Владимир Игоревич Баканов в Википедии

О школе Конкурсы Форум Контакты Новости школы в ЖЖ мы вКонтакте Статьи В. Баканова
НОВОСТИ ШКОЛЫ
КАК К НАМ ПОСТУПИТЬ
НАЧИНАЮЩИМ
СТАТЬИ
ИНТЕРВЬЮ
ДОКЛАДЫ
АНОНСЫ
ИЗБРАННОЕ
БИБЛИОГРАФИЯ
ПЕРЕВОДЧИКИ
ФОТОГАЛЕРЕЯ
МЕДИАГАЛЕРЕЯ
 
Olmer.ru
 


Рецензия "Ртуть"

Путешествие к сердцу Запада
«Ртуть» Нила Стивенсона — громоздкий, но впечатляющий экскурс в основания самой успешной цивилизации Нового времени

Вольно ж было бородатому мачо Хемингуэю прикидывать свои шансы в боксерском поединке с Толстым или Бальзаком. Читателю в каком-то смысле сложнее: он может боксировать только с книгой, и частенько победить означает просто выстоять до конца последнего раунда. «Ртуть», нефантастический опус знаменитого фантаста Нила Стивенсона, в этом смысле сложный соперник: не одного читателя унесут с ринга задолго до финального гонга. Можешь, по завету Мохаммеда Али, порхать как бабочка и жалить как пчела; но 925 страниц (убористым шрифтом) изрядно вязкого, переполненного именами и датами квазиисторического текста — достаточно сильный повод задуматься: а стоит ли вовсе ввязываться в этот бой?

Скорее все-таки стоит. Отчасти из-за имени автора: Нил Стивенсон — единственная реальная звезда, появившаяся на небосклоне фантастики жанра «киберпанк» со времен отцов-основателей вроде Уильяма Гибсона и Брюса Стерлинга. Хотя этот резон — сомнительный: мало того что фантастика в отечественном читательском сознании остается специальной резервацией для специфических авторов и потребителей, огороженной от всех остальных, так и Стивенсон — уже совсем не тот человек, что сочинил вторичный, но лихой компьютерный триллер «Лавина» или блестящий (Фукуяма отдыхает) футуро-нанотехнологический эпос «Алмазный век». Переломной точкой стал «Криптономикон» — тоже толстенный кирпич, смешавший десяток сюжетных линий во времена Второй мировой и в наши дни, скрестивший теорию информации с историей криптографии, а загадку японского «золота партии» — с утопией новейшего образца. «Криптономикону» не помешал бы как минимум безжалостный редактор; прославившись, Стивенсон явно не справился с желанием вывалить на читателя все важное и сокровенное, объяснить и рассказать ему всё про всё, не считаясь с воплями придавленного грудами информационной руды бедолаги. То есть в современной фантастике люди, способные прорваться за «горизонт событий» и вернуться с новыми идеями, наперечет — так что Стивенсон тут все равно натуральный Александр Македонский; но зачем же табуретки ломать?

«Ртуть» — безусловно, такой же склад сломанных табуреток. Отчасти даже — тот же: из прихоти ли, ради некой ли цели Стивенсон сделал главных персонажей романа, разворачивающегося во второй половине XVII — начале XVIII века, далекими предками героев «Криптономикона». И натурфилософ Даниэль Уотерхауз, водящий дружбу с научной элитой своей эпохи, и неунывающий бродяга, авантюрист, дезертир, сифилитик и герой плутовских романов Джек Шафто могут быть уверены хотя бы в том, что во Вселенной Стивенсона у них есть продолжение. Однако кроме них (и парочки других экзотических персонажей) по тыщестраничному тому слоняется еще много примечательного народу. Фанатик науки и веры Исаак Ньютон, задорный и любознательный мальчик Бен Франклин, Гук, Лейбниц, Гюйгенс: физики, астрономы, химики, биологи — еще не разошедшиеся по профессиональным секторам отважные пионеры натурфилософии. Людовик — Король-Солнце, Вильгельм Оранский, Яков, Карл, Монмут, Комсток: монархи, придворные, интриганы, политики, торговцы — вольные и невольные строители нового здания европейской политики. Исторический роман мешается с научным трактатом, плутовская авантюра — с фантастикой, исследование экономических и психологических оснований Прогресса, как мы его понимаем, — с постмодернистской литературной игрой, где на равных правах сосуществуют Ньютон, шевалье д’Артаньян и Матушка Гусыня. И вся эта царь-каша в трех частях — в свою очередь лишь первый (2003) роман стивенсоновского «барочного цикла»; всего их насчитывается уже три, и, надо думать, страниц и героев в них не меньше.

Однако Стивенсон, пусть и трижды мегаломан, все-таки слишком умен, чтобы просто лудить гигантскую мультижанровую сагу, сваливая в общую кучу операции на живых собаках, поиски закона всемирного тяготения, приключения плаща и шпаги, интриги царедворцев, Ост-Индскую компанию, гугенотов, алхимиков и геморрой короля Людовика. «Ртуть» — еще и роман про генезис современной западной цивилизации. Произвольно сфокусированная на одной из действительно важных временных точек попытка объяснить, откуда взялся тот мир, в котором мы живем сегодня; настольной моделью для такой попытки могла бы послужить и парочка других мест-времен, итальянское Возрождение, например. Но американский англосакс Стивенсон выбирает рубеж XVII–XVIII веков, старт научной и промышленной революции. Удивительную эпоху, когда (как и у помянутых итальянцев, собственно) плотность гениев, совершавших революционные преобразования в самых разных областях познания и миропонимания, превысила вдруг все разумные статистические пределы.

Кипящая разнородной фактурой «Ртуть» довольно наглядно (и потому — невзирая на все жуткие длинноты — в итоге увлекательно) показывает, как, словно в алхимическом Великом Делании, количество и время стали переходить в качество и результат. Как европейской цивилизацией — через людей, еще не называвшихся учеными, но являвшихся ими, — стало овладевать представление о том, что мир постижим — и потому потенциально управляем. Что бытие организовано не непознаваемой и непредсказуемой волей (своеволием) Творца — но поддающимися рациональному осмыслению законами, и законы эти едины для астрономии, биологии, истории или экономики. А значит, человеческое существование может быть выстроено по законам рацио.

Именно этим представлением вскормлен, сформирован и выстроен современный Запад. И именно оно, сдается, до сих пор чужеродно для «русского мира»: не потому, возможно, что мы другие — но хотя бы потому, что мы младше.

В конце концов, среди бесчисленных персонажей «Ртути» русский — один, эпизодический: косматый старовер Евгений, отменно владеющий гарпуном, однако бесконечно далекий от философских воззрений Лейбница или Спинозы.

Александр Гаррос

http://www.expert.ru/printissues/expert/2007/28/book_puteshestvie_k_serdcu_zapada/
«Эксперт» №28(569) / 23 июля 2007
Украсть яблоко с древа познания
Ньютон, Лейбниц, Гюйгенс, Гук... У человека, отучившегося в нашей школе, этот набор фамилий вызывает стойкую ассоциацию с рядом пыльных портретов на стене. Потешные чудаки в завитых париках! Мы пририсовывали усы к их лицам в учебниках и проклинали день и час, когда эти светочи научного прогресса сделали свои открытия: без них нам училось бы легче! Ньютону повезло больше прочих: благодаря легендарному яблоку он вошел в разновсякие мультики и анекдоты.

Узнать, что величайший оптик, математик, физик был еще и алхимиком, стало для меня в свое время одним из сильнейших потрясений. В школе этого не преподают. Как и не упоминают о том, что каждого из великих ученых той эпохи волновали — не могли не волновать! — вопросы метафизического свойства. Атеизм вкупе с материализмом еще не начали своего победоносного шествия, и существование бога было для Ньютона и Лейбница аксиомой аксиом. Другое дело — устройство Вселенной, тайна, достойная их умов и усилий!

Опять же, нас со школы как-то приучили, что великие люди жили и творили в этаких башнях из слоновой кости, куда не проникали ни политические, ни экономические потрясения. Их помещали в вакуум, выкачивая из-под стеклянного колпака «информации для учащихся» все то, что было неотъемлемой частью их жизни, их надеждами и тревогами. Получались те самые знаменитые портреты на стене: лица на белом, пустом фоне. Не люди — чертежи и схемы. И за чертежами-схемами их теорий тоже терялась суть, выхолащивалась и умалялась.

В «Ртути», первом томе «Барочной трилогии», эти чертежи-люди и чертежи идей с первых же страниц оживают, обретают плоть и кровь. Впрочем, другого от Нила Стивенсона глупо было бы ожидать: даже в ранних романах он проявил себя как автор, умеющий ярко изобразить любого персонажа, пусть и второстепенного; изложить доходчиво и увлекательно самые сложные идеи. В «Трилогии» же Стивенсон поставил перед собой задачу колоссальную: изобразить эпоху 17-18 веков во всех ее многообразии и противоречии. Дворцовые интриги и кровавые сражения, высший свет и жители трущоб, пираты, колонисты, работорговцы, шпионы, алхимики, натурфилософы... — все это сплетено в единый узор, в лабиринт, по которому Стивенсон поведет терпеливого читателя. Для внимательных здесь расставлены вешки, ведь «Барочная трилогия» продолжает (в прошлом!) линию «Криптономикона» (рецензия — в мартовском номере «МФ» за 2005 год): среди главных героев — члены семей Уотерхаузов и Шафто, уроженцы Йглма и, разумеется, бессмертный Енох Роот. А также — упомянутые Исаак Ньютон, Готфрид Лейбниц, Роберт Гук, Христиан Гюйгенс... всех не перечесть!

Книга написана с потрясающим мастерством: Стивенсону в равной мере удаются пейзажные зарисовки, стремительные, построенные на полунамеках и полутонах диалоги, внятное изложение политических игр. Добавим сюда фирменную стивенсовскую иронию и поразительную эрудицию. Отдельный низкий поклон Е. Доброхотовой-Майковой, которой удалось так перевести роман.

Хватает в книге и загадок: есть не совсем очевидная путаница с датами (сравните год смерти епископа Уилкинса и еще ряда событий, тогда же происшедших — что это? игры в криптоисторию?), есть и очевидные анахронизмы наподобие песни «Хава нагила», которую поют... берберийские корсары 17 века!

Что же до собственно фантастики, то в первом томе ее немного. Пожалуй, только присутствие Еноха Роота, которого мы помним еще по «Криптономикону», позволяет говорить о том, что перед нами не просто исторический роман. «Ртуть» — прежде всего увлекательная, мастерски написанная история становления европейской науки, история о живых людях, которые пытались сорвать яблоко с Древа Познания. Может, именно оно превратилось позже в то самое, легендарное, якобы упавшее на голову Ньютона?..

Итог: одна из лучших книг, прочитанных автором этих строк за последние полгода-год. Остается пожелать переводчице вдохновения и с нетерпением ждать выхода двух следующих томов.

Владимир Пузий

«Мир фантастики и фэнтези», №48; август 2007

http://www.mirf.ru/Reviews/review1871.htm

Две книги особняком стоят на полках наших магазинов
Две книги особняком стоят на полках наших магазинов – это «Ртуть» Нила Стивенсона и «Канализация, Газ & Электричество» Мэтта Рафа. Первый роман хорош именно тем, что представляет собой ворох отсылок к современной американской культуре. (Книга была написана в 1990 –1994 годах, и они принципиальны, потому что мы находимся на полпути между созданием текста и происходящими в 2023 году событиями). Действие там происходит в Америке, которая уже провела несколько войн, наплодила роботов-слуг, а теперь строит небоскребы, похожие на вавилонские башни. Десятки персонажей ухмыляются, показывают носы и намекают на злободневные реалии современности. Понятно, что многие из этих реалий не очень доступны читателю из иной страны, вроде того, как для американца нужно комментировать слово «зубило», которое означает одну из моделей «Жигулей».
Роман Мэтта Рафа «Канализация, Газ & Электричество» набит подобными отсылками построчно и поабзацно. Всех не перероешь, и все не прокомментируешь – хотя комментариев там много. Это не политический мир острова Лапуты –это как раз .тот мир маленьких людей и маленьких вещей, не мир ДнепроГЭСа и перелетов через Северный полюс, а мир кричащего пузыря «уйди-уйди», песенки «Кирпичики» и брюк фасона «полпред». Книга «Канализация, Газ & Электричество» – заметный культурологический поступок.
Вторая книга – роман Стивенсона, что является только первой частью «Барочной трилогии» – история совсем другая. В буквальном смысле – совсем другая история. Семнадцатый-восемнадцатый века, знакомые с детства имена европейских ученых, и при этом разговоры метафизического свойства.
Алхимия как метафора волшебства в соединении с новой историей науки и создает бертольдову взрывчатую смесь.
Причем в каком-то смысле это приквел к «Криптономикону» - не напрямую, а в том, что внимательные читатели обнаруживают уже знакомых героев вроде Еноха Роота.
В любом случае – продукт стильный, добротный, вне зависимости от мотивов читателя, ждущий прочтения.

Книжное обозрение №52 2007 г. (автор не указан)



Возврат | 

Сайт создан в марте 2006. Перепечатка материалов только с разрешения владельца ©