за телом Нокаи, недвижным, будто застывшая черепаха. Тем временем за порогом хижины всё удлинялись тени. Наконец, уже поздно под вечер, торале внезапно проснулся. Тело его покрывали бесчисленные синяки и порезы. Поведя вокруг мутными, шальными глазами, он закричал:

- Воды, скорее дайте мне воды!

Пемба уже держал кувшин наготове. Торале пил жадно, взахлёб, так что желанная влага струями бежала у него с подбородка. Отдышавшись, шаман многозначительно возвестил:

- Ангётьяй а-ти-эйбе. Нокаи видел морской камень!

Утомлённый только что пережитым потрясением, торале отрывочно поведал об увиденном; подробности приходилось вытягивать клещами. По словам Нокаи, это было самое длинное из его путешествий. Взмывая к небу, он пролетал над заснеженными вершинами гор и протяжёнными, причудливо извивающимися реками. Проносился над безжизненными пустынями и одетыми в зелень долинами. Встречал металлических птиц, летающих в облаках, и длинных железных змеев, ползающих по земле, пыхтя дымом. Дух Томити сам вывел его на след ангётьяй, перенеся над вязкими мангровыми болотами в огромный и суетливый город, кишащий людьми, с бетонными постройками выше самых высоких горных пиков; город, в котором ночь освещали сразу тысячи солнц. Торале камнем устремился вниз, к маленькому домику под зелёной крышей, стоящему на берегу крохотного пруда, - и тут в тесной комнатке он увидел ангётьяй, водружённый на постамент, в окружении живописно изображённых богов инене.

- Скажи, Мудрейший, кто живёт в этом доме? - стал допытываться Меламе. - Он-то и взял морской камень.

- Внутри я видел двоих. Старую женщину в белом платье и низенького лысого мужчину, у которого очень густые брови, тонкие губы и нос картошкой, - ответил Нокаи, прибавив: - А ещё он был в очках.

- Банер-джи! - в один голос воскликнули Меламе и Пемба, узнав по словесному описанию старшего чиновника из службы соцобеспечения, два месяца тому назад невесть по какой причине поспешившего покинуть остров.

- Хвала Пулуге. Теперь-то все горести позади, - объявил Нокаи. - Духи утихомирятся, как только вернётся камень. Будет вдоволь мёда, свиней, цикад и черепах. Никому больше не придётся умирать и превращаться в эука.

Мужчины втроём вышли из хижины, и Меламе сообщил обо всём прочим членам Совета Старейшин, терпеливо ждавшим вестей с самого утра.

- Остаётся один-единственный вопрос: кто возьмёт на себя эту задачу? - вставил Пемба. - Кто отправится в землю инене и добудет морской камень?

Старейшины посмотрели друг на друга - и каждый отвёл глаза. Над поляной повисло молчание. Ветерок присмирел; даже дети вдруг перестали бегать, потрясая игрушечными луками и стрелами, а вместо этого стояли в сторонке тише воды, ниже травы. Только волны вдали продолжали биться о рифы. Воздух сгустился и потемнел от напряжения.

Тут под ноги Меламе, едва не задев Туми, кормившую грудью младенца, прямо с неба упала пустая бутылка из-под пива "Кингфишер". Все как один испуганно подняли глаза, гадая, что за новую кару решили обрушить на них заоблачные духи, - и сердито нахмурились, когда различили Экети, примостившегося в раскидистой кроне гарджана. А тот добродушно всем помахал.

- Эй ты, цыплячья нога! А ну, слезай! - гаркнул Пемба. - Не то я стану первым из отцов, кто попросит Нокаи превратить его сына в собаку.

Двигаясь проворно, как обезьянка, Экети неохотно спустился с высокого дерева, спрыгнул наземь и замер перед отцом с немного застенчивой ухмылкой на лице. По меркам своего племени это был довольно высокий (целых пять футов) и мускулистый молодой человек. На его красных шортах повсюду зияли дыры, а некогда белую футболку с логотипом "Ковбоев Далласа" покрывала грязь. На шее висела пластиковая бутылочка с жевательным табаком.

- Ни один из вас не ответил на главный вопрос в истории нашего племени. - Меламе вновь обращался к старейшинам. - Кто же вернёт священный камень?

И ещё раз ответом ему была неприступная стена молчания.

- Что стало с твоим народом, Вождь? - укоризненно произнёс Нокаи. - Значит, никто не готов защитить честь племени?

Меламе пристыжено молчал, опустив руки. В эту минуту он походил на осужденного арестанта. Затянувшуюся неловкую паузу нарушил не кто иной, как молодой человек в красных шортах.

- Экети пойдёт, - негромко сказал он.

Меламе взглянул на него с большим сомнением.

- Думаешь, тебе это по плечу? В последнее время я только и вижу, как ты шатаешься по пляжу, пьёшь пиво и коку, да клянчишь деньги у иностранцев.

- Хвала Пулуге, - вмешался Нокаи. - Экети гораздо умнее, чем вы полагаете. Девять месяцев я обучал его своим тайнам. Но мальчик не хочет превращаться в торале. Он хочет завоевать весь мир. Дайте ему такую возможность, вот моё слово.

Меламе повернулся к Пембе.

- Ты отец. Что скажешь?

Тот глубокомысленно кивнул.

- Я согласен с Нокаи. Если оставить Экети здесь, он сделается рабом чиновников из соцобеспечения. Так и станет всю жизнь пресмыкаться. Будем считать это обрядом инициации.

- Ну да, окончательным танагиру, - поддержал его Нокаи. - Это встряхнёт всё племя. По возвращении мы будем чествовать Экети, как настоящего героя. Так же, как наши предки встречали Томити, когда он впервые принёс нам святыню с острова Баратанг.

Меламе повернулся к Экети.

- Ты понимаешь, насколько опасное путешествие тебя ждёт?

- Экети готов рисковать, - отвечал тот с несвойственной его возрасту серьёзностью. - Племя рискует не меньше моего: всё наше будущее висит на волоске.

- Не волнуйся, Нокаи не оставит тебя одного, - обнадёживающе произнёс шаман. - Возьмёшь у меня в дорогу особые клубни, дающие защиту от духов, и снадобья от любого недуга. - Он заглянул в хижину и вернулся с разукрашенной челюстью на чёрной верёвочке. - Повесь эту священную кость на шею, и тебя будет охранять сам Пулуга. С ним никакое зло не страшно.

Экети принял дары, преклонив колени. Потом он стянул футболку, сорвал с шеи табакерку и вместо неё повесил амулет. На фоне угольно-чёрной кожи челюсть, казалось, мерцала собственным тихим светом.

- А вдруг его поймают и схватят чиновники соцобеспечения? - забеспокоился Пемба. - Помните, Кора хотел тайком забраться на катер - и как ему за это досталось? Ашоку не занимать ума и коварства. Он даже владеет нашим языком.

- Подумаешь, - с презрением отмахнулся Экети. - Я говорю по-английски лучше любого из них. Чиновники глупы, отец. У них одни только деньги в голове. А до меня никому нет дела. Но как же я попаду в Индию? Экети - не Нокаи, он не умеет летать.

- Мы выстроим для тебя лодку, - сказал Меламе. - Лучшую среди лодок, построенных нашим племенем. Отправишься при тёмной луне, никто не увидит. Думаю, через несколько дней ты доберёшься до земли инене. Останется отыскать негодяя Банер-джи и вернуть похищенный камень.

- А как я найду Банер-джи?

- Отыщешь дом под зелёной крышей.

- Эй, здесь хоть кто-нибудь представляет себе, что такое Индия? - воскликнул Экети. - Она безгранична, как небо. Это всё равно, что искать песчинку на морском берегу. Мне нужно знать адрес. В Индии он есть у всех. Так нас учили в школе. Ну и кто же мне скажет адрес?

- Мы об этом как-то не подумали, - признался Меламе и почесал в затылке.

Совет погрузился в молчание.

- Хвала Пулуге. Кажется, я знаю, как помочь делу, - послышалось вдруг, и на поляну, отделившись от потемневших крон, выступила некая тень.

Островитяне замерли в ужасе. Это был пресловутый Ашок, младший чиновник службы соцобеспечения.

- Куджелль! - выбранился Пемба.

На языке онге его слова значили что-то вроде: "Вот чёрт! ", хотя дословный их перевод: "Свинья помочилась!"

- Я пришёл с миром, - бегло проговорил Ашок на местном наречии, подходя к собравшимся.

Это был мужчина чуть немногим старше тридцати, среднего роста, худого телосложения, с короткими чёрными волосами и гладко выбритым подбородком.

- Я доставлю Экети в Индию, - объявил Ашок. - Мне известен адрес Банер-джи в Калькутте. Я помогу вам вернуть священный камень. Только расскажите, как он выглядит?

Достав из кармана ручку, чиновник открыл тонкий чёрный блокнот.



[1] В Индии все расходы на свадьбу традиционно несет сторона невесты. Кроме того, существует неистребимая законами традиция приданного, которое начинают собирать с момента рождения дочери в семье - без него выдать девушку замуж за хорошо образованного или человека ее возраста практически невозможно. Здесь говорится о том случае, когда родители невесты не могут предоставить своей дочери приданное в размере, который удовлетворял бы родителей жениха (а запросы часто увеличиваются по мере приближения даты свадьбы), или когда приданное слишком быстро растратилось после свадьбы. Тогда девушку может ожидать участь быть сожженной, либо убитой каким-то другим образом, представляемым в последствии "несчастным случаем" с редко доказуемым составом преступления. Таким образом, недавний жених, а теперь убитый горем вдовец, имеет официальное право жениться вторично и с новой женой получить новую порцию приданного. К сожалению, эти убийства совершаются как в маленьких деревнях, где о законах никогда не слышали, так и в больших мегаполисах.

[2] Субинспектор - низший офицерский ранг Индийской полиции.

[3] Наксалиты - неофициальное название вооруженных коммунистических отрядов в Индии. Название происходит от места, где произошли первые выступления. Действуют в восточных штатах Индии. На их долю приходится половина совершаемых в Индии терактов. Главной мишенью наксалитов являются полицейские. За последние двадцать лет от рук наксалитов погибло около 6 тыс. человек.

[4] Китайский аналог советского пистолета ТТ.

[5] В Индии правительственные служащие уходят на пенсию с шестидесяти лет.

[6] Эксклюзивная зона в Нью-Дели, построенная архитектором Эдвардом Ланчесом в двадцатых годах двадцатого века. Здесь находится арка Индийских ворот, а также официальные резиденции президента и нескольких министров.

[7]Крупнейшее в мире семейство седанов, производится компанией "Хиндустан Мотор" с тысяча девятьсот пятьдесят седьмого года на базе марки "Моррис Оксфорд". Значительная часть машин закупается центральным правительством, администрациями штатов Индии и Минобороны.

[8] Крупный коммерческий комплекс в Южном Дели.

[9] Рис "басмати" традиционно выращивался фермерами Северной Индии. В начале 1990-х его импорт составлял 400-500 тысяч тонн ежегодно и приносил государственному бюджету 280 млн. долларов дохода. 2 сентября 1997 года техасская Rice Tec Inc. получила патент на генные последовательности риса "басмати", включающий также его модификации, и незамедлительно приступила к раскрутке брэндов "касмати", "тексмати" и "жасмати".

[10] Один из крупнейших концертных залов в Нью-Дели. В нем проходят кинофестивали и другие престижные события. Концертный зал вмещает порядка 25 000 человек.

[11] Религиозное песнопение в индуизме, иногда древнего происхождения.

[12] Индийские барабаны.

[13]Курта - свободная рубашка, которую носят как мужчины, так и женщины. "Фабиндия" - широко известная сеть магазинов высококачественных этнических товаров только ручной работы, произведенных в деревнях Индии.

[14]Женская традиционная обувь из мягкой и качественно выделанной кожи, украшенная вышивкой и/или бусинами.

[15]Кхади - пряжа, изготовленная на прялке, или одежда, сшитая из пряжи, вручную изготовленной на ней.

[16] Дхоти - традиционный вид мужской одежды, распространённый в Южной и Юго-Восточной Азии, в частности в Индии. Представляет собой прямоугольную полосу ткани длиной 2-5 м, обёртываемую вокруг ног и бёдер с пропусканием одного конца между ног.

[17] Намасте - почтительное приветствие, при котором говорящий складывает перед собой ладони.

[18]Натхурам Винаяк Годзе - убийца Махатмы Ганди.

[19] Садху (в индуизме) - аскеты или йоги, которые отреклись от мира и сосредоточились на духовных практиках.

[20] Прибавление "джи" в конце обращения - знак уважения к собеседнику. Шабнам-джи - "уважаемая Шабнам".

[21] Парсы - последователи зороастризма в современной Индии. имеющие древнеегипетское происхождение. Парсы живут главным образом в Бомбее и являются потомками зороастрийцев, пришедших из Ирана в 7-10 вв. после его завоевания арабами и осевших в основном в Гуджарате.

[22] Старейший и крупнейший в мире онкологический центр, расположенный в Нью-Йорке.

[23] Ракхи - браслет-талисман, предохраняющий от дурного глаза, колдовства и т. п.; делается из ниток, шелка или другого, более ценного материала и обвязывается, с молитвой, вокруг руки или запястья. У женщин-раджпуток существует обыкновение посылать такой браслет, как знак особого расположения, мужчинам-членам другой фамилии; такой подарок вызывает обратные дары и между обменявшимися устанавливает отношения побратимства, соблюдаемые и ценимые дороже кровных, родственных.

[24] В переводе на сантиметры : 96,52-66-91,44.

[25] "Рождение трагедии, или Эллинство и пессимизм".

[26] Известная болливудская актриса, "Мисс Мира 1994".

[27] Карина Капур - внучка знаменитого Раджа Капура, младшая сестра Каришмы Капур - вся династия Капуров так или иначе связана с фильмами и каждый из них достаточно известен.

[28] Приянка Чопра - "Мисс Мира 2000", известная болливудская актриса.

[29]Фирозабад - город в Северной Индии, прославившийся изделиями из стекла.

[30] Актёры "Болливуда" нередко нанимают общего секретаря. "Рани": имеется в виду известная болливудская актриса Рани Мукхерджи.

[31] Акшай Кумар, известный актёр "Болливуда".

[32] Давид Дхаван, болливудский режиссёр.

[33] "Именно!" (фр.)

[34] "Старшая сестра".

[35] Наивысшая подкаста касты брахминов, которые особо традиционны и ортодоксальны), в большинстве своем живут в окрестностях древнего города Майтхил, который на сегодняшний день называется Джанакпур (Непал).

[36] Популярная индийская сладость, представляет собой жареные молочные шарики в сладком сиропе, приправленном кардамоном и розовой водой.

[37]Индийский десерт, представляющий собой манный пудинг, подаваемый с изюмом или орехами кешью, миндалем.

[38] Доппельгангер - в парапсихологии, научной фантастике: призрачный двойник.

[39] "Эука" на языке онге означает "дух".

[40] Почти полностью вымершее водное млекопитающее.

[41] Танагиру - церемония инициации мальчика - подростка, вступающего во взрослую жизнь.

[42]Серая амбра - твердое, горючее воскоподобное вещество, образующееся в пищеварительном тракте кашалотов. Встречается также плавающей в морской воде или выброшенной на берег. Используется в парфюмерии как фиксатор.

[43] Вечнозелёное дерево.

[44] "Морской камень".

[45] Этим словом онге называют свой остров.

[46] "Дружественные духи".

?? ?? ?? ??