Однажды в Белерианде
Это незавершенные фрагменты и наброски, сведенные воедино сыном писателя, Крис¬тофером Толкином. Теперь одна из легенд созданного Толкином волшебного мира – повесть о великом герое Турине, сыне Хурина, и о лежащем на нем проклятии, – обре¬ла самостоятельное существование.

Для кого эта книга? Человек, который по какой-то случайности не знает о мире Толкина ничего и решил начать знакомство с ним именно с «Детей Хурина», скорее всего безнадежно заблудится в незнакомых име¬нах и названиях, потерявшись где-то между Арверниеном и Таур-ну-Фуин, и даже при¬ложенная карта его не спасет. Те, кто пола¬гает, что «Властелин Колец» – это такая сказка про хоббитов, и не может выговорить с первого раза слово «Сильмариллион», тоже вряд ли станут разбираться в генеалогии потомков Хадора Златовласого и сложных взаимоотношениях многочисленных пле¬мен Белерианда.

Кристофер Толкин говорит в предис¬ловии: «Эта книга адресована в первую очередь тем читателям, которые, возмож¬но, помнят, что пронзить шкуру Шелоб "не хватило бы сил человеческих, даже если бы сталь выковали эльф или гном, а сжимала клинок рука Берена либо Турина"...» То есть тем, кто прочел «Властелина Колец» и захотел узнать больше. Здесь нет глобальнос¬ти «Сильмариллиона», но за историей одной семьи встает вся панорама великих сражений, героев и легенд Первой Эпохи Средиземья.

А еще «Дети Хурина» — это настоящий подарок для толкинистов со стажем. Для них в этой книге вряд ли найдется что-то принципиально новое — история Хурина и его рода излагалась и в «Сильмариллионе», и в других неоконченных произведениях Толкина, изданных его сыном. Но это будет еще одна встреча с давно знакомыми и лю¬бимыми персонажами и с миром, в котором они обитают. Знакомая легенда обретает но¬вую жизнь.

Екатерина Полякова, «Книжное обозрение» №№ 36–37 Сын Толкина и дети Хурина
«Толкин» — уже практически имя нарицательное; именно так хочется определить книгу, а вовсе не «фэнтези» и даже не «классика XX века». Человек, который не только создал собственный эпос на основе западноевропейского фольклора, как языческого, так и христианского, но и прожил жизнь в этом мире; более того, увлек за собой множество последователей. В крайних формах толкинизм — практически вероисповедание, как бы ни относился к этому добрый католик Дж. Р. Р.

«Дети Хурина» — если не реконструкция, то реставрация одного из преданий, пунктирно пересказанного в «Ветхом Завете толкинизма» — «Сильмариллионе». Истории о злосчастных детях, наказанных Врагом (рода человеческого) за стойкость их отца пред его кознями, в финальной авторской редакции не существовало никогда. Повесть была собрана Кристофером Толкином с миру по нитке — частично из «Сильмариллиона», частично из отцовских черновиков разного времени. Профессор — так называют Толкина-отца преданные почитатели — вызвал к жизни эльфов и сделал их бессмертными, но собственной человеческой жизни ему не хватило, чтобы в подробностях рассказать все истории Средиземья. Кристоферу досталась миссия хранителя и осторожного комментатора; надо сказать, что он несет ее с должным прилежанием, а в мир Средиземья погружен по самую макушку: «Повесть» реставрирована бережной и умелой рукой, швов не видно, и хвосты не торчат. В то же время на примере этой эпической миниатюры особенно хорошо заметно, насколько сбалансирован, прозрачен, рационален и в конечном итоге самодостаточен мир Толкина. Так что Профессор так и остался единственным в своем роде: и продуваемый мистическими ветрами океан Урсулы Ле Гуин, и сумасшедшие богоборческие фантазии Пулмана, и кудрявая политическая сатира «поттерианы» — все это, конечно, совершенно о другом.


Наталия Курчатова
Эксперт Online 2.0, 8 сентября 2008
http://www.expert.ru/printissues/expert/2008/35/book_syn_tolkina_i_deti_hurina/ Осколок другой реальности
В прошлом, 2007 году, сын Дж. Р. Толкина Кристофер опубликовал отредактированную версию повести «Дети Хурина», буквально составленную им из разрозненных отрывков черновиков отца.

Отношения повести с миром Арды, созданным Толкином, и в частности с собранием легенд об этом мире — «Сильмариллионом» — непростое. В приложении к книге Кристофер поясняет, что Толкин начал работать над корпусом сказаний довольно рано, и изначально они сочинялись в форме аллитерационных поэм. Вскоре, однако, был составлен куда более грандиозный план, и вот что пишет об этом в одном из писем сам Толкин: «…Некогда (с тех пор самонадеянности у меня поубавилось) я задумал создать цикл более или менее связанных между собою легенд — от преданий глобального, космогонического масштаба до романтической волшебной сказки; так, чтобы более значительные основывались на меньших в соприкосновении своем с землей, а меньшие обретали великолепие на столь обширном фоне… Одни легенды я бы представил полностью, но многие наметил бы только схематически, как часть общего замысла». И Толкин принялся воплощать свои планы в жизнь — но со временем отложил работу для того, чтобы написать ставшего впоследствии знаменитым «Хоббита». За «Хоббитом» последовала Трилогия о кольце, и когда в 1951 году Толкин вернулся к прерванной работе над тем, что впоследствии стало «Сильмариллионом», прошло порядка двадцати лет.

«Дети Хурина» появились именно как попытка Толкина, уже опубликовавшего «Властелина колец», вернуться к своим отложенным десятилетия назад замыслам. Дело, однако же, не пошло, и произведение так и осталось множеством незавершенных набросков. — В «Сильмариллионе», кстати, приводится почти в точности аналогичная версия этой легенды, только в заметно сокращенном виде: Кристофер признается, что, составляя «Сильмариллион», по существу кратко пересказал текст «Детей Хурина» таким образом, чтобы по полноте изложения он не отличался от других пунктиром намеченных легенд.

Созданный Толкином мир колоссален, но нет в мире гиганта, на плечи которому нельзя бы было взобраться. Поэтому позволю себе немного порассуждать в этом направлении. Мир Арды многогранен даже в жанровом наполнении: «Хоббит» представляет собой классическую детскую сказку; «Властелин колец», если смотреть с точки зрения Средиземья, позабыв о его фентезийности — классический исторический роман; «Сильмариллион» — попытка создания книги, по большому счету, религиозных легенд — корпуса религиозных текстов выдуманной страны. Да, именно: если оставить без внимания инаковость мира Средиземья, то жанр, в котором повествуется о проходившей там Войне за кольцо — это жанр классического исторического романа. Здесь нет места развернутому психологизму: герои воспринимают существование других рас как нечто естественное. Фродо не просыпается по ночам от мысли о том, что было бы, если бы он был орком. Гимли и Леголас не размышляют о латентной гомосексуальной подоплеке своей дружбы, — кроме всего прочего, по сути межвидовой. Короче, никаких вам психологических экскурсов в подсознание.

Если продолжить пунктир намеченной идеи за уже очерченную границу, легко представить, что можно изобразить дальше. В то время как суть существования эльфов — находиться в данном раз и навсегда теле до тех пор, пока не будет достигнута поставленная перед ними задача, судьба людей — постоянно обнулять результаты, снова и снова возвращаясь на одну и ту же тропу. Понятно откуда взялись орки — побывавший в бесчеловечной мясорубке Первой мировой Толкин наверняка ощутил, что люди по ту сторону линии фронта — не люди. Но в то же время, хотя абсолютно ясно, что на человеческие проявления врага рассчитывать глупо, ясна также и его изначально человеческая природа — между пониманием того, что твой враг не человек для тебя , но в то же время и не орк, не кровожадный монстр — и балансирует история о войне людей с полчищами Мордора. Отсюда недалеко до развития темы: сохранись разделение рас в Средиземье до момента времени, аналогичного нашему, до возникновения промышленного производства и индустриального общества — нетрудно представить, что расы были бы размыты по всей Земле, и жили бы не общинами, а вперемешку. Символически спроецировать подобное положение на нашу современность — дело не трудное.

Что же касается «Детей Хурина», то его место в грандиозной системе текстов о мире Арды — это место одного из сказаний о древнейшей эпохе. Понятно желание Толкина вернуться и доработать отложенный некогда текст — ведь он был задуман как часть единого замысла, — но и понятна постигшая его на этот раз неудача. И действительно: создавай кто-нибудь корпус текстов, аналогичный Старому и Новому Завету, хватило бы у этого человека сил вернуться к событиям Завета Старого, когда уже был бы дописан Новый?

У Толкина не хватило — сил ли, желания ли, энтузиазма — теперь уже сложно сказать.

Хотя, какой энтузиазм не поугаснет по прошествии более чем двадцати лет?

В результате сыну Толкина пришлось собирать повесть из недописанных черновиков, внося корректирующие изменения и дописывая от себя соединительные абзацы — несмотря на что, однако, как утверждает сам Кристофер, в тексте «отсутствует какой бы то ни было элемент чужеродного «домысла», пусть даже самый мелкий».

«Нарн и Хин Хурин», «Повесть о детях Хурина» — еще один пример того, что грандиозные замыслы зачастую не удается воплотить полностью, — хотя бы созданное в результате и казалось непревзойденным шедевром своего рода.

Однако справедливости ради надо заметить, что книга эта, чрезвычайно ценная как документ, свидетельствующий о проделанной величайшим сказочником работе, сама по себе не очень интересна; ну да ведь и не всякий документ должно быть интересно читать.


Дмитрий Трунченков
»Питербук», 22.10.08
http://www.krupaspb.ru/piterbook/recenzii/index.html?nn=583&ord=5&sb=&np=1